Анна Потоцкая - Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820

Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820
Название: Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820
Автор:
Жанры: Литература 18 века | Биографии и мемуары
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2018
О чем книга "Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820"

Дочь графа, жена сенатора, племянница последнего польского короля Станислава Понятовского, Анна Потоцкая (1779–1867) самим своим происхождением была предназначена для роли, которую она так блистательно играла в польском и французском обществе. Красивая, яркая, умная, отважная, она страстно любила свою несчастную родину и, не теряя надежды на ее возрождение, до конца оставалась преданной Наполеону, с которым не только она эти надежды связывала.

Свидетельница великих событий – она жила в Варшаве и Париже – графиня Потоцкая описала их с чисто женским вниманием к значимым, хоть и мелким деталям. Взгляд, манера общения, случайно вырвавшееся словечко говорят ей о человеке гораздо больше его «парадного» портрета, и мы с неизменным интересом следуем за ней в ее точных наблюдениях и смелых выводах. Любопытны, свежи и непривычны современному глазу характеристики Наполеона, Марии Луизы, Александра I, графини Валевской, Мюрата, Талейрана, великого князя Константина, Новосильцева и многих других представителей той беспокойной эпохи, в которой, по словам графини «смешалось столько радостных воспоминаний и отчаянных криков».

Бесплатно читать онлайн Графиня Потоцкая. Мемуары. 1794—1820


Текст печатается по изданию:

Мемуары графини Потоцкой (1794–1820)


КНИГОИЗДАТЕЛЬСТВО «ПРОМЕТЕЙ»

Н.Н.Михайлова 1915

Часть первая

Воспоминания юности

Замок в Белостоке (1794)

Почему я начала писать свои воспоминания – Маркграфиня Байрейтская – Последний польский король – Белосток – Краковская кастелянша – 18 апреля 1794 года – Взятие Праги русскими 4 ноября 1794 года


Это было в 1812 году. Я только что прочитала необыкновенные мемуары маркграфини Байрейтской, появление которых, по словам Наполеона, знаменовало собой вторую Йену для Брандебургского дома: столько мерзостей и дрязг раскрыла эта книга. Я была тогда очень молода, и мной овладело желание записывать свои воспоминания по мере того, как я буду стариться. В это время мемуары не фабриковались дюжинами, а авторы их писали более или менее откровенно о том, чему сами были свидетелями. Мне казалось, что я, не хвастаясь, могу собрать материалы гораздо более интересные, чем те, которыми добрая маркграфиня обессмертила свое имя.

Итак, я принялась за дело. Мало быть сестрой великого человека[1]; меня это иногда тревожило, так как я отлично понимала, что в ее мемуарах прежде всего искали грубые шутки о Фридрихе Великом.

Хотя я тоже была «королевского рода», выражаясь стилем маркграфини, тем не менее я никогда не получала пощечин, не ела супа с волосами и ни разу не была арестована. Мы жили не в грязном и бедном княжестве, а в одном из великолепнейших замков континента, но это, конечно, не так интересно и не так пикантно, как то, что рассказывает маркграфиня о своей резиденции[2]. Как современница великого века, я основывала свои надежды, главным образом, на интересе, который вызывает то славное время.

Но излагать свои воспоминания и ни слова не сказать о себе – едва ли возможно; чтобы вызвать к себе доверие, необходимо прежде всего познакомить с собой читателя.

Моя мать [Констанция Понятовская] была племянницей нашего последнего короля – Станислава Августа Понятовского. Благородная фигура этого монарха, величие его манер, ласковый и меланхоличный взгляд, серебристые волосы и красивые, слегка надушенные руки – все это до сих пор живо в моей памяти. Время, к которому относятся эти воспоминания, совпадает с нашим последним несчастьем, третьим разделом Польши в 1784 году.

Моя мать последовала за королем в Гродно, куда он принужден был отправиться по настоянию русских. И там из окна маленькой комнатки, куда меня поместили вместе с гувернанткой, я каждое утро могла наблюдать выезд пленного короля. Русские солдаты так напугали мое детское воображение, что нужен был весь авторитет матери, чтобы заставить меня переступить порог комнаты, – хотя и не без сопротивления и слез с моей стороны.

Угрюмая тишина царила в замке, где все семейство короля собралось, чтобы сказать последнее прости несчастному, на которого императрица Екатерина сначала возложила корону, а затем – цепи. Увезенный в Петербург, он долгой и мучительной агонией искупил ошибки, совершенные по воле императрицы, ошибки, которыми она сумела воспользоваться с хитростью, беспримерной в истории[3].

При других обстоятельствах Понятовский с достоинством занимал бы престол. Его царствование составило эпоху в научных летописях. Он воскресил в Польше вкус к искусствам и литературе, задавленный владычеством саксонских курфюрстов, грубость которых породила во всей стране губительную реакцию и оскорбительную поговорку: «Когда Август пьет, Польша пьянеет!»

Станислав Понятовский, наоборот, находил удовольствие в занятиях благородных и полезных, проводя почти все свое свободное время в кругу ученых и художников. Обширное и разностороннее образование соединялось в нем с утонченным вкусом и умом, полным очарования. Легко владея как мертвыми языками, так и языками стран, по которым путешествовал, Понятовский в высшей степени обладал способностью пленять своих слушателей, умея в то же время самым искусным образом польстить их национальному самолюбию или личному тщеславию. Он имел сердце благородное и возвышенное, великодушно прощал своих врагов, часто не зная границ своим благодеяниям. Но природа, столь щедро одарившая его как человека частного, отказала ему как государю в том, без чего нельзя царствовать: в силе характера и твердой воле.

После того как король уехал в Петербург, мы вернулись в Белосток, где жила моя тетка, краковская кастелянша [Изабелла Понятовская] – вдова графа Браницкого, краковского кастеляна, и сестра короля Станислава Августа Понятовского. Ее муж играл видную роль в Барской конфедерации[4], а в 1764 году числился среди других претендентов на польскую корону, но когда победа оказалась на стороне его beau frer’z[5], он удалился в свои поместья и жил там по-королевски.

Я застала белостокский замок, когда он еще был убран с изумительным великолепием. Французские обойщики, выписанные за громадные деньги, украсили его такой мебелью, зеркалами и паркетами, какие не стыдно было бы поместить и в Версале. Ничто не могло сравниться с его большими гостиными и вестибюлями, украшенными мраморными колоннами. Этот замок видел в своих стенах знатнейших и высокопоставленнейших особ, посещавших Польшу. Император Павел, будучи еще великим князем, вместе с женой провели здесь несколько дней во время своего знаменитого путешествия по Европе. Расположение садов и парков, роскошь теплиц и оранжерей, великолепие и обилие померанцевых деревьев – все это делало пребывание здесь поистине царским. При жизни краковского кастеляна две труппы – французская и польская, – а также балетная, содержались на его средства, помогая коротать долгие зимние вечера. Театр, расписанный итальянским художником, мог вместить от трехсот до четырехсот зрителей. Он был построен отдельно от замка в начале Оленьего парка. Я еще застала его в довольно хорошем состоянии.

Вот как жили когда-то вельможи, принадлежавшие к противной правительству партии. Мне же остались лишь одни воспоминания, которые я заставляла пересказывать дряхлых слуг.

Вдова графа Браницкого, простая и скромная в своих вкусах, но благородная и великодушная в поступках, тратила на дела благотворительности такие же огромные суммы, как и ее муж на всевозможные празднества и удовольствия. Поддерживая с достоинством положение, которое принадлежало ей по рождению и замужеству, она никогда никому не отказывала в поддержке и самым тщательным образом скрывала многочисленные вспомоществования, оказываемые ею бедным и несчастным. Редко кто до такой степени олицетворял собой здесь, на земле, возможность подобного совершенства. Набожная без ханжества, добрая без слабости, гордая и в то же время мягкосердечная, твердая и чувствительная, делающая добро без хвастовства, великодушная и бескорыстная – она являла собой пример соединения всех добродетелей. Пожалуй, ей недоставало проницательности, но зато никто не обладал таким изящным слогом, таким благородством выражений, никто не умел придать столько блеска своим приемам и в то же время относиться с таким живым и деятельным участием ко всем, кто имел в ней нужду.


С этой книгой читают
«Вэкфильдский священник» – самый известный роман английского прозаика, поэта и драматурга Оливера Голдсмита (англ. Oliver Goldsmith, 1730-1774). *** Пастор Чарльз Примроз ведет безмятежное существование на лоне природы. Идиллии четы Примроз, однако, приходит конец, когда пастор узнает о банкротстве купца, заведовавшего их состоянием… Другими знаменитыми произведениями писателя являются «Гражданин мира, или Письма китайского философа, проживающего
Два века, два лика французского классицизма. Великий век Перро, Ларошфуко и Мольера и галантный век Ваде, Вольтера и Бомарше. Как много в них общего, но и различий в них крайне немало, и как ярко выражены эти различия на примере двух баснописцев – двух детей двух соседствующих веков… Книга предназначена для широкого круга читателей.
Во второй книге своих басен Жан-Жак Буазар (1744-1833) развивает идеи первой книги, оживляя их иными примерами, иллюстрациями и аллегориями, а также добавляет новые идеи, придавая концепции объём и многомерность. Также в книге разбираются источники сюжетов басен Буазара и влияние на баснописцев других стран и эпох.Книга предназначена для широкого круга читателей
Иммануил Кант – величайший философ Нового времени, основоположник классической немецкой философии. Круг профессиональных интересов Канта был необычайно широк. Он разработал теорию происхождения Солнечной системы, изучал землетрясения, читал лекции по физике и географии. Однако важнейшими работами Канта, совершившими подлинный переворот в области мысли, являются так называемые «Критики», включенные в настоящее издание: «Критика чистого разума» (17
Иногда судьба бывает очень коварна, играя в свои игры. А когда пламя страсти опалило мои крылья и я разбилась о твердь суровой реальности, она подарила мне второй шанс. И научила меня любить.
О здоровом образе жизни людям часто приходится задумываться независимо от возраста. И даже такое качество, как упрямство, может помочь стать лучше…
Наша деревня находилась недалеко от поселения гоблинов, между нами всегда был мир, а иногда вместе бились с захватчиками. Гоблины добывали руду, а мы их снабжали фруктами и овощами. Все шло хорошо, пока на престол гоблинов не взошел Гор и не напал на нашу деревню, где уничтожил всех жителей. Мне было пять лет, я собирал камушки в одной из пещер, а когда я вышел, то все кругом полыхало огнем.
Незначительный купец отправляется в соседний город в составе каравана, чтобы обеспечить родной город продовольствием. На пути каравана происходит загадочное и завораживающее явление, которое заставляет купца пожертвовать всем ради разгадки его природы. Этот выбор приводит его к потрясающему откровению, изменяющему его разум навсегда.