Ярко-желтое весеннее солнце припекало землю после холодов, и под его прямыми лучами становилось невыносимо жарко. В воздухе еще не было полного ощущения весны и грядущего обновления, ведь по ночам возвращался холод.
По непросохшей от дождей мостовой, перепрыгивая небольшие лужи, а иногда и попадая прямо в них, бежал молодой человек, как будто за ним гнались. На нем был длинный плащ невнятного серого цвета. Красный, как кровь, шарф затягивал худосочную шею, и от этого бледное лицо в очках казалось еще более бледным. Кроме того, лицо молодого человека хранило некий отпечаток беспокойства и мученичества, да и вся его костлявая фигура говорила о том, что он не блещет здоровьем.
У фонарного столба он неуклюже споткнулся, обхватил его тонкими, как веточки, руками и чуть было не упал. На улице в этот день было пустынно: работающие давно находились на работе, домохозяйки – на рынке. Только в уже открывшемся летнем кафе, возле которого чуть было не упал молодой человек, сидело несколько посетителей.
Полная дама, а-ля мадам Грицацуева1, запихивала омлет в свой маленький, ярко накрашенный алой помадой ротик. Субъект непонятно-южной национальности попивал кофе с коньяком и курил толстую сигару, таращась на пышный бюст дамы в надежде на что-то свое, непристойное. За стойкой восседала официантка, молодая блондинка с усталой наружностью. Она сразу оживилась и вышла посмотреть на пируэты молодого человека возле кафе.
– Куда торопишься, красавчик? Смотри не зашибись! – крикнула официантка молодому человеку.
– Да-да, спасибо, – пролепетал парень, отряхиваясь, и указал на ближайший столик. – Можно?
– Конечно, садись! Кофе, чай? Пиво?
Молодой человек робко присел на стул.
– Не-е-е, – протянул он, – я не пью!
– Вообще не пьешь? Пить надо – кожа будет лучше. А то глянь на себя: зеленый весь, нездоровый какой-то, – сыронизировала официантка.
Она резво тряхнула перед собой полотенцем и засунула его в карман фартука:
– Тогда, может, воду без газа?
– Да-да, именно воду! И без газа, – пролепетал в ответ молодой человек, снимая очки и потирая глаза.
– Ты что, привидение увидел? Оно гналось за тобой?
– Именно привидение! Как будто привидение, но не привидение, – парень путался в словах и дрожал.
– Да что с тобой? Расскажи! Может, я чем помогу? – не унималась официантка.
– Я не знаю… Все так запуталось… Вы не поймете! Что тут рассказывать? – опять нерешительно промямлил он.
– Рассказывай, рассказывай все как есть! Вдруг твоя проблема и яйца выеденного не стоит, – приказала официантка тоном знающего человека.
Протерев вымытые фужеры для вина насухо, она принесла два обычных стакана воды и присела за столик к молодому человеку.
– Я лучше пойду, – отнекивался парень, пытаясь встать, – и так день испорчен.
– Нет, ты расскажи мне, что у тебя стряслось, а потом иди куда хочешь, – настаивала любопытная официантка.
– Хорошо, – сдался парень. – Что остается делать…
– Расскажешь – я тебе посоветую, конечно! У нас ведь Страна Советов, поэтому советы я всем раздаю бесплатно.
– Ладно, слушай… Это началось вчера. Я был дома. Живу я в седьмом номере по Соборной улице. Ты же знаешь, тут недалеко.
– Знаю, знаю, где вы живете. И маман твою знаю, ее еще черная машина на работу забирает, ой красивая машина! – она мечтательно прихлопнула глазами с темными стрéлками.
– Да, забирает. Так вот, сидел я вчера дома… А у нас давеча ремонт закончили, и все остатки стройматериалов и банки из-под краски строители оставили прямо в коридоре. Ну, думаю, надо их в подвал снести, не место всему этому в квартире. Взял ключи от подвала и пошел вниз, чтобы открыть его.
Парень перевел дыхание и продолжил:
– В подвал у нас ведет широкая лестница. Знаешь, подвалы в старых домах – как хоромы. Раньше там склады были… Спустился вниз. Слышу такое тихое урчание гортанное из-за двери. Я опешил, но подвал открыл, включил свет и вижу: лежит кот, черный-пречерный, а во рту у него не то мышь, не то какой-то другой предмет застрял. И он не то скулит, не то рычит, завалившись на бок. В подвале мрак, видно плохо, бр-р-р, стало страшно даже: вдруг он бешеный и кинется в мою сторону. А может, у него вирус какой-то кошачий? – при этих словах молодой человек раскашлялся так, как будто кошачий вирус его уже заразил.
