Пролог
Шел первый летний месяц, освежающая теплота которого еще не успела смениться палящим зноем и удушающей жарой. Один из самых лучших периодов года, будто созданный для путешествий и отдыха. В эту прекрасную пору я, по своей старой традиции, вновь отправился в посёлок Озёрное.
Со стороны юга деревню нежно обхватывало безымянное озеро, которое местные звали просто – Озеро. На севере сурово возвышался, закрывая горизонт, одинокий Холм, высотой порядка 35-40 метров, на название которого у людей опять же не хватило особой фантазии. Несмотря на не очень большую высоту, склоны возвышенности были довольно крутыми, обросшие пучками можжевельника и другими кустарниками. С запада и востока деревушку бережно держали меж собой два луга. На западе – одуванчиковый, на востоке – маковый.
Сама деревня насчитывала порядка тридцати четырех жилых домов, больницу, также неподалеку от склона Холма находилась белокаменная церковь. Стоит также отметить, что из-за близкого расположения к озеру деревню частенько топило, потому дома, особенно близкие к воде, были под постоянной угрозой.
С каждым годом население посёлка неумолимо уменьшалось, в основном здесь остались жить пожилые люди, брошенные или оставленные своими потомками на медленное окончание своей жизни в одиночестве, а некоторые и сами не хотели уезжать, присматривая за родным домом. Но ещё каких-то пятнадцать лет назад в Озёрном кипела жизнь, рождались дети и заключались браки, примерно в то время я и приехал сюда впервые, отправленный в эту глушь в качестве сельского доктора.
I
Дул приятный тёплый ветерок, в воздухе летали белые облачка одуванчиков. От вокзала до деревни было не больше трёх километров, и я шел по просёлочной дороге, помахивая моей не слишком большой сумкой, напевая какой-то безымянный весёлый мотив.
Наконец, за кронами берёз и дубов мне показался Холм. С этой северной стороны его склон были почти отвесным, при этом я смог заметить на нём редкие зелёные пучки кустов, чудом нашедшие себе место между валунами. В остальном его площадь была серо-бурово цвета, состоящая из камней и земли.
Спустя некоторое время я обошёл холм и попал в Озёрное. Переход от лесных зарослей в деревню прошел более чем незаметно, лишь слепящее глаза солнце могло выдать смену окружения.
Один дом сменялся другим, все они – настолько похожие, но не лишенные индивидуальности, шли ровной улицей друг за другом, разделяемые лишь заборами и участками для скота, на которых весело проводили своё последнее лето свиньи, куры и другие животные. В каждой усадьбе была своя семья, свои жители, люди в деревне имели похожие взгляды на жизнь, но все же каждый мыслил по-своему, и дом смиренно отражал внутренний мир своего жителя.
