– Что стоишь? Холодно, заходи, – крикнул Данил. Манюня засмеялась и закрыла руками лицо. Белый пуховик был небрежно накинут сверху, летние конверсы оставляли фирменные отпечатки на белом снегу. От танцев в клубе рыжие локоны запутались и лежали на голове девушки непослушной копной. Красная помада была давно стерта, оставив на губах лишь розоватый оттенок. Данил, точно такой же лохматый, но ото сна, без очков, стоял перед ней в пижамных длинных штанах, теплой кофте и тапочках.
Манюня спустила руки с глаз, чтобы они закрывали только рот, и сделала пару шагов вперед. Ей все еще не верилось, что это действительно происходит наяву.
– Данил, это правда ты? Я не сплю? – сквозь смех спросила девушка.
– Правда, правда, заходи, я сейчас замерзну.
Он раздраженно схватил ее за руку и затащил в подъезд. Ватными ногами она поднималась по знакомым перелетам, восстанавливая в памяти место, где она не была уже столько лет.
– Кстати, а почему ты все еще живешь с родителями? Йк, – девушка начала икать.
– Я не живу с родителями, мама переехала в Москву в мою квартиру, – все так же раздраженно отвечал Данил.
– Не живе-е-ешь? – протянула Манюня. – А твоя жена?
– Да, с Наташей тут живем, – Данил открыл входную дверь, пропустил пьяную Манюню вперед и усадил ее на пуфик. Сам же он сел перед ней на корточки и начал расшнуровывать конверсы. Девушка стала протягивать ему свою вторую ногу прямо к лицу.
– Она знает, что ты приводишь ночью сюда своих пьяных бывших?
Данил отмахнулся от ноги, лезущей в лицо, продолжая снимать правую кроссовку.
– Да, у нас открытые отношения, и даже тройнички были с девочками.
– Ваааау, – саркастически протянула Манюня, – трайнички-и… А четверень… чч А четвер… Чертверу… Уху-ху-ху ха-ха-ха-аха
Девушка залилась смехом и повалилась с пуфика в сторону пола. Данил успел ее перехватить и усадить прямо перед собой.
– Ну, ты и пьянчужка, Манюня!
– А что ты ожидал, когда… гхм… звал меня сюда? Йк.
– По переписке ты казалась более адекватной, – Данил наконец-то расправился со второй кроссовкой и снял с Манюни пуховик. – Пойдем, я заварю тебе чаю.
Пошатываясь, Манюня дошла до знакомой кухни: здесь все было, как и в тот прошлый раз, летом 2016 года. Появилось, быть может, несколько новых вещей, но в расплывающемся сознании Манюнечка не обращала на это внимание.
Наконец, когда чай был подан, девушка немного пришла в себя и заговорила уже более связно:
– Вообще-то я не пила сегодня много, меня в такси укачало.
– Да-да, я вижу, – Данил сидел напротив нее и дул на кружку горячего чая.
– Ну, и почему ты вообще вернулся в Челябинск? – спросила Манюня.
– Ох, это долгая история, – парень сидел все такой же растрепанный. Манюнечка обратила внимание на его щетину, он казался ей таким… постаревшим? В ее памяти он навсегда остался молодым, семнадцатилетним подростком, поэтому она все еще не могла воссоединить реальность с прошлым в своей голове.
– Я же учился на баскетбольного арбитра в Москве, практиковался при команде в университете, а потом случился ковид, и мы перешли на дистанционное обучение. Я получил диплом, но матчей не было, да и работы тоже. Поэтому вернулся сюда, тут меня дальний родственник устроил, сужу крупные городские матчи от местной федерации баскетбола.
– Ммм, а когда-то ты так стремился уехать отсюда. – Манюня поджала губы и покачала головой, а потом громко усмехнулась. – Всегда было интересно увидеть тебя в этой смешной полосатой футболочке на поле.
– На площадке, – поправил ее Данил. – Поле у футболистов.
Манюня все так же беззвучно покачала головой и потянулась к конфеткам, которые стояли в вазочке на столе.
– Ммм, вишневая, – девушка положила ее в рот, а затем еще раз покопалась в вазе и достала оттуда другую конфетку в желтой обертке. – Ананасовая для тебя.
Данил улыбнулся, взял конфету, но отложил ее в сторону, продолжая дуть на чай.
– Что, не хочешь конфетку?
– Я вишневую хотел, а ты забрала последнюю.
Манюнечка достала изо рта красный влажный леденец.
Слюни, вместе с соком, растекались по пальцам и сладкими каплями падали на стол. Девушка смотрела Данилу прямо в глаза и ждала разрешения. Тот открыл рот. Конфета погрузилась туда вместе с пальцами; парень обхватил их губами и не отпускал несколько секунд. В глазах Манюнечки заиграли дьявольские огоньки. Она приподнялась над столом, положив на него все свое тело, и тут же поцеловала еще мокрый от сладких слюней рот Данила. Он взял ее голову в свои руки и ответил ей взаимностью. После непродолжительного поцелуя девушка опустилась на свое место.
– Йк, – икание Манюни перебило неловкое молчание, – а ты все так же неплохо целуешься.
– А ты все также любишь слюнявые поцелуи, – облизывал губы парень.
– Я и в рот харкнуть могу за 30 токенов, – Манюня театрально развела руками и рассмеялась. Она уже ни перед кем не стеснялась говорить о своей работе вебкам-моделью, тем более, когда была пьяна.
– Да, я видел это на твоих шоу.
– Что еще ты там видел? – девушка прищурилась и сложила руки у груди.
– Много чего интересного, – губы Данила отстранились от кружки и расплылись в хитрой улыбке. – Особенно понравилось, как ты делала Jerk Off Instruction[1] для мембера в чате. Он тебя еще просил называть его своей грязной обезьянкой.
Манюня задумалась на пару секунд, и ее все еще пьяную голову тут же озарило мыслью.
– Подожди-и, это был ты?
Губы Данила затряслись от легкого смешка. Он поставил кружку на стол.
– Ты разве сразу не догадалась?
Смех Манюни разразился на всю кухню. Она положила сначала руки на стол, а потом и свою голову.
– Что в этом такого? Что ты смеешься? Да, мне нравятся грязные разговоры, просто, когда мы с тобой этим занимались, я еще не раскрыл свой потенциал. А сейчас, когда я делаю подобие обезьяньих криков, по типу «у-у-у-у», меня это очень возбуждает.
– А твоя жена? И другие девочки? Они не считают это странным? – Манюня все никак не могла остановить свой смех.
– С ними я такое не практикую, пробовал только с тобой в онлайне и с другими веб-госпожами.
– Мда-а, – девушка отодвинулась от стола, подняла одну ногу на диван и облокотилась на нее. – Каких только извращений мужчины не придумают, чтобы себя удовлетворить. Вот хотя бы тот же самый боллбастинг – когда сабмиссивы просят бить себя по яйцам…
