Эта история началась в один из тех слякотных мартовских дней… Нет, уж если быть абсолютно точной, то случилось все вечером, поэтому изложу так детально, чтобы вам яснее представилась картина.
Итак, эта история началась в один из тех слякотных мартовских вечеров, когда больше всего на свете хочется сидеть дома, в сухой и теплой квартире, пить чай с лимоном и заниматься чем-нибудь необременительным – например, смотреть телевизор. Окна при этом желательно поплотнее закрыть шторами, потому что за ними творится форменное безобразие.
На мой взгляд, наш Тарасов – довольно уютный городок, но только не в эту пору, когда на улице не то зима, не то весна, на тротуарах громоздятся груды черного как уголь снега, а под ногами бурая жижа, брызги от которой обильно орошают ваши сапоги и сумки. Городские огни вязнут в сумерках, ничего, кажется, не освещая, да и сами сумерки приобретают в это время года какой-то специфически грязный цвет.
В общем, хочется закрыть глаза и бежать отсюда подальше – туда, где много тепла и света. На худой конец, домой к телевизору.
Так подробно я говорю об этом для того, чтобы стало понятно, что именно я испытывала в тот слякотный мартовский вечер, когда прогуливалась по одному из центральных кварталов неподалеку от магазина «Голубой бриллиант». Никаких бриллиантов там, кстати, не было и в помине – это был магазин электроники, – просто в названии скрывался намек на видеотехнику одной известной фирмы. Забавно, но напротив располагался крошечный магазинчик с названием, которое звучало лаконично и несколько пародийно – «Страз». Вот там, действительно, продавались ювелирные украшения – не слишком дорогие, впрочем.
Еще в этом районе находились книжный магазин, салон красоты, маленький ресторанчик с оригинальным названием «Пекло» и еще с десяток совсем мелких торговых точек, из которых самой ужасной являлся киоск звукозаписи, откуда с удручающим постоянством грохотала одна и та же, видимо, модная песня. Я прослушала ее в тот вечер столько раз, что некоторые слова врезались мне в память навечно: «… и целуй меня везде – я ведь взрослая уже». Самое удивительное, что пелось это мужским голосом.
Грязь под ногами, сырой воздух, чахлые огни и назойливая мелодия нагоняли на меня беспросветную тоску. Я прятала в шарф подбородок, шмыгала носом и с ненавистью посматривала на горящие витрины «Голубого бриллианта», за которыми перемещались толпы покупателей.
И, опять-таки, если быть точной, то здесь лучше употребить слово не «покупателей», а «любопытствующих». Никто ничего не покупал – разве что какую-нибудь мелочь. После памятного дефолта очень многие из разряда покупателей перешли в разряд любопытствующих, и с этим приходилось считаться. Тем более возрастала значимость каждой крупной покупки, и уж совсем неприятно было, когда эту покупку уводили из-под вашего носа. «Голубой бриллиант», крупнейший в городе магазин электроники, все же и теперь мог похвастаться довольно большим объемом продаж. Наверное, каждый третий купленный телевизор приходился на долю именно «Голубого бриллианта». Но и краж в окрестностях «Голубого бриллианта» происходило больше всего в городе.
Тут надо пояснить, что я имею в виду. У этой истории была еще и предыстория, о которой стоит рассказать поподробнее, иначе будет непонятно, что заставило меня месить грязь около «Голубого бриллианта» и выслушивать куплеты про внезапно повзрослевшую девушку с мужским голосом.
Однажды утром в редакцию нашей газеты ворвался не совсем обычный посетитель. Он был одновременно сердит и весел – то есть находился в том состоянии, когда человек охотно устраивает любой скандал, – от каждого встречного требует справедливости, крушит мебель и, не моргнув глазом, лупит всех по физиономии. Положение усугублялось тем, что человек был гренадерского роста, широк в плечах, румян и физически, видимо, очень крепок. С ним стоило держать ухо востро любому.
Этот человек влетел в приемную как раз в тот момент, когда там находились все сотрудники нашей маленькой редакции. Все были заняты своими делами, но, видимо, посетителю мы представились группой благополучных бездельников, которые просиживают штаны в уютном офисе, за стенами которого творится черт знает что.
– Кофеек распиваем? – громогласно спросил посетитель, окидывая нас ироническим взглядом.
У него был задорный соломенный чуб, шелковый галстук и дорогой пиджак, припахивающий нафталином. Мужчина был похож на гостя из глубинки, выбравшегося в свет и надевшего для этого все лучшее, что нашлось в гардеробе.
А у нас в редакции, действительно, пахло кофе. Секретарша Маринка, хлопотавшая у кофейника, отреагировала мгновенно.
– У вас есть возражения? – ревниво спросила она.
Маринка обладает среди прочих одним неоценимым талантом – она изумительно готовит кофе. В нашем коллективе кофе, приготовленный ее руками, является ритуальным напитком, поэтому иронию в отношении этого предмета никто из нас не воспринимает, а Маринка в особенности. – Пей, да дело разумей! – туманно ответил мужчина и для убедительности мотнул тяжелым подбородком. – Мне вот, например, с редактором поговорить надо! Есть у меня такая возможность?
Пропустив мимо ушей некоторую агрессивность тона, я сдержанно ответила:
– Главный редактор – это я, Ольга Юрьевна Бойкова. С кем имею честь?
– Это, в смысле, кто я такой? – уточнил мужчина. – Чтобы вы знали, я из Заречного. Агрономом работаю. Специально в Тарасов приехал всей семьей. Деньги все с книжки снял! А тут, извините, такие безобразия у вас творятся! Вы реагировать вообще-то думаете или как?
В его словах опять появился напор, от которого окружающим делалось неуютно. Наш фотограф Виктор, долговязый и мрачноватый, предусмотрительно выдвинулся вперед и занял позицию, с которой в любую минуту мог вмешаться в развитие событий.
Неофициально Виктор представляет у нас собой службу безопасности. Физические кондиции и профессиональный опыт военного позволяют ему это занятие. Некогда Виктор служил в роте разведки и прошел афганскую войну, и что касается, например, рукопашной, то тут ему равных нет. Я не хочу сказать, что Виктор собирался затеять с сердитым агрономом драку, но в таких ситуациях он всегда начеку.
– И что же за безобразия у нас творятся, господин Петяйкин? – спросила я с большим любопытством.
Наша газета «Свидетель» занимается криминальной тематикой – что, в принципе, вполне заслуживает определения «безобразия», – поэтому интерес мой был далеко не праздным. Как выяснилось, я не ошиблась. Федор Ильич оказался читателем нашей газеты, и его посещение не было случайностью. Наверное, у них в Заречном жили еще по старинке – надеясь, что газета может вмешаться, пропесочить и восстановить справедливость. Философия, по нынешним меркам, устаревшая, но лично мне глубоко симпатичная.
