Глава 1. Луронская долина
Когда-то здесь был город Лорр, еще с античных времен сохранивший языческие храмы, открытые амфитеатры и Капитолий. Теперь тут унылая пустынная местность, где гасконские землепашцы неторопливо бредут за плугом, опасаясь затупить лемех о занесенные от времени землей останки древнего зодчества.
Неподалеку высится горная гряда. Длинная цепь Пиренеев раскрывает заснеженные вершины. Поперек одной из просторных седловин горный массив прорезала дорога. Это проторенный путь венасских контрабандистов. Если пройти по нему несколько километров, то окажешься под синим небом Испании. В нескольких лье на северо – востоке танцует, смеется и застарело кашляет Париж. Он надеется излечить свой застарелый бронхит на живительных водах Баньер де Лушона. А чуть подальше – другая часть французской столицы, так сказать, Париж ревматический, уповает на врачевательную силу сернистых источников Бареж ле Бена, как на панацею, способную избавить от хронического радикулита. Но не богатые железом минеральные рудники не сера и не марганцовка спасут Париж. Париж будет жить, пока в нем не умрет Вера.
Между долинами Ор и Баруса распростерлась долина Лурон. Ей удалось благополучно сохранить свою первозданную свежесть. Туристы – дикари, каждое лето совершающие свои развлекательные набеги, еще не добрались до луронских красот и не успели их обезобразить. Луронская долина – цветущий оазис, пульсирующий родниками и ручьями, усеянный причудливыми валунами и утесами. Вдоль ее с запада на восток журчит хрустально прозрачная и прохладная от обилия видимых и невидимых питающих ключей Кларабида. Берега ее высоки и обрывисты. Их отражение не вмещается в русло неширокой реки от чего чистая, как слеза, вода кажется бурой. Вплотную к обрывам подступают густые леса. На южном берегу Кларабиды на небольшом холме чванливо возвышается старинный замок. В вечернее время или в пасмурную погоду он кажется каким-то нереальным, фантастическим порождением Фата Морганы, почему-то вздумавшей на этом месте проиллюстрировать средневековую рыцарскую поэму. С утеса Вежан можно окинуть взором всю Луронскую долину, представляющую юго – западную окраину Гасконии. Она раскинулась веером между лесами Эжа и Фреше. Земля здесь камениста и небогата черноземом. Но издали этого не заметно. Стены прибрежных обрывов и горных массивов сплошь испещрены расселинами, – результат деятельности горных потоков и глубоких корней, растущих на вершине буков и сосен. У подножья в пещере горит костер крестьянина – троглодита, а на вершине у самого края залегла глинобитная хижина пастуха. Издали она похожа на орлиное гнездо, и лишь поднимающийся из трубы дым свидетельствует о том, что здесь жилище человека. Энский лес распростерся вдоль гряды холмов, разорванной в центре долины, чтобы дать проток Кларабиде. Восточная окраина горного массива заканчивается крутым обрывом. Здесь нет ни дорог ни тропинок. Слегка изогнутая цепь холмов с забаррикадированной ею долиной напоминает топор, что, по – видимому, и дало всей местности испанское прозвище лё Ашаз (удар секирой). У местных жителей есть на этот счет одна легенда… Но не будем на нее отвлекать внимание читателей. Именно здесь некогда находился Капитолий города Лорр, в честь которого несомненно получила и свое название Лурронская долина. И сегодня еще сохранились развалины замка Келлюс – Таррдов. Издали они до сих пор сохраняют внушительный вид. В сотне метров от Ашаза сквозь кроны деревьев пробиваются к небу полуразрушенные вершины древних башен. Если подойти поближе, то все постройки напоминают укрепленный городок. Сосны проросли сквозь полы и потолки, каким-то чудом пробивая каменные кладки. Впрочем, при внимательном рассмотрении можно заметить, что строительный материал часто представлен не мрамором, а деревом и глинобитными массивами.
По преданиям кто-то из прошлых Келюс Тарридов, (такова фамилия этой аристократической ветви), некогда построил крепость вокруг деревушки Таррид, где он укрывал своих вассалов гугенотов после отречения Генриха IV. Его звали Гастон де Таррид и он носил титул барона. У развалин Келюса вам покажут дерево барона. Это дуб, прочно прошивший корнями каменистую землю на самой кромке старинного рва, прорытого для защиты замка с запада. Однажды во время ночной грозы в него ударила молния. Уже к тому времени большое дерево с треском повалилось, образовав перемычку надо рвом. С той поры оно так и лежит. Удивительно, однако, то, что, получив у самых корней перелом, дуб полностью не умер. Старые ветки засохли, а на середине ствола почти под прямым углом вверх пошел новый росток, которой со временем окреп и превратился в настоящее дерево, удивительное, фантастическое, будто подвешенное в воздухе. Те из туристов, кто посмелее, (а таких оказалось немало), уже успели увековечить свои имена и даты, когда им удалось до него добраться.
Старинный род Келюс Тарридов угас в начале восемнадцатого века. Последним в фамилии был Франсуа Таррид, один из персонажей нашего повествования. В 1699 году маркизу де Келюсу было уже 60 лет. Когда-то в молодости он пытался вести великосветскую жизнь при дворе Людовика XIV. Но вскоре, осознав, что сделаться фаворитом капризного Короля Солнца ему не удастся, вернулся в свое имение, где теперь и жил в фамильном замке со своей единственной дочерью красавицей Авророй. В округе его прозвали Келюс Засов и вот почему. Оставшись в сорокалетнем возрасте вдовцом после смерти первой жены, не успевшей подарить ему детей, маркиз влюбился в дочь испанского гранда графа Сото, генерал губернатора Памплоны. Инес де Сото в то время было восемнадцать лет. Она была настоящее дитя Мадрида, с горящими огнем глазами и сердцем еще жарче горящими, чем глаза. За маркизом ходила дурная слава человека, заморившего тоской и одиночеством свою первую супругу. Он держал ее взаперти в замке де Келюс, пока она не умерла, едва достигнув двадцати пяти лет.
Инес заявила отцу, что никогда не выйдет за этого человека. Но то было время, когда судьба испанской женщины решалась алькальдами, дуэньями, продажными слугами, вердиктами святой инквизиции и прочими злотворными комедиантами. Воля и чувства самой девушки в расчет, как правило, не принимались. И был вечер, когда бедная Инес сквозь зашторенное окно и опущенные жалюзи в последний раз слушала дивную игру на гитаре молодого человека, сына коррехидора. Назавтра ей предстояло отправляться с маркизом во Францию. Он согласился взять за себя Инес без приданного, и к тому же пообещал господину Сото несколько тысяч пистолей. Испанец, по происхождению более благородный, чем сам король, и бедный еще больше, чем благородный, не мог отказаться от такой выгодной сделки.
