Манила я и мне казалось мало,
Что он испил любовный приворот.
А я в тот миг не знала, не гадала,
Куда меня дорога приведёт.
Он осторожно обнимал за плечи.
Пьянила нас ночная тишина.
В ушах журчали сладостные речи,
Но я была как льдинка холодна.
Любовь и воля – выбор для цыганки
Непрост. Как для любого из ромал.
Дворцу с широкой мягкой оттоманкой
Предпочитаю степь и сеновал.
Я не была невинна и жеманна.
Познала сладость губ и нежность рук.
Но ласки беззаботного цыгана
Не дали ни любви, ни сладость мук.
Не напрягалось от истомы тело,
Когда его касалась чья-то длань.
Стремление к любви во мне созрело.
В тигрицу стала превращаться лань.
Мне снились не пиковые цыгане.
Во сне король бубновый невзначай,
В поношенном зелёном доломане,
Укрыться от дождя зашёл в сарай.
В котором я на сене ночевала.
Осенний ветерок меня ласкал.
В хмелю от аромата сеновала
Спала я, как младенец у соска.
Он осторожно опустился рядом.
И ощутив прикосновение рук,
Я просыпалась под горячим взглядом.
И был так неподделен мой испуг.
Но было что-то мягкое во взгляде,
И мой испуг растаял как туман.
Его волос нечёсаные пряди
Спадали на мой гибкий нежный стан.
Он руки сжал ладонью вожделенно.
Мне не хотелось молвить: – уходи.
Я стала согреваться постепенно
И начал таять лёд в моей груди.
Он целовал мне руки и колени.
Сопротивляться не хватало сил.
Он тело, разомлевшее на сене,
Как скатерть самобранку расстелил.
В траву летели пёстрые одёжки.
Дурманил нос душистый суходол.
И путаясь в завязках и застёжках,
Он тело мне усами исколол.
Движениям его невольно вторя,
Я таяла как льдинка на песке.
В меня он погружался, словно в море
И я в нём утонула как в реке.
Нас что-то поднимало в поднебесье
И слышалась среди цветов и трав —
Мелодия какой-то дивной песни,
Диапазоном в тысячу октав.
Сгорала от любви как от пожара.
Пропала воля, честь и жизнь моя.
В его руках, как звонкая гитара
Романс любви горячей пела я.
