Анне-Катрине Вестли - Гюро и скрипка

Поблизости от большого города есть городок, который называется Тириллтопен. Тириллтопен хоть и невелик, но он самый настоящий город. Это вам не посёлок с маленькими, невысокими домиками и крошечными магазинчиками. Нет, он почти весь состоит из больших, многоэтажных корпусов, хотя есть и немного низких, длинных домов с отдельными подъездами для каждой квартиры. Просторную площадь окружают большие магазины. Площадь с магазинами называется Центром, там есть и доктор, и зубной врач, и парикмахерская, и банк, и почта. Но красивее всего большие корпуса, они тянутся к небу, как башни. В таком корпусе и жила Гюро. Она жила на первом этаже корпуса «Ц» со своей мамой Эрле. Эрле работала дворником и следила за порядком во всём корпусе «Ц».

Гюро и Эрле прожили тут несколько месяцев, и мама узнала здесь почти всех жильцов, а Гюро ещё не успела, потому что в корпусе было тринадцать этажей, а Гюро не была дворником и не могла побывать во всех квартирах. Мама брала её с собой на вызовы только несколько раз. Но в лицо Гюро знала уже почти всех, кто тут жил, и совершенно точно всех детей из своего дома. Среди них были и совсем малявки, были и такие, как Гюро, и много совсем больших мальчиков и девочек. Знала Гюро и некоторых взрослых: знала женщину, которую звали Эви и у которой была дочка Нюсси, знала и Эдварда. Эдвард был папой Авроры и Сократа. Их маму Гюро тоже немножко знала, её звали Мари.

Ещё в доме жил мальчик Кнут. И Нюсси говорила, что в него влюблена Аврора, но Аврора говорила, что это полная ерунда, потому что Кнут уже большой, он ездит на мопеде и вообще.

Рядом был корпус «Ю». Там она знала Тюлиньку. Тюлинька была не девочка, а взрослая женщина. Она уже вышла на пенсию, а теперь стала дневной мамой для Гюро и Сократа и для собаки, которую звали Индивид. Ещё Гюро знала человека, которого звали Бьёрн, и он работал дворником в корпусе «Ю». Теперь же она познакомилась и с его сыном Лилле-Бьёрном, но с ним она встречалась уже раньше, только сначала сама об этом не догадывалась, потому что сын Бьёрна оказался тем самым Лилле-Бьёрном, который жил в Гампетрефе у тётушки Заботы, и это он научил Гюро играть в самолётики, и они много раз играли вместе, когда Гюро была маленькая. Но только этим летом она узнала, что Лилле-Бьёрн – сын Бьёрна. Он приезжал к отцу два раза в месяц на субботу и воскресенье, а иногда бывал и в будние дни. А один раз Бьёрн и Лилле-Бьёрн приходили к Гюро и Эрле в гости, но Лилле-Бьёрн больше помалкивал и только читал в углу газету, но Гюро его всё равно узнала. И ещё она знала маленького мальчика Ларса и большую девочку Грю, ну вот, кажется, и всё. Больше Гюро ещё ни с кем не успела познакомиться в Тириллтопене. Но она знала, что в лесу живёт одна бабушка, и ещё знала старика Андерсена из пансионата в городе, и подругу Тюлиньки, которую звали Лиллен, а может быть, и ещё кого-то. Гюро хотела познакомиться со всеми людьми на свете, так что очень хорошо, что у неё уже вон сколько знакомых!

Но хотя у неё было так много знакомых, однажды вечером она осталась совсем одна. Дело было осенью, и она сидела одна в дворницкой квартире. Такое уже бывало, и не раз. Но раньше так случалось, только когда маму вызывали зайти что-нибудь починить, и Гюро знала, что мама скоро вернётся. Другое дело сегодня: Эрле уехала в город, она там ходила на курсы и училась всяким вещам, которые надо знать, чтобы ещё лучше выполнять работу дворника.

– Сама знаешь, Гюро, что я недостаточно разбираюсь в том, как устроена котельная, – сказала Эрле. – А раз уж я стала дворником и мы живём в этой квартире, я хочу как следует выполнять свою работу и потому мне надо два раза в неделю ходить на курсы.

Эрле хотела попросить Тюлиньку, чтобы та побыла с Гюро вечером, но не успела она об этом заговорить, как Тюлинька сказала:

– Представляешь себе, я сегодня приглашена и иду развлекаться.

– Идёшь развлекаться? – переспросила Эрле.

– Да, мы с Андерсеном идём в кино. Он уже столько раз меня звал, и вот сегодня я согласилась. А сначала поедим где-нибудь.

– Сегодня же холодно! – сказала Гюро.

– Мы пойдём в ресторан, – объяснила Тюлинька. – Андерсен угощает, и я закажу себе бифштекс. По-моему, нет ничего вкуснее бифштекса.

– Очень приятное приглашение! – сказала Эрле.

– Моей Лиллен я не буду ничего говорить, – сказала Тюлинька. – А то она сразу начнёт пугать, как это я решилась отправиться в город в вечернее время и так далее и что ездить на поезде – дело небезопасное. Но Андерсен сказал, что отправит меня домой на такси, так что всё будет очень шикарно. Хотя, по-моему, в этом нет никакой необходимости, я люблю ездить в поезде, где много народу.

– Сегодня какая-нибудь особенная дата, что вы её решили отпраздновать? – спросила Эрле.

– Да. У Андерсена день рождения, и он решил сделать себе такой подарок – пригласить меня в кино. Немножко странно, конечно. Разумеется, я тоже припасла для него подарок. Я купила тапочки, на его старых совсем стоптанные задники.

– Ну что ж! Остаётся только пожелать тебе приятно провести время, – сказала Эрле. – Передай Андерсену от нас привет и поздравление с днём рождения.

Тюлинька ушла, и Эрле сказала:

– Теперь я вообще не знаю, что и делать. Мне так хочется пойти на курсы, а с тобой некому посидеть. Как ты думаешь, ты могла бы побыть дома одна?

– А Бьёрн дома? – спросила Гюро.

– Нет, он тоже ездит на курсы, – сказала Эрле. – Понимаешь, нам там расскажут про совершенно новую вещь – полностью автоматизированную отопительную систему. Она работает сама, без посторонней помощи, но кое-что всё-таки мы должны о ней знать.

– Понятно, – вздохнула Гюро.

– Если будет звонить телефон, можешь не снимать трубку, – сказала Эрле. – Но если решишь ответить, то просто скажи, что я буду попозже. А если позвонят в дверь, то никому не открывай. Сделаем вид, как будто мы обе ушли и никого нет дома. Я оставлю тебе приготовленный ужин и постараюсь вернуться как можно скорей. Обещаю!

Когда мама это сказала, было ещё светло, они сидели за столом и обедали, так что Гюро на всё ответила: «Хорошо».

Она даже немножко гордилась собой, что так хорошо помогает маме и что она такая молодец – не боится оставаться дома одна.