Последние капли дождя упали откуда-то из темноты прямо на головы Гурову и Крячко – как раз в тот момент, когда они выходили из машины. Стерев ладонью со лба холодные брызги, Гуров вполголоса выругался. Крячко, словно подначивая его, довольно хохотнул и заметил:
– Умылись утренней росой! Очень кстати, между прочим… Я, например, сегодня не умывался и даже зубов не чистил. Вообще только у тебя в машине проснулся. Было бы неплохо, если бы ты объяснил, куда мы приехали. Серьезно, я ничего не соображаю – вчера на ночь снотворного выпил…
– Знаю я твое снотворное, – проворчал Гуров, внимательно оглядываясь по сторонам.
Раскрытую настежь дверь одного из подъездов, откуда выпадала ровная желтая полоса электрического света, он заметил сразу. У крыльца стояли два автомобиля – вишневая «Лада» и милицейский «УАЗ» с синей полосой и «мигалкой» на крыше. Там же суетились какие-то люди, слышались негромкие голоса. Гуров направился туда.
– Нет, ты все-таки объясни мне… – Крячко поймал его на ходу за локоть. – Что мы делаем здесь в такую рань?
– Уже объяснял, – сказал Гуров. – Ты что, действительно спал?
– Говорю же, снотворное принял, – немного смущенно повторил Крячко. – Хотел выспаться как следует. Вот и выспался…
Гуров с интересом посмотрел на своего верного напарника и друга. Кажется, он сейчас не шутил. Оперуполномоченный по особо важным делам полковник Крячко был сейчас похож на добродушного дачника, поднятого с постели ни свет ни заря безжалостными приятелями – скажем, на рыбалку, до которой ему не было ровным счетом никакого дела, и он согласился идти только из-за своего добродушия.
На Крячко была какая-то заношенная ковбойка, впопыхах застегнутая не на ту пуговицу, брезентовая серая куртка и старые джинсы. Все это удивительно гармонировало с его простецким, слегка заспанным лицом, коренастой крепкой фигурой и невольно рисовало в воображении тот образ рыбака поневоле, который сам собой возник у Гурова в голове.
– Ты пуговицу на воротнике перестегни, – иронически посоветовал он. – И лицо сделай умное. На люди все-таки идем… А в такую рань я тебя не пожалел, потому что так захотел генерал. Он мне позвонил полчаса назад, велел забрать тебя и срочно ехать на место преступления.
– Так тут еще и преступление вдобавок! – сокрушенно вздохнул Крячко. – А я-то думал, мы просто так погуляем, воздухом подышим…
– Здесь сейчас следственная группа работает, – не поддержав шутки, деловито сказал Гуров. – Но генерал настоял, чтобы мы с тобой приняли непосредственное участие. Случай не слишком приятный.
– Узнаю Петра! – пробурчал Крячко. – Слишком приятный случай он, конечно, приберег для других… А что конкретно?
– Убили помощника депутата, – объяснил Гуров. – Государственной думы.
Крячко уничтожающе фыркнул.
– Подумаешь! – воскликнул он. – Тоже мне – событие! У этих депутатов помощников как собак нерезаных… Из-за чего такой шум, не понимаю…
– Депутат не рядовой, – сказал Гуров. – Кандинский – слышал про такого? Генерал опасается, что если мы не вмешаемся, то вот тогда-то действительно будет шум…
– Вона как… – покрутил головой Крячко. – Кандинский! Тогда все ясно. Этот могет! Этот враз объяснит обществу, что коррумпированные органы правопорядка не в состоянии обеспечить элементарной безопасности наших граждан и в лучшем случае способны только констатировать, какой беспредел творится вокруг…
– Ну вот, наконец ты понял, – усмехнулся Гуров.
Они подошли к дверям подъезда. Мрачный милиционер с погонами младшего сержанта тут же выступил откуда-то из полумрака и преградил им путь.
– Вы куда, граждане? – строго сказал он. – Вы тут проживаете или ищете кого? – На выцветшую ковбойку Крячко он посмотрел с особенным подозрением.
Гуров достал из кармана элегантного пиджака удостоверение.
– Старший оперуполномоченный полковник Гуров, – сказал он. – Это мой напарник. Что у вас тут случилось?
Милиционер непроизвольно вытянулся по стойке смирно и отрапортовал:
– Убийство, товарищ полковник! Какого-то политика прямо в подъезде замочили! Мне приказано задерживать каждого, кто входит и выходит.
– Чуточку потише! – попросил Гуров. – Мы не на утреннем разводе, сержант… На каком этаже убитый? Кто работает?
– Следователь… этот… из прокуратуры – Выприцких, кажется, его фамилия, – сказал сержант и уже увереннее добавил: – И капитан Туманов из МУРа. Еще кинологи только что приехали с собакой, но эта тварь след не берет. Дождик-то какой был – настоящий ливень!
– Ливень, это точно, – согласился Крячко, крутя шеей направо и налево. – Это я фильм когда-то давно видел… «И дождь смывает все следы» называется. Крутой детектив – прямо как у нас!
– Хорош трепаться, – сказал ему Гуров. – Пошли, поговорим с Тумановым. Так на каком этаже? – опять обернулся он к милиционеру.
– Не очень высоко, – заботливо сказал сержант. – Четвертый этаж. Лифт, конечно, не работает. Но все-таки не десятый…
– Это да! – согласился Гуров, шагая через порог.
Но ему тут же пришлось посторониться и отступить, потому что из раскрытой двери выметнулось что-то огромное, бесшумное и, как ему показалось, огнедышащее. Это была служебная овчарка, которую удерживал за поводок высокий жилистый парень с щегольскими усиками над верхней губой. Мельком взглянув на окружающих, молодой человек сердито сказал:
– Ищи, Буран! – И эта странная парочка, сбежав с крыльца, быстро растворилась во мраке.
Вслед за кинологом вышел крупный широколицый мужчина в помятом костюме. На ходу он закуривал папиросу, презрительно щуря правым глазом. Гуров сразу узнал его – капитан Туманов из МУРа. Он был известен тем, что, пожалуй, единственный из всех сотрудников этого грозного ведомства сохранил верность «Беломору» – остальные давно перешли на сигареты. Еще он обладал довольно строптивым характером и редким самомнением, которое обычно не совпадало с мнением начальства. Из-за этого Туманов чрезвычайно медленно двигался по служебной лестнице.
– А-а, полковник Гуров! – с непонятной интонацией сказал он, останавливаясь на крыльце и выпуская изо рта удушливое облако табачного дыма. – И полковник Крячко здесь?.. Понятно! Дело приобретает широкий резонанс… Только зря вас подняли с постели. Глухой «висяк» – вот что это такое!
– Ты сегодня слишком пессимистично настроен, – озабоченно сказал Крячко. – Может, печень? У меня тоже так бывает, когда я на ночь переем помидоров…
– Да ладно! – махнул рукой Туманов. – Мне-то что! Раз вы здесь, значит, с меня это дело, скорее всего, снимут и вам передадут, верно? Значит, это вам самый резон в пессимизм впадать.
– Мы постараемся этого не делать, – заявил Гуров. – Может быть, не все так плохо…
– Как же не плохо? – снисходительно произнес Туманов. – Судите сами: свидетелей практически ни одного, собака след не берет, отпечатков, само собой, никаких…
