"Представьте бессмертие, когда даже брак длиной в полвека покажется приключением на одну ночь. Представьте, как моды сменяют друг друга, стремительно – не уследишь. Представьте, что с каждым веком в мире становится все больше и больше людей и в людях все больше и больше отчаяния… " – Чак Паланик. «Колыбельная»
Запись в личном дневнике. Инициатор: Джеимс Гриз. Национальный архив знаний, Центориум Сити.
Город, в котором я когда то появился на свет, уже давно потерял свои былые очертания и превратился в угнетающее, депрессивное, но вместе с тем яркое, полное "неоновых" огней место. Улочки, по которым я бродил, будучи еще совсем зеленым юнцом, сейчас, кажутся мне совершенно незнакомыми и уже не вызывают того ощущения тягучей, манящей ностальгии, которое должно было-бы появляться по возвращению в милые сердцу места.
Сейчас уже кажется странным, но, в те полузабытые времена, мир представлялся мне куда более правильным, напрочь лишенным многих пороков, коими кишит настоящее. И сказать, что я разочарован сложившейся ситуацией, значит, ничего не сказать. В моей жизни всегда был смысл, а на горизонте моих стремлений – маячил неугасаемый, настырный огонек надежды. И его свет вел меня за собой, обещая много нового, представляя моему взору лучшую жизнь, более чистый мир будущего, в котором мне только предстояло поселиться. Этот дивный новый мир будоражил мое воображение доселе невиданными возможностями. Грядущее представало передо мной прекрасным островком мечты и прогресса.
Оно сулило, всем нам, только лучшее, но, к сожалению, реальность всегда вносит свои коррективы…
Теперь, я настолько пропитался тьмой, что, наверное, уже ничто не способно меня удивить. И ведь я такой не один. Нас сотни и сотни тысяч. Людей, что мечтают о смерти с тем же рвением, с каким их предки стремились к бессмертию.
Давным-давно, человечество изобрело способ жить вечно. Превратив само существование в один сплошной, осточертелый "день сурка". Почти бессмертие, почти преисподняя. Прогресс превратил мир в чистилище, а наши бесполезные жизни в вечное однообразие и уныние. И ведь ничего нельзя изменить. Даже попытка покончить с собой – не приведет к каким-либо, хоть сколько-то заметным, результатам.
В целом, прервать свое существование самостоятельно стало невозможно, ведь роботы не дадут тебе умереть, как не старайся. Город окружён паутиной камер и, чтобы ты не задумал, система узнает об этом, а затем обязательно тебя остановит. В нашу безумную эру, единственный способ отправиться на покой – это работать не покладая рук долгие и долгие годы, многие столетия рабства: «Во благо общества, ради прогресса и мира во всем мире! ».
Правда, какой от этого толк? Ведь не осталось никаких «людей» – только сумасшедшие, бессмертные, не упокоенные твари с человеческими лицами и холодными, бездушными взглядами. Мы словно копии самих же себя, застывшие во времени, потерявшие все ориентиры и всякий смысл.
Не существует больше стран, правительств, заговоров, лишь четко налаженная система, в которой человек является самым бесполезным звеном, но, по какой-то неизвестной причине, остается необходим этой самой системе. Своего рода тюрьма, раскинувшаяся на многие и многие километры, за пределами которой лишь пугающая неизвестность. Долгие столетия никто ничего не слышал о том, что происходит за пределами нашей импровизированной "резервации", а вырваться и узнать, что же там, за горизонтом – так никому и не удалось. По крайней мере, все кто планировали подобную вылазку, на нее не решались и, со временем, забывали о своем любопытстве.
Все, что нам доступно для посещения теперь – это три крупных мегаполиса поделенных на сектора: Хэллтаун, Парадайс Сити и Центориум Сити – своего рода столица наших земель. Вокруг нас технологически замкнутая, ужасающая, тоталитарная система, охватившая гигантские просторы и контрастирующая с буйной растительностью, что заполонила все свободные от людей и машин территории.
От предков нам осталась лишь огромная прорва разнообразных роботов, приборов, заводов, станков и бесконечный объем разного рода информации, заключенный в базах данных, что располагаются непосредственно в Ценориуме. Расшифровкой данной информации занимается лучшая часть покоренного человечества – ученые и программисты, работающие в мега корпорации под названием: "Наследие предков. "
Но, не смотря на все страдания, на которые обрекло себя человечество, надежда, а вернее лишь жалкая пародия на нее, есть у каждого из нас. Нам сулят освобождением, настырно напоминая о том, сколько лет, часов, минут и секунд нужно прожить, чтобы заслужить вечный покой. Каждому был отмерен и отведен свой, персональный срок годности.
Шутка ли, всюду, куда не посмотри, парят голографические экраны, на которых, в реальном времени, проецируется срок нашего существования и день его окончания. Каждый раз, когда звенит будильник, он, дребезжащим, неестественным голосом, сообщает нам дату нашей смерти и сколько времени до нее осталось… Каждый день, словно очередная зарубка, на бетонной стене. Бескрайней стене, что раскинулась на многие и многие километры вокруг нас. Своего рода Адриановом валу или великой китайской стене, но в реалиях двадцать пятого века. Правда, в нашем случае, бойницы были направленные внутрь стены и были необходимы для того чтобы не выпускать нас за пределы зоны обитания.
За эти три столетия постоянного угнетения и ада на земле, одному из нас всё же удалось сбежать от системы. Человеку по имени Коннор Джонсон.
Кем он был, осталось для меня загадкой. Я не знаком с ним лично, да и все кого я опросил на счет него – также ничего не знают. Известно лишь, что, когда его время пришло, смерть Коннора транслировалась в прямом эфире, на всех возможных платформах, на всех устройствах, которые оказались способны к выводу изображения.
Помню, даже выпуск газеты возобновили, чтобы те из нас, кто привык к тексту, напечатанному на бумаге, смогли приобщиться к общему ликованию, удобным для себя способом. И не просто узнать о Конноре Джонсоне, а сохранить вырезку из статьи на долгие и долгие века, превратив ее в своего рода символ. Чтобы снова и снова прочитывать пестрящий заголовок и вспоминать, что мучения не будут длиться вечно. Настоящий культ, только вместо статуй и икон – газетная страница с четкой, яркой фотографией Коннора, не подверженная выцветанию и разложению.
На фотографии был изображен кареглазый мужчина с густой каштановой бородой и такими же густыми, длинными волосами. Коннор Джонсон, внешне, мало чем отличался от среднестатистического европейца – высокий лоб, широкие скулы, выдающийся подбородок, горбатый нос, смуглая кожа и раскосые, в меру прищуренные глаза. Единственное отличие, которое можно было, заметит – это улыбка, лучезарная, добрая и в достаточной степени привлекательная.
