Благодарности:
Дмитрий Близнюк
© Рита Патраш, 2020
ISBN 978-5-0051-8771-0
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
вот я так и продолжаю жить
утром и вечером старательно чищу зубы стараюсь чаще есть овощи и фрукты медитирую по дороге на работу и обратно
стараюсь не использовать полиэтиленовые пакеты выключаю воду когда чищу зубы
утром и вечером если помните всегда (на самом деле не всегда) чищу зубы уступаю место в метро и стараюсь не быть равнодушной
составляю длинные списки а потом списки списков
блин вспоминаю про необходимость спонтанности злюсь на эти списки
выбрасываю к черту эти списки пытаюсь раскрыться навстречу миру
пишу полуночные сообщения в которых честно рассказываю о своих чувствах о блин вспоминаю о необходимости уважать чувства другого человека
честно рассказываю о своих чувствах исключительно коту планирую бросить курить и от этой мысли хочу курить еще больше
сто тысяч лет хочу записаться на йогу чтобы научиться расслабляться нет лучше на бокс чтобы всем набить морду
блин мне точно надо к психотерапевту
нет не надо надо же принимать себя таким как есть
стараюсь медитирую выключаю говорю молчу уступаю бью медитирую а лучше все равно не становится
вот так и продолжаю жить безуспешно пытаясь успокоиться
то чувство
которое я к тебе испытываю
похоже на ожидание последнего трамвая из сумрака
он катится как локальное полнолунное грозоземлетрясение а на рельсах уже лежат
первые портвейно-глинтвейновые листья
гремит саксофонное полуденное солнце хемингуэйный пенсионер вслушивается в арбуз фламинговая девушка
с достоинством везет в корзине велосипеда двух свежевыпеченных младенцев
а из тандыра
только что вынули хрустящие пластинки с сыром тыквой и джо дассеном
маленькая привокзальная пиццерия
смятые стаканчики кофе похожи на брошенные яхты и вечный сквозняк который не что иное
как бездомная музыка записанная на одноразовых тарелках
вот эспина в её чемодане чужие телефонные разговоры и самая полная в мире коллекция чаячьих криков
матильда делает украшения из потерь и обидных прозвищ геннадий дрессировщик детских воспоминаний
а поликарп вчера ночью родил скрипку и не знает чем её кормить
и только жареные куры в витринах плечистые как гренадеры загорелые как светские львицы пока уверены в себе
и нет никакого сюжета
будто сегодня здесь собрались все те кто не нашёл себе места в этом мире сиротея с каждым годом
сонно-небритый ночной уборщик
включает кота на максимальную громкость собирает растерянные вещи и люди
это невозможно рассказать вот-вот дождь
аэропорт
кофе в зале ожидания смеющаяся анна улетеле
а потом курить сиротски-идиотски в сквере слушать в последождевых кустах
свежее и оттого чернильно-ежевичное сквореццо
и кажется что маленькие спутниковые тарелки ромашек которые бабушки продают у метро
транслируют мою тоску в наушники всех пассажиров
из зияющей штольни лужи вылез на проезжую часть господин мартин март
в шепелявом плаще
в лунных очках-консервах
со стрекочущей головой-скворешником
с неправильно идущим сердцем-будильником
господин мартин март повелитель фонарей-дементоров
мандельштам перешедший на тёмную сторону
майкл джексон переквалифицировавшийся в шпагоглотателя механический ящер-ящик
господин мартин март
говорит трубчато-коленчатым басом:
просыпайся сом артём на дне невы-реки пой злоебучая птица рио-де-жанейро мела-ля-ля-нхолия
ипохо-хо-хо-ндрия
творись тёмное волшебство весны
а под вечер вдруг закат
будто в соседнем доме все одновременно вывесили в окнах красные полотенца
девушка с шейными позвонками выступающими как у верлибра несёт чёртову дюжину тюльпанов
они клюют её лицо и кричат га-га-га!
осень это грузинская кухня
воздух слегка приправлен аджиковым холодом и целовать тебя при температуре плюс десять
всё равно что тысячу раз повторить киндзмараули пока не застынут губы
и не почувствуешь вкус винограда в тебе как и в гроздьях
сложив фиолетовые крылья
спят маленькие драконы весёлого косноязычья и в тянучих потёмках сплошные хмели-сунели но ничего не случится любимая
случится только вино в басовитых бочках
турецкие розы
жирные и огненные как проклятия из них можно варить борщ крепостью в тысячу лошадиных сил
от могучей моркови можно зачать сына
а соленый петербург
тает во рту почти без остатка
точная косточка петропавловки и жетон на небесное метро
в этих сумерках-хельсинках ты такая красивая
что мне стало так радостно
будто я только что проглотил катушку никола тесла в этих сумерках-хельсинках
ты такая красивая
что мне стало так грустно
будто я только что выпил гремучее стихотворение гарсиа лорки получил одновременно солнечный удар и северное сияние
снег как ни в чём ни бывало шёл вверх ногами
когда в городе идёт снег становится тихо и типа уютно
будто на улицах зажгли эти сентиментальные дешёвые бумажные абажуры из икеи
и большой лебовски
смотрит на скрипучем проекторе старые чёрно-белые плёнки
про нас
в арках-петрарках
блестит на лужах заморозковая чешуя снег хрустит как санскрит
а луна крутится как пластинка
с грустной песней давно умершей чернокожей женщины она любила всё красивое:
дорогое нижнее бельё
такое тонкое невесомое и замысловатое как грузинская вязь и кудрявого орлиноглазого итальянца
который сломал ей два ребра
бенвенуто. какофония весны
бенвенуто едет в метро раскачивается податливо с соседями в такт
мужчина несвежих лет носит лицо
длинное будто стекающее вниз под собственной тяжестью
лицо это перевешивает тоненькое тело тяжестью мыслей тяжестью тайно носимого и едва выносимого несчастья
сразу видно: мало кто был с ним нежен
да и сам человек мало был сам с собою нежен
а вот ещё лицо
гладкое упругое анонимное как боксёрская груша в такое лицо хочется вцепляться бить и визжать
а по радио всё передают и передают блюзы-угрозы с мокрым снегом бенвенуто выходит
смотрит вокруг
наспех собраны и кое-как впихнуты в вокруг предметы бытия стальная арфа подъемного крана синевата от высоты
дома как футляры выросших скрипок
фабричная труба – гибрид гобоя и отбойного молотка пейзаж-цыганский оркестр наяривает какофонию весны
глядит бенвенуто на это всё и чувствует как у него отрастает очаровательный орган специально приспособленный для меланхолии раздражения брюзжания
мизантропии и энтропии умопомрачения бесплодных мечтаний.
без этого специального органа вы в петербурге долго не протянете
на этой мысли бенвенуто подскальзывается лежит беспомощный как рояль
сырой мясной ветер швыряет к его ногам крик чайки
будто электронное хайку
ты сказала я тебя больше не люблю я сказал окей какие проблемы
и голуби пролетели над нами
как страницы вырванные из петрарки
