Александр Иванович Куприн, Дмитрий Васильевич Григорович - Гуттаперчевый мальчик. Рассказы русских писателей для детей

Гуттаперчевый мальчик. Рассказы русских писателей для детей
Название: Гуттаперчевый мальчик. Рассказы русских писателей для детей
Авторы:
Жанры: Внеклассное чтение | Детская проза | Русская классика
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2017
О чем книга "Гуттаперчевый мальчик. Рассказы русских писателей для детей"

В книгу вошли рассказы русских писателей для детей: «Гуттаперчевый мальчик» Дмитрия Васильевича Григоровича (1822–1900); «Воробьишко», «Случай с Евсейкой», «Про Иванушку-дурачка», «Встряска. Страничка из Мишкиной жизни» Максима Горького, настоящее имя – Алексей Максимович Пешков (1868–1936); «Белый пудель», «Храбрые беглецы», «Ю-ю», «Слон», «Чудесный доктор», «Тапёр», «Синяя звезда» Александра Ивановича Куприна (1870–1938).

История «гуттаперчевого мальчика» печальна. Петя лишился матери на пятом году жизни, и его определили в ученье к акробату Беккеру. Ученье давалось нелегко тщедушному мальчишке. Однажды клоун подарил Пете щенка, но радость мальчика была недолгой…

А вот история маленького акробата Сережи из «Белого пуделя» заканчивается благополучно – мальчику удается вызволить своего любимого пуделя Арто…

Рассказы сборника очень разные, но объединяет их одно – они учат понимать чужую боль, сочувствовать, сопереживать.

Бесплатно читать онлайн Гуттаперчевый мальчик. Рассказы русских писателей для детей


Дмитрий Васильевич Григорович

Гуттаперчевый мальчик

«…Когда я родился – я заплакал; впоследствии каждый прожитой день объяснял мне, почему я заплакал, когда родился…»

I

Метель! Метель!! И как это вдруг! Как неожиданно!!! А до того времени стояла прекрасная погода. В полдень слегка морозило; солнце, ослепительно сверкая по снегу и заставляя всех щуриться, прибавляло к весёлости и пестроте уличного петербургского населения, праздновавшего пятый день Масленицы. Так продолжалось почти до трёх часов, до начала сумерек, и вдруг налетела туча, поднялся ветер, и снег повалил с такою густотою, что в первые минуты ничего нельзя было разобрать на улице.

Суета и давка особенно чувствовались на площади против цирка. Публика, выходившая после утреннего представления, едва могла пробираться в толпе, валившей с Царицы на Луга, где были балаганы. Люди, лошади, сани, кареты – всё смешалось. Посреди шума раздавались со всех концов нетерпеливые возгласы, слышались недовольные, ворчливые замечания лиц, застигнутых врасплох метелью. Нашлись даже такие, которые тут же не на шутку рассердились и хорошенько её выбранили.

К числу последних следует прежде всего причислить распорядителей цирка. И в самом деле, если принять в расчёт предстоящее вечернее представление и ожидаемую на него публику, – метель легко могла повредить делу. Масленица бесспорно владеет таинственной силой пробуждать в душе человека чувство долга к употреблению блинов, услаждению себя увеселениями и зрелищами всякого рода; но, с другой стороны, известно также из опыта, что чувство долга может иногда пасовать и слабнуть от причин, несравненно менее достойных, чем перемена погоды. Как бы там ни было, метель колебала успех вечернего представления; рождались даже некоторые опасения, что если погода к восьми часам не улучшится – касса цирка существенно пострадает.

Так или почти так рассуждал режиссёр цирка, провожая глазами публику, теснившуюся у выхода. Когда двери на площадь были заперты, он направился через залу к конюшням.

В зале цирка успели уже потушить газ. Проходя между барьером и первым рядом кресел, режиссёр мог различить сквозь мрак только арену цирка, обозначавшуюся круглым мутно-желтоватым пятном; остальное всё: опустевшие ряды кресел, амфитеатр, верхние галереи – уходили в темноту, местами неопределённо чернея, местами пропадая в туманной мгле, крепко пропитанной кисло-сладким запахом конюшни, амьяка, сырого песку и опилок. Под куполом воздух так уже сгущался, что трудно было различать очертание верхних окон; затемнённые снаружи пасмурным небом, залепленные наполовину снегом, они проглядывали вовнутрь, как сквозь кисель, сообщая настолько свету, чтобы нижней части цирка придать ещё больше сумрака. Во всём этом обширном тёмном пространстве свет резко проходил только золотистой продольной полоской между половинками драпировки, ниспадавшей под оркестром; он лучом врезывался в тучный воздух, пропадал и снова появлялся на противоположном конце у выхода, играя на позолоте и малиновом бархате средней ложи.

За драпировкой, пропускавшей свет, раздавались голоса, слышался лошадиный топот; к ним время от времени присоединялся нетерпеливый лай учёных собак, которых запирали, как только оканчивалось представление. Там теперь сосредоточивалась жизнь шумного персонала, одушевлявшего полчаса тому назад арену цирка во время утреннего представления. Там только горел теперь газ, освещая кирпичные стены, наскоро забелённые известью. У основания их, вдоль закруглённых коридоров, громоздились сложенные декорации, расписные барьеры и табуреты, лестницы, носилки с тюфяками и коврами, свёртки цветных флагов; при свете газа чётко обрисовывались висевшие на стенах обручи, перевитые яркими бумажными цветами или заклеенные тонкой китайской бумагой; подле сверкал длинный золочёный шест и выделялась голубая, шитая блёстками, занавеска, украшавшая подпорку во время танцевания на канате. Словом, тут находились все те предметы и приспособления, которые мгновенно переносят воображение к людям, перелетающим в пространстве, женщинам, усиленно прыгающим в обруч с тем, чтобы снова попасть ногами на спину скачущей лошади, детям, кувыркающимся в воздухе или висящим на одних носках под куполом.

Несмотря, однако ж, что всё здесь напоминало частые и страшные случаи ушибов, перелома рёбер и ног, падений, сопряжённых со смертью, что жизнь человеческая постоянно висела здесь на волоске и с нею играли, как с мячиком, – в этом светлом коридоре и расположенных в нём уборных встречались больше лица весёлые, слышались по преимуществу шутки, хохот и посвистыванье.

Так и теперь было.

В главном проходе, соединявшем внутренний коридор с конюшнями, можно было видеть почти всех лиц труппы. Одни успели уже переменить костюм и стояли в мантильях, модных шляпках, пальто и пиджаках; другим удалось только смыть румяна и белила и наскоро набросить пальто, из-под которого выглядывали ноги, обтянутые в цветное трико и обутые в башмаки, шитые блёстками; третьи не торопились и красовались в полном костюме, как были во время представления.

Между последними особенное внимание обращал на себя небольшого роста человек, обтянутый от груди до ног в полосатое трико с двумя большими бабочками, нашитыми на груди и на спине. По лицу его, густо замазанному белилами, с бровями, перпендикулярно выведенными поперёк лба, и красными кружками на щеках, невозможно было бы сказать, сколько ему лет, если бы он не снял с себя парика, как только окончилось представление, и не обнаружил этим широкой лысины, проходившей через его голову.

Он заметно обходил товарищей, не вмешивался в их разговоры. Он не замечал, как многие из них подталкивали друг друга локтем и шутливо подмигивали, когда он проходил мимо.

При виде вошедшего режиссёра он попятился, быстро отвернулся и сделал несколько шагов к уборным; но режиссёр поспешил остановить его.

– Эдвардс, погодите минутку; успеете ещё раздеться! – сказал режиссёр, внимательно поглядывая на клоуна, который остановился, но, по-видимому, неохотно это сделал, – подождите, прошу вас; мне надо только переговорить с фрау Браун… Где мадам Браун? Позовите её сюда… А, фрау Браун! – воскликнул режиссёр, обратясь к маленькой хромой, уже не молодой женщине, в салопе, также не молодых лет, и шляпке, ещё старше салопа.

Фрау Браун подошла не одна: её сопровождала девочка лет пятнадцати, худенькая, с тонкими чертами лица и прекрасными выразительными глазами.

Она также была бедно одета.

– Фрау Браун, – торопливо заговорил режиссёр, бросая снова испытующий взгляд на клоуна Эдвардса, – господин директор недоволен сегодня вами – или, всё равно, вашей дочерью: очень недоволен!.. Ваша дочь сегодня три раза упала и третий раз так неловко, что перепугала публику!


С этой книгой читают
Имя преподобного Сергия Радонежского неразрывно связано с историей Куликовской битвы. Он наставлял и вдохновлял князя Дмитрия Донского, пастырским словом укреплял его дух и дух всего русского воинства. Пересвет, в единоборстве одолевший Челубея, был благословлен на бой Сергием. И только благодаря усилиям преподобного «великая вера» в правое дело победила «великий страх» перед «силой татарской». Вот почему Сергий стал в глазах народа заступником Р
Нет ничего страшнее на свете, чем братоубийственная война. Россия пережила этот ужас в начале ХХ века. В советское время эта война романтизировалась и героизировалась. Страшное лицо этой войны прикрывалось поэтической пудрой о «комиссарах в пыльных шлемах». Две повести, написанные совершенно разными людьми: классиком русской литературы Александром Куприным и командиром Дроздовской дивизии Белой армии Антоном Туркулом, – показывают Гражданскую вой
Издательство «Вече» представляет новую серию художественной прозы «Белогвардейский роман», объединившую произведения авторов, которые в подавляющем большинстве принимали участие в Гражданской войне 1917–1922 гг. на стороне Белого движения.В данную книгу включена повесть «Купол Св. Исаакия Далматского» Александра Ивановича Куприна, снискавшего себе литературную славу еще задолго до 1917 года. Повесть явилась отражением «гатчинского» периода жизни
Притча, сказка не только для детей, обычно видится нам как короткий нравоучительный рассказ, предельно сжатый и почти лишенный литературных красот, но все меняется, когда этот рассказ вдохновляет истинного гения и получает литературную обработку. Многие русские классики обращались к жанру притчи, в результате создавая литературные жемчужины, ныне полузабытые.В этом сборнике читатель найдет христианские притчи, а также известные библейские образы
«В небольшом морском городе… жила простая девочка Ника. Это была очень веселая и милая девчушка, с которой все время происходили… Неприятности? Вовсе нет, просто забавные истории, которые оказывались для нее не только веселыми, но и поучительными». С таких слов начинается серия рассказов для семейного прочтения, для детей дошкольного и младшего школьного возраста. Читая рассказы, мы оказываемся в большом мире маленькой девочки, которая, попадая в
Страшила, Железный Дровосек, Лев, собачка и маленькая девочка, занесённая ураганом в волшебную страну. Об этих героях вы наверняка уже слышали, а может, даже читали в книге о сказочном Изумрудном Городе. Но знаете ли вы, что история эта на самом деле родилась в Америке больше ста лет назад? И автором её был не кто иной, как неугомонный выдумщик и неисправимый мечтатель Лаймен Фрэнк Баум. Вместе с девочкой Дороти и её верным пёсиком Тото юный чита
«Удивительные вещи творятся в сказочном лесу. Холода отступили, красивое убранство снежного покрова зима спрятала в свой сундучок до декабря и покинула здешние места. На смену ей, с тёплыми ветрами и певчими птицами, в лес пришла красавица весна. Календарь показывал апрель месяц, а это знаменовало собой очень радостное событие, в семье Уайтов готовились праздновать день рождения самого маленького и любопытного зайчонка…»
Сборник рассказов, притч, новелл и эссе о природе, как об истоках человеческих поступков. Это 17-ая книга автора. Рекомендуется для внеклассного чтения на уроках русского языка, литературы и для освоения школьного курса по предмету "Этика" и "Окружающий мир".
«Не человек, а стихия», «он всегда был впереди и этим привлекал к себе сердца солдат», «его любили и ему верили», «он себя не жалел, лично был храбр и лез вперед очертя голову» – так говорили о Лавре Георгиевиче Корнилове не только соратники, но даже враги. Сын сибирского казака и крещеной казашки, поднявшийся на самую вершину военной иерархии. Бесстрашный разведчик, выполнявший секретные миссии в Афганистане, Индии и Китае. Георгиевский кавалер,
«Ты то, что ты ешь – фраза настолько популярная и часто встречающаяся, что сегодня даже утратила свой первоначальный смысл. А ведь действительно, зачастую мы забываем об этом, когда нужно быстро что-то перехватить по дороге на важную встречу или в перерыве на работе. И потом сталкиваемся с последствиями несбалансированного питания, которое нередко приводит к ожирению и развитию различных заболеваний да и в целом сказывается негативно на общем сам
В Москве действует некий Скупщик – темный демон, который скупает таланты разочаровавшихся в успехе людей взамен на деньги и славу. Скупщика преследует галерист Илья Свирин – и в багажнике Ильи есть святая вода и деревянный крест. Но что именно нужно художнику от Демона?Содержит нецензурную брань.
В городе имени Морта из недр архивов было поднято дело о смерти Владимира Солитудова, из дома номер пять на улице имени Виты. Что погиб неизвестно от чего, неизвестно как, а похоронен был с тетрадкой. С тетрадкой, где обнаружили шифр. Этот шифр попал в руки бедного переводчика-филолога Якова Фрицевича. Шифр, хранивший историю врача, продавшего душу за оживление последнего близкого человека.