Пролог
Москва, 29 февраля 2012 года
В сводках погоды о таких днях говорят «пасмурный», но инспектор ГИБДД лейтенант Савельев предпочитал слово «хмурый». Никаких осадков и снежной каши на дорогах, скачков температуры, штормового ветра или других погодных сюрпризов последний день зимы пока не преподнес. Тянулся тихо и мирно, только хмуро. С самого утра небо заволокло серыми облаками, но вот уже почти пробило полдень, а снег, как вчера, так и не повалил. В общем, погода больше хмурилась, делала вид, что чем-то недовольна и опечалена, чем была расстроена на самом деле.
«Оно и к лучшему, – подумалось лейтенанту. – Меньше ДТП и всяких авралов. Может, хотя бы сегодня домой вовремя вернусь».
– Смотри-ка, помыл, – напарник Савельева кивком указал на проезжающий мимо «уазик». – Ну, дает, Михалыч. Пока холодно было, как чушка ездил, а теперь помыл, в самую грязюку.
Лейтенант перевел взгляд с неба на землю и вернулся к действительности. Рабочий день пока не закончился, а значит, о возвращении домой лучше не думать, чтобы не расхолаживаться. Савельев проводил взглядом машину местного фермера, проезжавшую мимо поста по шесть раз на дню, и хмыкнул, как бы разделяя скепсис напарника.
– Сейчас свернет и вырубит фары, – напарник покачал головой. – Экономный мужик. Надо как-нибудь за поворотом встать, нахлобучить его за это дело.
Савельев снова промолчал, лишь кивнул. Его почему-то опять потянуло на лирику, а вернее – на созерцание окружающей местности. Хотя любоваться было нечем: Ярославское шоссе, двухуровневая дорожная развязка Пушкино – Ивантеевка, торчащая из грязного снега лесополоса и серые контуры поселков слева и справа давно приелись. Да и не было в них ничего интересного и красивого даже летом, когда пейзаж выглядел не настолько уныло. Но сегодня Савельева почему-то так и подмывало поиграть в наблюдателя-натуралиста. Или, может, дело было в какой-то новой детали, появившейся на знакомой до боли картинке?
Прямо по курсу ничего необычного не наблюдалось, это точно. Савельев обернулся и снова отыскал взглядом машину Михалыча. Неестественно чистый «уазик» выглядел, конечно, практически чужеродной деталью пейзажа, но не настолько, чтобы…
Лейтенант вдруг встрепенулся и невольно проронил невнятное ругательство. То, что он увидел, стало как раз той новой деталью окружающей местности, которую интуитивно искал инспектор. Но что конкретно увидел лейтенант Савельев, он не мог объяснить даже самому себе. Метрах в десяти перед «уазиком» Михалыча вдруг возникло нечто вроде колеблющегося облачка тумана или небольшого мутного вихря, и одновременно инспектор услышал негромкий хлопок. Вроде отзвука далекого выстрела. А затем «уазик» вдруг остановился. Только не затормозил в экстренном порядке, а внезапно встал как вкопанный, словно врезался в невидимую стену.
Савельев не разглядел, что стало с капотом машины, и, главное, не услышал звука удара, но звон стекол и натужный стон сминаемого железа он расслышал отчетливо, гораздо лучше, чем непонятный хлопок. При этом мотор помятой машины продолжал работать, это определялось по густому выхлопу, которым отравлял атмосферу ветеран отечественного автопрома.
Секундой позже лейтенант услышал еще два хлопка, тоже похожие на выстрелы, но теперь громкие, будто из охотничьей двустволки. На самом деле это были не выстрелы, а звуки лопнувших передних шин. «Уазик» резко накренился вперед и наконец заглох. Для Савельева это стало последним доказательством того, что на второстепенной дороге, в трех сотнях метров от поста ДПС, происходит нечто странное.
«Может, гвоздей кто-то накидал? Или борону какую-нибудь потерял. Не повезло Михалычу».
Лейтенант, не оборачиваясь, протянул руку и дернул напарника за зеленый жилет.
– Что? – напарник взглянул на Савельева, а затем проследил за его взглядом.
В этот момент «уазик» вдруг коротко и как-то жалобно вякнул клаксоном, а затем… в один неуловимый миг лишился капота и передней подвески. Нет, под машиной ничего не взорвалось, и никакой столб поперек капота не рухнул. Передняя часть машины просто вдруг взяла, да и рассыпалась на мелкие кусочки, как столетний ржавый хлам после удара гигантской кувалды.
Выглядело это, мягко говоря, странно. Да, «уазику» было сто лет в обед, но ведь не настолько он был ржавым. Но главная странность заключалась в том, что ржавые обломки не рухнули на землю, а начали кружить, сталкиваться и даже взмывать вверх на приличную высоту. Складывалось впечатление, что непонятный мутный вихрь аккуратно отпилил у машины переднюю часть, изорвал ее на мелкие кусочки и теперь пытался жонглировать обломками, не умея толком этого делать.
– Это… что за… хрень? – напарник удивленно уставился на Савельева.
– Я знаю? – лейтенант отвел взгляд и пожал плечами. – Может, торнадо?
– Какое, на хрен, торнадо? – напарник возмущенно округлил глаза. – Погода шепчет, разве что солнце не светит! За день не дунуло ни разу.
– Так-то да, – Савельев, соглашаясь, кивнул. – Вообще-то, в первую очередь это ДТП. И, похоже, с пострадавшими.
– Ну, так по коням, Савелий! – напарник вынул из кармана ключи от служебной «Лады».
– Оперативному надо доложить, и в «Скорую» сразу… – Савельев кивнул, но с места так и не сдвинулся. – И в МЧС.
– Оперативный сам всех вызовет, – напарник двинулся к машине, попутно подтолкнув лейтенанта. – Давай, давай, шевелись!
Инспектора запрыгнули в машину, лейтенант Савельев тут же взялся за рацию, а напарник врубил задний ход и, пользуясь случаем, не без удовольствия выполнил лихой «полицейский разворот». Благо размеры площадки перед постом позволяли выписывать такие кренделя.
Минутой позже офицеры уже стояли рядом с «уазиком» и растерянно оглядывались, не в силах понять, что же произошло и, главное, куда подевался Михалыч?
Передние двери «распиленного» неведомой стихией «уазика» были распахнуты и заметно тряслись, словно мотор машины по-прежнему работал. Но мотора «уазик» больше не имел, поэтому объяснить странную дрожь, охватившую остатки кузова машины, было нечем.
В поисках водителя Савельев осторожно, не притрагиваясь к «уазику», заглянул в распахнутую дверь. Руль машины лежал на переднем сиденье, а на месте педального узла зияла дыра, через которую несложно было разглядеть асфальт. Савельев сделал шаг вперед, собираясь обойти машину спереди, но вовремя одумался. Никакого торнадо перед машиной он не видел, но это не значило, что его там нет. Ну, или не торнадо, а какой-нибудь другой непонятной аномалии.
«Вот! Аномалия! – вдруг осенило Савельева. – Может, природная, а может, и нет. Мало ли? С боевого спутника, допустим, жахнули из новейшего оружия. Случайно. Звучит, как фантастика, но кто знает…»
