Я вошла в его комнату в смятении. Мартин должен быть здесь, судя по времени на часах. В его комнате мало что может зацепить глаз, но нежно мятная дверь шкафа привлекает мое внимание. Довольно—таки минималистично для общаги. А еще я замечаю большую кровать с серыми простынями. Выглядит отменно. Надо будет сказать ему, что у него хороший вкус. Если, конечно, он сам выбирал это все для себя.
Слева от меня проход. Смежные комнаты и общая душевая. Интересно, кто сосед Мартина? Или соседка? Эту мысль я сразу похоронила в голове. Не особо—то хотелось, чтобы это оказалась какая-нибудь длинноногая красотка.
Подхожу ближе к кровати, чтобы сесть на край, и тут он выходит из душевой. Одетый. Спасибо, что не голый! Такое увидеть легко, а развидеть крайне сложно. Румянец покрыл мои щеки, как только я представила это. Но его удивленный взгляд вернул меня в реальность.
– Что ты здесь делаешь?
– Эээ… Я хотела поговорить, – конечно хотела, ведь Алекс оставил меня одну посреди ночи, сказав, что он устал от всего того, что между нами происходило.
– Ты не говорила, что зайдешь.
– Не говорила, потому что не планировала. Я не собиралась врываться, но я постучала. Ты не ответил, и я вошла. Мог бы дверь закрывать изнутри, если не ждешь никого.
– Проехали. Так зачем ты пришла? – спросил он, меряя комнату шагами и вытирая полотенцем свои шикарные волосы.
Остановись ты, блин! Это же не показательное выступление Мартина Форсберга.
– Мне некуда было пойти. Ну, то есть было куда, но мне надо… мне надо успокоиться.
Мартин поднял бровь и молча прошел мимо меня к шкафу. Стоя ко мне спиной, он все—таки спросил то, что я хотела бы услышать в последнюю очередь.
– Алекс повел себя как мудак? И ты прибежала ко мне?
– Пусть даже так. А то ты не рад?
Тут он повернулся.
– Рад чему? Тому, что он болван? Да, пожалуй, рад, что он болван, но вот ты не лучше. Все не можешь определиться, кто будет тебя ночами обнимать?
Я закатила глаза и выдохнула:
– Если для тебя это выглядит таким обра…
Он не дал мне договорить. И резко выпалил:
– Эйко, я уже не знаю как, что должно выглядеть, но да, я рад. Я рад, что ты здесь. И я рад, что он повел себя как мудак. Иди сюда.
Я чуть ли не рывком оказываюсь в его объятиях. Этот запах. Его аромат. Мне так уютно в его руках. Обнимая столь родного мне человека – человека, которого мне так не хватало, человека, которого я не могла впустить в свою жизнь уже долгое время – я наконец-то спокойно выдыхаю. И его дыхание становится моим дыханием, когда он нежно касается моих губ.
– Прости, что я не смогла оказаться здесь раньше, – мямлю я, когда он отрывается от моих губ.
– Ш-ш… Не порть мне момент, мелкая.
Меня никогда не бесили прозвища, что он мне давал. Я тут же вспомнила, как меня называл Алекс. И еще то, что я теперь для него ничего не значу. А когда—то я значила для него полмира, по крайней мере, так он говорил.
Я прошептала Мартину, уткнувшись ему в грудь:
– Он оставил меня. Ночью на улице. Просто развернулся и ушел, сказав, что ему надоело, – я сделала паузу. – Надоело, представляешь?
– Нет. Хотя да. Я б свихнулся.
– Ооо, я тебя умоляю. Тебе свихнуться и этой жизни не хватит. Ты – сама выдержка.
– Ты точно обо мне сейчас?.. Черт, я голоден. Сходим куда-нибудь?
О нет, давай постоим так еще час – я в твоих объятиях без единой мысли об Алексе.
Но я улыбнулась и посмотрела в его глаза:
– Давай. Тут ведь недалеко приятная кафешка, зайдем туда? Я очень хочу кофе.
– Почему-то я не удивлен. Ты пьешь столько, что нормальный человек уже бы откинулся от передоза.
– От кофе нет передоза, Марти. Только жесткий отходняк, – я широко улыбнулась и чмокнула его в край губ.
И посмотрела в его глаза. Эти глаза. Бездонные, как самый глубокий океан. Только серые. Мартин, ну зачем мы тогда встретились? Может наша история с Алексом сложилась бы иначе.
– Пойдем. Я думаю, я найду чем подкрепиться там.
Он обнял меня еще крепче и прильнул к моим губам на долю секунды. Переплел наши пальцы и повел меня из комнаты. Из этого общежития, куда я не особо—то люблю возвращаться. Но по воле судьбы, оказываюсь тут чаще, чем должна.
Мы прошли по коридору, спустились по лестнице в холл и вышли на улицу. Студентов у входа, как всегда, тьма тьмущая. И большинство из них держит в одной руке стакан с кофе, в другой – дымящуюся сигарету. Так что Мартин не прав, что я одна хлещу кофе литрами. Но я отвлекаюсь от всего, что творится вокруг, когда он сильнее сжимает мою руку.
Ради этого, я прошла такой длинный путь? Если Алекс не объявится и не объяснится, то ничто не удержит меня вдали от Мартина. Хотя… Алекс же ясно дал понять, что я ходячее несчастье, и что шла бы я ко всем чертям, так ведь?
– Хватит уже думать о нем.
Я посмотрела на него, и улыбнулась:
– Ты наблюдательный.
– Я злой. Я голоден и, честно говоря, все еще не верю, что ты пришла.
– Мартин, я бы все равно пришла, рано или поздно.
Он скривился:
– Вариант с «рано» меня устраивает. Но вот с «поздно» … Да, возможно, однажды было бы поздно, – он смотрит вперед, разыскивая взглядом вывеску.
Не хочу сейчас думать о том, что могло бы быть, будь у нас безоблачное будущее с Алексом.
– Я давно хотела быть с тобой, – спокойно говорю я, когда мы уже подходим к заведению.
– Ты бредешь без кофе.
Он открывает дверь, и аромат молотых зерен врывается в мой нос. Какое же это райское место! Я подхожу к стойке, Мартин встает возле меня:
– Что ты обычно берешь?
Мне казалось, он ни раз видел меня с громадной чашкой американо. Но, кажется, он не столь внимателен, как я думала.
– Американо. Большой. С холодным молоком.
– Точно. Много кофе, мало молока, – оттараторил он и обратился к бариста, – большой американо с холодным молоком, латте и сэндвич. Любой на ваш выбор.
Он и вправду голоден, раз так неразборчиво выбрал себе еду.
– Пошли сядем в углу на втором этаже. Я знаю, что ты хочешь поговорить, поэтому там нас особо никто не услышит.
