1. Пролог
Любовь -самая большая ложь и обман в мире. Тебя могут обманывать, говоря, что любят, но при этом оставаться равнодушными.
Или обманывать можешь ты, произнося слова клятвы, но не чувствуя ничего внутри.
Ты можешь не любить сам. Или могут не любить тебя.
Ты можешь думать, что любишь, но ошибаться.
Или ошибаться, думая, что любовь прошла.
И все же самой большой ошибкой будет думать, что любви нет.
Любовь самая большая ложь и обман в мире. Любовь- самое большой дар, который есть у человека.
Около тридцати лет назад
— И тогда прекрасный рыцарь пришел в замок короля. Он сразился с темными рыцарями, и нашёл прекрасную принцессу, которую злой король спрятал в заточении. Но король не хотел отпускать принцессу. И рыцарю пришлось вызвать короля на бой. Схватка была сложной, ведь король обладал сильной магией и призвал своего зверя, обратившись драконом. Рыцарь же, хоть и был магом, но зверь давно оставил их род и никто из предков рыцаря не мог становиться фениксом.
Король побеждал, оттесняя рыцаря все ближе и ближе к обрыву. Принцесса же, видя, что рыцарь погибнет, бросилась к нему. И это так разозлило короля - дракона, что он решил сжечь девушку. Рыцарь же, понимая, что она сейчас погибнет, закрыл ее собою. Принцесса же в ужасе вскрикнула , бросившись в объятия любимого, желая сгореть вместе с ним. Пламя объяло их…Но вдруг у рыцаря за спиной появились огненные крылья, которые укрыли влюблённых….И огонь дракона затих.— проговорила старая женщина, гладя мальчика по голове. — А потом Рыцарь превратился в огненную птицу и победил злого короля- дракона.
— О,— глаза ребёнка светились счастьем. Ему нравилась сказка и нравилась старая няня, которая перед сном расстилала ему постель, и рассказывала сказки.
— В рыцаре готовом пожертвовать всем и даже собственной жизнью ради любимой, проснулся его магический зверь и пришёл на помощь . — продолжила она.— Ведь нет ничего в этом мире ценнее и сильнее любви.
— А ко мне тоже придёт грифон , когда я вырасту?— от волнения мальчик даже приподнялся на подушке во все глаза, смотря на няню.
— Обязательно. — улыбнулась женщина.
— И для этого мне надо будет кого-то полюбить?— тут лицо ребёнка стало забавно - недовольным.
— Конечно, без любви ведь нельзя жить.
— Опять забиваешь ребёнку голову всякой ерундой,— раздался раздражённый голос главы рода, который зашёл перед сном к внуку.
Голос Лакура Тайроса перемежался со стуком его трости об пол и был таким же сухим и размеренным:
— Иди отсюда,— ровно и уже спокойно добавил он, обращаясь к служанке, заставляя ту встать и уйти.— Снова она забивает твою голову ерундой. Запомни, внук, эмоции - удел нищих, у которых ничего нет. Они верят в счастье, любовь, дружбу, и прочие глупости. Ты же выше всего этого.
.....В тот вечер я в последний раз видел Татанию, свою старую няню. После этого даже перед сном ко мне приходил Мурвен Турс, мой гувернёр. Он не рассказывал сказок и не гладил меня по голове, зато исправно воспитывал, заставляя подолгу писать каллиграфическим почерком, или стоять в планке, тренируя тело.
Наше время
Колесо наехало на кочку, заставляя машину подпрыгнуть, отчего почти заживший порез вновь заболел, и я вынырнул из воспоминаний:
— Сказки остаются сказками. А любовь всего лишь ложь для глупцов и бедняков,— усмехнулся я, вспоминая, как на прошлом постоялом дворе, где я остановился, девица уверяла меня в неземной любви к своему жениху, но за десять золотых с удовольствием скрасила мою ночь. И никакая любовь ее не остановила.
Я вновь усмехнулся, и порез снова заболел.
Посмотрел в окно автомобиля. По стеклу стекали капли дождя. А за окном был туман…Этот проклятый туман...
Кажется, он тут был везде, словно стыдясь, что на карте мира есть такое место, как этот захолустный город. А, может, так и впрямь было лучше. Серые клубы полупрозрачной дымки скрывали старые обшарпанные здания и разбитые дороги с такими же разбитыми и давно потерявшими весь свой вид тротуарами.
2. Глава 1
Иногда незначительные на первый взгляд события могут сыграть очень большую роль.
Порыв ветра сорвал с доски лист с яркой надписью. Текст обещал пришедшим на цирковое представление яркое и красочное зрелище, обещая , что недовольным не уйдёт никто. Но торопящийся по улице молодой человек с копной светло-русых вьющихся волос, кутаясь в зелёный плащ, наступил на бумагу, не обратив на неё никакого внимания. И та, оказавшись в луже, тут же намокла, а краски, что до этого должны были привлекать взгляд случайного зеваки, расплылись, смешавшись в грязно-бурую жижу.
На доске, куда была приклеена афиша, остался лишь клочок бумаги с надписью, что артисты цирка «Аверс» приглашают всех желающих на свое представление.
..…Дождь моросил с самого утра. То он практически прекращался, то становился сильнее, стуча в окна, словно барабанная дробь, призывающая скорее бежать. Только бежать куда? В такую же серую и унылую даль ?
Промозглый сырой воздух, что забирался в щели старого дома и пытался то ли подружиться с хозяевами и получить от них хоть немного тепла, то ли выгнать людей из дома, чтобы они не мешали полностью тут хозяйничать и он мог занять каждый уголок и клочок старого здания, пробирался внутрь, забирая тепло. Но пока ему мешал это сделать огонь, что горел в печи и освещал неприглядные серые стены и прогонял сырость, испаряя влагу.
И все же маленькой самодельной печи было недостаточно, чтобы отопить целую комнату. А старый заброшенный камин стоял в углу пыли и паутине. Камин - глупая вещь для того, кто не может позволить себе не то, что лишних дров, но и еды.
Я взглянула на Юту: девочка куталась в плед, и, кажется, спала, свернувшись в большом старом кресле на манер кошки. Дыхание было спокойным и ровным, на столике стояла склянка с отваром, и я облегченно выдохнула , а потом, встав и укрыв сестру получше, пошла умываться. Но от этого занятия меня отвлек стук в дверь.
Быстро сбежав вниз, на первый этаж, и выругавшись про себя, что не додумалась накинуть на плечи кофту, потому как в спальне хотя бы частично воздух согревался печкой, а внизу вовсю хозяйничали сырость и холод, открыла дверь.
На пороге стоял Нир.
— Привет,—он улыбнулся, только вот ни в его взгляде ни в голосе радости не было. И это всегда пугало меня.
Даже когда Нир смеялся над шутками и веселился в пьяном угаре после удачного дела, его голос и взгляд оставались ледяными.
Может, именно поэтому Бром и ценил его, и прочил в свои сменщики?
Нир и впрямь был неглуп, умел думать быстро и правильно, и никогда не терял рассудка. Даже когда я подарила ему свой первый поцелуй, он остался спокоен. Лишь самодовольная улыбка, которая будто говорила, что он знал, что все так и будет, появилась на его лице. Я то надеялась, что он изменится после нашего первого поцелуя и станет мягче, теплее. Но нет. Передо мной была все та же стена. При том что Нир никак не обижал меня и всегда заботился.
