Джеффри Кейн - Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии

Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии
Название: Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии
Автор:
Жанры: Зарубежная публицистика | Документальная литература
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии"

Китай выстроил самую изощренную систему тотального контроля над населением в истории человечества. Полигоном для этого эксперимента стал Синьцзян – регион на северо-западе страны, где живут тюркоязычные уйгуры. Цифровые технологии подарили государству беспрецедентные возможности надзирать и наказывать: от вездесущих камер видеонаблюдения с функцией распознавания лиц до интернет-слежки и алгоритмов, которые якобы могут предсказывать будущие преступления. Скажете или сделаете что-то, что не понравится властям, – и можете отправиться в лагерь или бесследно исчезнуть. Американский журналист Джеффри Кейн побывал в Синьцзяне, а также общался с десятками уйгурских беженцев – исследователей, активистов и обычных людей, которым удалось вырваться из полицейского государства. Эта книга – уникальное свидетельство о жизни внутри антиутопии и мощное предупреждение о том, как авторитарные режимы в союзе с технологическими корпорациями угрожают нашей свободе.

В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Бесплатно читать онлайн Государство строгого режима. Внутри китайской цифровой антиутопии


Published by arrangement with The Robbins Office, Inc. International Rights Management: Greene & Heaton

© Geoffrey Cain, 2021

© Дмитрий Виноградов, перевод, 2023

© ООО «Индивидуум Принт», 2023

Маме, которая научила меня заботиться о состоянии мира


Пояснения к исследованию, а также использованию уйгурских и ханьских имен

С августа 2017‐го по сентябрь 2020 года я взял интервью у 168 уйгурских беженцев, работников технологического сектора, государственных чиновников, исследователей, ученых, активистов, а также бывшего китайского шпиона, намеревающегося перейти на сторону противника. Большинство из них попросили, чтобы при публикации наших интервью я использовал псевдонимы.

Это было единственным способом написать правдивую книгу об уйгурах, казахах и других этнических группах, угнетаемых на западе Китая. Их семьи, все еще находящиеся в КНР, в любой момент могут подвергнуться преследованиям или пыткам со стороны полиции или спецслужб. Некоторые из моих собеседников – общественные деятели, чьи истории уже получили широкую огласку, – разрешили использовать их настоящие имена.

«Майсем», имя главной героини этой книги, – псевдоним уйгурской девушки, с которой я познакомился в Анкаре, столице Турции, в октябре 2018 года. Я взял у нее четырнадцать интервью в период с октября 2018 по февраль 2021 года.

В процессе работы над книгой я задумывался о том, насколько целесообразно брать интервью у беженцев, которые, прикрываясь вымышленными именами, могут приукрасить или исказить свои истории, чтобы справиться с невыносимой психологической травмой.

Фиксируя политические катаклизмы и преступления против прав человека, журналисты, исследователи и писатели придерживаются давней традиции опираться на показания беженцев – еврейских, кубинских, китайских и северокорейских, а также русских-белоэмигрантов, – иногда скрывая их настоящие имена и личные данные.

Как и некоторые другие авторы, во время работы иностранным корреспондентом я брал интервью у беженцев и людей, находящихся в опасных ситуациях, чья карьера или жизнь были под угрозой. Я знал, как избежать подводных камней в работе над этой книгой.

Все заявления ключевых персонажей я тщательно перепроверял при помощи людей, которые знали их и слышали их истории раньше. Кроме того, я сверял показания моих собеседников со свидетельствами других беженцев, сообщениями СМИ, общедоступной хронологией событий, базой данных жертв в Синьцзяне на сайте shahit.biz, выступлениями китайских руководителей в государственных медиа, отчетами по правам человека Human Rights Watch, Уйгурского проекта по защите прав человека (UHRP), Конгресса США и Госдепартамента США, а также данными небольшой исследовательской группы, анализирующей спутниковые снимки, компьютерные данные и корпоративные отчеты китайских компаний.

Со своими ключевыми собеседниками я встречался от четырех до двадцати пяти раз, проведя с каждым от восьми до шестидесяти часов. В ходе интервью я возвращался к одним и тем же вопросам, внимательно следя за несоответствиями или упущениями. В двух из 168 бесед я выявил незначительные расхождения. В ходе еще одного интервью я обнаружил, что собеседник утаил дискредитирующую его информацию, пытаясь убедить меня, что является жертвой, а не виновником событий.

Эти три интервью я не использовал в книге.

Все остальные истории оставались последовательными вплоть до мельчайших деталей: дат, мест, адресов и имен. Большинство из них подтверждалось спутниковыми снимками Google Maps, слитыми правительственными документами и тендерной документацией, предоставленной мне собеседниками; годовыми отчетами, опубликованными в интернете китайскими корпорациями, а также моими собственными наблюдениями и путешествиями по Синьцзяну.

С декабря 2020‐го по февраль 2021 года я работал с Вэнь-йи Ли – тайваньской технологической журналисткой и носительницей мандаринского диалекта китайского языка, которая провела строгий фактчекинг и перепроверила материалы этой книги. Она просмотрела записи и расшифровки интервью, созвонилась с моими собеседниками и сверила полученную от них информацию, лишний раз исследовала их истории на предмет изменений или упущений, а также провела скрупулезную проверку первоисточников – как в оригинальном виде, на мандаринском диалекте китайского языка, так и в переводе, в англоязычных материалах СМИ и исследованиях. В дополнение к этому я попросил академических специалистов проверить фрагменты текста, посвященные специфике искусственного интеллекта, распознавания лиц, полупроводников, забора образцов ДНК и другим технологическим аспектам. Эти эксперты – некоторые из них весьма известны в своих областях – подтвердили, что рассказы уйгуров о китайском надзорном государстве достоверны с технологической точки зрения. Ответственность за все оставшиеся ошибки я беру на себя.

Поскольку китайское надзорное государство становится все более искушенным, я утаил или завуалировал некоторую информацию: точную хронологию, местоположение, возраст людей и временной интервал между событиями. Рассказывая историю Майсем (кстати, ее псевдоним был выбран в честь героини из истории уйгуров), я убрал из повествования даты и локации, которые могли бы указать на ее личность, а также скрыл, сколько именно времени прошло между событиями, пока она находилась в заключении. Это был единственный способ защитить моих информантов, не нарушив достоверность их рассказов. Если бы я раскрыл слишком много, спецслужбы без труда вычислили бы моих собеседников, а также их родственников и друзей.

Порядок написания уйгурских имен соответствует следующему принципу: сначала идет имя, затем фамилия. Ханьские имена следуют обратному правилу: сначала фамилия, потом имя. Из уважения к упоминаемым в этой книге людям на английском языке их имена приводятся в том виде, в котором они предпочитают писать их сами. Часть из них предпочитает писать свои ханьские имена так, как это принято на английском: сначала имя, потом фамилия (Кай-Фу Ли), в отличие от обычного варианта (Си Цзиньпин). Для записи ханьских слов и имен буквами латинского алфавита используется система пиньинь – международный стандарт романизации мандаринского наречия китайского языка.

Пояснения к исследованию

Пролог

«Ситуация»

Антиутопию в регионе Синьцзян на западе Китая местные жители называют «Ситуацией».

С 2017 года примерно 1,8 млн уйгуров, казахов и представителей других – преимущественно мусульманских – меньшинств были обвинены властями в вынашивании «идеологических вирусов» и «террористических мыслей» и распределены по сотням концентрационных лагерей. Многие лагеря располагались в зданиях средних школ и других учреждениях, перепрофилированных в места заключения, предназначенные для пыток, «промывания мозгов» и индоктринации. Это крупнейшее интернирование этнических меньшинств со времен Холокоста.


С этой книгой читают
Основанная на сотнях интервью с инсайдерами, топ-менеджерами, политиками и бизнесменами, а также с одним из членов семьи Ли, создавшей компанию, эта книга представляет собой откровенную историю Samsung. Громкие репутационнные скандалы, параллели между кланом Ли и семьей Ким, правящей Северной Кореей, квазирелигиозная корпоративная культура и культ личности – узнайте, как на самом деле строилась империя Samsung и какова цена ее успеха.В формате PD
В этот комплект входят 3 книги: «Жизнь среди якудза», «Cosa Nostra. История сицилийской мафии», «Под черным флагом: быт, романтика, убийства, грабежи и другие подробности из жизни пиратов».«По ту сторону закона. Кланы и группировки» – это захватывающее путешествие в мир криминальных организаций, где вы узнаете о самых известных и влиятельных группировках в истории. В этом комплекте вас ждут три увлекательные книги про мафию и пиратов!Этот комплек
В книге норвежского историка Пера Хогселиуса исследуется, как экспорт советского природного газа привел к энергетической зависимости Западной Европы от СССР. Показано, что интересы бизнеса, политиков и населения Западной Европы, а также потребность СССР в экспортных доходах позволили, несмотря на продолжающуюся холодную войну и активное противодействие США, создать систему газопроводов, обеспечивающую поставки «красного газа». На эту систему не п
Что общего между прогулкой, плетением, наблюдением, пением, рассказыванием историй, рисованием и письмом? Ответ заключается в том, что все эти процессы протекают вдоль линий. В этой необычной книге британский антрополог Тим Ингольд представляет себе мир, в котором всё и вся состоит из переплетенных или взаимосвязанных линий, и закладывает основы новой дисциплины: сравнительной антропологии линии. Исследование Ингольда ведет читателей от музыки Др
Шестидесятые годы в Америке – время рок-н-ролла, антивоенных протестов, массовых выступлений молодёжи, время переоценки всех «исконно американских» ценностей. Это время, когда дала о себе знать ранее загнанная в подполье традиция американских левых.Эта книга рассказывает про так называемых «Уэзерменов» («Синоптиков») – наиболее радикальную группу тогдашних левых в США.Если их сверстники участвовали в движении хиппи, выходили на марши протеста и к
В книге американского историка Томаса Вудса развенчивается культивируемая на протяжении трех столетий (начиная с эпохи Просвещения) и вошедшая в учебники антихристианская и антиклерикальная мифология – тенденциозное изображение Церкви реакционной силой, сопротивляющейся развитию науки, культуры и цивилизации в стремлении удержать народы в первобытной темноте и невежестве. Опираясь на результаты, полученные историками на протяжении последних ста л
Классический трактат в области современной политики показывает, что государство растет в период кризиса, например во время войны или экономической депрессии. Это утверждение получило название «тезис Хиггса». Оно стало доминирующей парадигмой для понимания так называемого эффекта храповика: размеры государства увеличиваются в период кризиса, но после его окончания не уменьшаются до прежних размеров. Автор подробно исследует рост американского госу
Никогда не думала, что окажусь в другом мире, да еще и в роли невесты потомственного князя. Дома осталась мама, особа весьма эксцентричная, но совершенно беспомощная, любимая работа и нелюбимая дача, а в новом мире я получила жениха в беспробудном сне, запущенный замок и вдобавок ехидного фамильяра – говорящую летучую мышь, обожающую плюшки. Но впадать в отчаянье некогда, потому что необходимо быстро разобраться с проблемами и найти дорогу домой…
Новая послушница прибыла в Храм Золотого Дракона. Тихая и незаметная. Никто не знает, что под её балахоном скрываются рыжие волосы одной из последних саламандр этого мира. Позади любовь, предательство любимого, родной город и мастерская изготовления витражей. Впереди только храм и призрачная возможность разгадать загадку. Почему исчезли саламандры из этого мира, и можно ли их вернуть? Я постаралась объединить витражное искусство во всем его в