КАРА – ж. казнь, наказанье, строгое взысканье. кара божеская не людская. худая жена – кара господня. карать кого, казнить, наказывать. покарали его за дело. докарала его судьба, искарала вконец. накаралась над ним. в неправд бог карает (запинает). карать да миловать – богу да царю. не спеши карать, а спеши миловать. каранье ср. действ. по глаг. каратель м. -ница ж. кто карает, наказывает. карательный, относящ. к каре или к тому служащий. карательство ср. каранье и кара. кары перм. карушкикостр. в виде нареч. плохо, дурно, тяжко, блого, несносно. ехать-то кары ТЕПЕРЬ, бойка дорога. кара ж. арх. род блюда, многоугольником, с которого, поморы едят на судах.
(Словарь Даля)
Начался очередной бессмысленный день. Очередное бессолнечное зимнее утро. Во второй половине января дни становятся похожи один на другой. При этом, начало дня похоже на конец, а в период светлого времени суток крайне тяжело определить который час. Ничто не отбрасывает тень, всё является серым, не подающим надежды. По промёрзшему асфальту топают пешеходы, вечно занятые в любое время года, при этом занятие у всех не меняется на протяжении всего времени, меняется лишь его внешний вид. На голых ветвях деревьев пытаются найти пропитание беззащитные воробьи. Ведь, по сути, их жизнь не особо отличается от человеческой, так же всю жизнь борются за своё существование. В комнате, насквозь пропахшей десятилетней пылью, покрывающей толстым слоем молдавский ковёр, перекосившийся на стене над диваном. Края и поручни дивана выстланы почерневшим от времени сальным налётом, слой за слоем накопившегося от прикосновений немытых рук. Под диваном беспорядочно разбросаны бутылки, которые никак не удаётся полностью собрать, т.к. большинство укатилось ближе к стене, и невозможно просунуть руку из-за низкой посадки дивана. Если б я только мог что-либо изменить в своей жизни.
Очередное пробуждение после пьянки. Снова болит лобная доля мозга, давит в висках и жутко хочется воды. Внимание притуплено и заторможено. Память давно уже делится на отрывки. Гипотрофировавшиеся мышцы ещё долго не могут поднять тело с дивана. При всём этом уже надоевшая и жутко раздражающая слабость и дрожь в конечностях и языке. Но, тем не менее, физиологические потребности вынуждают задействовать опорно-двигательный аппарат. С первого раза никогда не удаётся встать ногой на деревянный, окрашенный в коричневый цвет, пол. Всегда попадаешь подошвой на очередную завалявшуюся стеклянную или пластиковую бутылку. Как же это раздражает…
Отбросив ногой тару в дальний угол комнаты, я попытался встать. Проклятая низкая посадка дивана вынуждает опираться о спинку. Раздаётся характерный хруст в коленях. Как же тяжело передвигаться и как же далеко идти. Хоть бы одна сигарета осталась на утро, или хотя бы половинка. Как же всё раздражает. Ещё, кажется, что какую-то заразу снова подхватил, судя по ознобу. Ну, ничего, сейчас попью воды и всё пройдёт. И опять перед глазами очередная проблема. Где найти холодной воды? В чайнике как обычно пусто, все бутылки опустошены. Хоть бери и из-под крана пей. И вот оно – чудо. Половина бутылки пива прямо на столе. Похоже, что весь газ за ночь вышел и к тому же оно тёплое, но это именно то, что мне сейчас нужно. Трясущимися руками я подхватываю непрозрачную тару и мгновенно подношу её к пересохшим губам. И вот он – вкус сладкого хмельного напитка приводит в чувство вкусовые рецепторы моего языка. Приятный хлебный вкус большими глотками льётся в горло, наполняя фактически слипшийся желудок. Проклятый вакуум в стеклянной бутылочке не позволяет совершать большое количество глотков. Это заставляет нервничать. Ещё вечером я, невзначай, попивал из этой же бутылки маленькими глотками, покуривая ароматный табак и наслаждаясь жизнью, которая, хотя бы на вечер, но удалась. А теперь вкушаю данный напиток как живую воду, приводящую в чувство любого изнеможённого раба. Хмель лился сквозь зубы прямо на покрытый белым налётом язык. Делая последний глоток я понял, что утро, наконец, началось. Теперь найти бы сигарету, покуривая которую, погружаешься в раздумья и строишь планы. Вдыхая едкий дым и выдыхая лёгкий пар. Глядя на тлеющий кончик папиросы, вспоминаешь каждого, кто с тобой когда либо был и помогал тебе. Эх… Приятное было время. И друзья были, и будущее виделось на горизонте, и всё казалось стабильным, и всё незаметно скатилось в пропасть. Друзья оказаласьне такими уж и верными, как, собственно, и любовь. И тут начинаешь понимать, что дружбы не существует и что полагаться можно только на себя. Но когда я всё это понял – уже, к сожалению, было слишком поздно.
И всё же необходимость насыщения крови никотином оставалась актуальной. Для этого необходимо вылезти из берлоги и сходить на охоту. В очередной раз нужно действовать и принимать решения. Как же это раздражает. Трясущимися пальцами я медленно пытался натянуть брюки: засаленные до блеска, потрёпанные внизу брючин, истончившиеся в области ягодиц и пропахшие смесью пыли, водки и стрости, как и всё вокруг. С трудом и раздражением продев пуговицу в петлицу, я застегнул брюки. После, подняв с привычного места пожелтевшую то пота и времени тельняшку, продел тощие руки через рукава, и с лёгкостью просунул голову через растянутый воротник. Потеплело. И сразу же перехотелось куда либо выходить, а просто захотелось спать. Я присел на диван и не смог встать. Было так тепло, так хорошо, что любое из действий казалось особо трудоёмким. Глаза сами закрылись, и я мгновенно прильнул к воспоминаниям. К тем самым, когда я ещё был женат. Но мне было плевать на эту проститутку, которая сама не знает, чего хочет. Мне вспомнилась моя дочь – единственное, чем я действительно мог бы гордиться. Помню, как мы с Серым и Саней и ещё кем-то отмечали её рождение, как я тогда был рад, что теперь есть кто-то, кто после моей смерти будет хранить память обо мне. Мне было приятно, и я чувствовал себя надёжно. Представлялось, как она будет расти. Что она будет самой умной и самой красивой среди сверстниц, и что все парни в округе буду желать хотя бы подержать её за руку. Но она будет их всех отвергать потому какпринадлежит единственному мужчине, который её никогда не обидит, не оскорбит, никогда не покинет в трудную минуту и отдаст последнее, что у него есть, чтоб только ей было хорошо. И этим единственным мужчиной будет её отец, и какого бы спутника жизни она себе не выбрала, она всегда будет помнить добро, которое я для неё сотворил, и всегда будет считать первым мужчиной в своей жизни меня. А вот так получилось, что я, к сожаленью, ещё жив, а память обо мне уже давно утеряна. И нет меня больше ни для кого, кроме таких же забулдыг и неудачников как я сам.
