Первый вдох сопровождался странным звуком в груди, будто расправился картонный пакет. Кромешная темнота. Запах тлена и затхлости старого чулана. Лёгкий озноб от прохладного воздуха и сквозняка, идущего по дощатому полу. Пустота в голове, будто чистый лист. Безмятежная, граничащая с удовольствием того, кто присел после долгой работы. Вдруг, до уха донёсся отдалённый, тихий скрип, а за ним лёгкие шаги. Медленно приближаясь, мягкая поступь отдавалась шаркающим эхом. В то же время, глаза привыкли и из тьмы начали появляться силуэты помещения. Стеллажи и полки, старая мебель, коробки и свёртки, невостребованные материалы. Взгляд быстро нашёл источник света. Широкий зазор между дверью и полом. Смещаясь, свет поворачивал тени от разного сора, и небольшого комка, с писком бросившегося наутёк. Натужный выдох, шум каких-то вещей, шелест ткани, лязг металла и шум механических частей замки, и снова тихий скрип несмазанных петель. Где-то рядом отворилась дверь. Заинтересованный, он шагнул вперёд, и повернув защёлку, отпёр замок. Снаружи всё затихло. Снова шаги. Свет совсем близко. Рукоять опустилась и нестерпимо яркий свет вошёл внутрь, озаривший полумрак комнаты, отгоняя назад стоящего посреди человека. Он был гол, но не пытался прикрыться, лишь щурился, ослеплённый масляной лампой.
Выпав из руки вошедшего, ключ со звоном покатился по полу. Резкий эмоциональный вдох, поспешный шаг назад и, развернувшись, пришедший бросился бежать. Танец теней на стенах коридора, резкая остановка, неразличимые чертыханья и снова бег, но уже в обратную сторону. Теперь, свет слепил не так сильно, и в нём удалось хоть что-то разглядеть. Коробку с краской и кистями, латунный ключ у собственных босых ног, девушку, в красной рубашке и серой толстовке. Также, он мог оглядеть и себя. Голого парня, с несколькими еле заметными шрамами на обычном, тщедушном теле.
– Привет. – взволнованно, заглядывая в лицо незнакомца. – Ты меня понимаешь?
– Привет. – подняв взгляд от собственного тела. – Где я?
Ещё раз обежав его взглядом, будто прицениваясь, девушка шагнула в комнату и чуть в сторону, обходя по кругу. Поставив лампу на угол заваленного хламом стола, она сняла с вешалки лёгкое пальто и подступив опасливо протянула.
– Спасибо. – накидывая на плечи и затянув пришитый пояс. – Ты кто? – очень мягко и удивлённо.
– Катя. – выдохнув, с удивлением и еле уловимой грустью.
– Приятно познакомиться, а я… – начал было протягивать правую руку, но замер по половине.
Растерянный взгляд опустился к собственной конечности, будто не узнавая. Поднял рукав, взглянув на запястье, не находя чего-то, сам не зная чего. Затем обернулся, оглядев комнату, и не узнав её, хотел было обратиться к девушке, но не найдя слов, так и остался стоять с приоткрытым ртом.
– Пойдём. – не уверенно, но настойчиво,
Она взяла его за руку, и он почувствовал, что та дрожит. Коридор по ту сторону двери был длинным, и прямым. Со множеством дверей по обе сторон. Затем на лестницу, один этаж вниз, в такой же, будто близнец. Каждая комната были пронумерована, но не многие цифр остались на своих местах. Ободранные, заколоченные, обитые железными прутьями, с приклеенными лоскутками цветастой ткани… Та у которой они остановились, отличалась от прочих свежей краской, и чистотой вокруг. За ней слышались возбуждённые голоса и грубый смех. Легко открыв, девушка пропустила парня вперёд.
– Садись, мы на тебя уже раскидали! – весело бросил крупный мужчина, сидящий к двери спиной.
– Оппа! – сощурился тот, что сидел напротив.
– Артур. – позвала девушка, с тревогой в голосе. – Вот и случилось. – почти обвиняя.
– Что? – обернулся сидевший спиной к двери, поспешно скрывая карты. – Ого! – сбросив руку в биту.
Сидевший третьим, внимательно следивший за игрой, радостно воскликнул, выкладывая свои карты, но увидев, куда все смотрят, нахмурился.
– Новенький! Ты нашла? Ха. Повезло? – с сомнением, задрав брось. – Что теперь будешь делать?
Скрестив руки на груди, прикусив ноготь на мизинце, Катя обошла комнату по кругу, коротко взглянула в зеркало, затем развернулась к так и стоящему у прохода найдёнышу.
– Что обещала. Сделаю.
– Да? – Артур хитро сощурился.
– Я сделаю что обещала. – громко и чётка, с твёрдыми нотками и резко развернувшись, пошла прочь.
– Ну вот и ладушки. – потеряв всякое веселье, он поднялся и пошёл в сторону смежной комнаты. – Приготовлю фирменного. – снова с улыбкой. – Готфрид, найдётся ему нормальная одежда?
Одобрительно буркнув, блондин поднялся и направился к шкафу. Короткие поиски среди вешалок, и почти сразу выудив комплект, продемонстрировал обновки.
– Надевай моё. У остальных какая-то дрянь с рюшечками.
– Эй. – воскликнул последний оставшийся за столом. – Это стиль!
Штаны с приштопанным ремнём и огромной бляхой, футболка с множеством металлических колечек, портки и носки. Из обуви кеды. Облачившись, найдёныш взглянул на пальто, примерил, положил назад.
– Ну вот, уже что-то. – оценил Готфрид.
Придирчиво оглядев, вернувшаяся Катя невольно цикнула, и сконфуженно отвернувшись, принялась рыться в комоде.
– Фирменный, на пятерых. – вышел Артур, с трудом удерживая в пальцах парящие кружки и блюдце с нарезанной сладостью. – Бери стул, присаживайся, сейчас всё обсудим.
Немного ошарашенный развитием событий, оглядевшись и найдя только табурет, парень взялся был, но руки внезапно перестали слушаться. Ноги подкосились, почти поставив на колени.
– Слишком рано! – бросив перебирать тряпки, Готфрид поспешил помочь.
– Всё нормально. – улыбнулся парень, но затем его голову сжала чудовищная волна боли.
Закричав, он схватился за виски, забившись, пытаясь вырваться из невидимого кольца мучений. Казалось, череп сжимается, стремясь выдавить содержимое, будто из тюбика. Подскочив, Катя попыталась сунуть ему в рот свёрнутую вчетверо салфетку. Резкий рывок, и ослепший от боли, найдёныш забился в руках, нанося удары вслепую, не чувствуя собственного тела.
– Крути его, пока не побился! – донеслось, откуда-то сбоку.
Два одиночных выпада окончились разбитым носом и заломленным ухом. Только навалившись всем скопом, сумели прижать к полу. Сопротивляясь не на жизнь, а на смерть, конвульсивно дёргаясь, он схватился и вырвал край плинтуса, разорвал чью-то обувь, пока конечность не прижали бедром. Сдавленный крик, удары ногами и головой по деревянному полу, задушенный рык боли… Так продолжалось чуть больше двух минут. Затем секунда и всё резко закончилось. Не сразу отпустив обмякшее тело, четвёрка развалилась в разные стороны.
– Дерьмо! – рухнув на стул, взглянув на собственную руку, и обнаружив кровь.
– Никогда такого не видел. – Готфрид, снимая насквозь промокшую от пота рубашку. – Наверное, на той стороне с ним случилось что-то очень стрёмное.