Его помнили все. Любой, кому задавали вопрос о пропавшем, либо уклонялся от ответа, либо злился, либо тепло улыбался, но никто не оставался равнодушным. Это одновременно настораживало и удивляло всю тайную служу королевства.
Кто же он? Бывший гвардеец специальной охраны, лучший боец и фехтовальщик, бравший призы на королевских скачках и укладывавший штабелями ревнивых мужей и заносчивых фатов из богатых дворянских семей.
От знакомства с палачом его спасало только умение заставить противника броситься в драку первым, и тогда, будучи в праве оскорблённого, он мог спокойно бросить вызов.
В элиту гвардии он попал восемнадцатилетним юношей и уже через два года стал десятником, а затем и сотником. Не стремясь к военной карьере, он тем не менее достиг высот, о которых мечтают многие молодые дворяне.
Но все регалии и почести оставляли его равнодушным. Он стремился к другому. К чему? Наверное, он не знал и сам. Но все в один голос утверждали, что его интересовало что-то другое. Что именно, было загадкой для всех, но мнение было единодушным. Он искал чего-то другого.
Во многих дворцовых покоях ходили слухи о его постельных подвигах, и не одна красотка, вздыхая и утирая слёзы, с сожалением вспоминала весёлые деньки и ночки. Тайная служба сбилась с ног.
Человек, знавший все переходы и залы дворца, а самое главное, владевший секретом королевской сокровищницы, просто испарился, оставив после себя только короткую записку в два предложения:
– Не ищите. Меня больше нет. – И вместо подписи стилизованный рисунок оскалившегося волка. Это был его личный знак, известный только посвящённым.
Но королевскую службу не покидают просто так. Уже через сутки на все границы были отправлены его приметы. Голубиная почта снова оказалась на высоте. На всех постах и заставах знали, кого искать. Но тщетно. Он исчез. Растворился, словно его и не было.
Поговаривали, что не обошлось без вмешательства тёмных сил, но магия была под запретом, и в эту версию практически никто не верил. Только один человек не отбрасывал её – Скопа, его прозвали так за огромную страсть к жареной рыбе. Но он был бойцом, и в итоге появилось прозвище.
Многие потешались над ним, но все знали, что в подобных случаях лучше не переходить границы. Скопа, хоть и рыбоед, но птица хищная. Вулоф получил свою кличку за тягу к одиночеству. Даже в шумной компании, веселясь и будучи в центре внимания, он мог оставаться один. Он был одиночкой.
Пожалуй, только Скопа и мог назваться его приятелем – и то с большой натяжкой. Именно поэтому его и отозвали с задания, в срочном порядке приказав подключиться к поискам.
Удивлённый Скопа примчался в столицу и, услышав о происшествии, безнадёжно вздохнул. Советник по тайным делам королевства чутко прореагировал на его вздох.
– Вы считаете, что искать нет смысла?
– По-моему, да, – прямодушно заявил Скопа. – Я немного знаю этого парня. Если он захочет, его никто не найдёт.
– Но человек не иголка.
– Это верно, но Вулоф всегда умел быть первым. Он учился у лицедеев искусству переодевания и грима, у фокусников перенял ловкость рук, а у взломщиков – опыт общения с замками и запорами. Он может стать кем угодно. Знатным нобилем, воришкой, старой нищенкой или кокетливой красоткой…
– Я знаю, что он был лучшим! – перебил Скопу советник и в раздражении встал из-за стола.
Стол этот был притчей во языцех. Очень многие отдали бы всё за то, чтобы взглянуть хоть одним глазом на бумаги, грудой возвышающиеся на полированной столешнице из морёного дуба.
Энергично пройдясь по кабинету, советник, мужчина средних лет с добродушным лицом и холодными глазами убийцы, остановился перед подчинённым. Заглянув в серые спокойные глаза Скопы, он задумчиво произнёс:
– И всё-таки ищите. Он был лучшим, и я хочу знать, что побудило его уйти. Если это что-то материальное, не страшно. Этот вопрос решаем.
– А если душевное? – перебил его рассуждения Скопа.
– Если душевное, то я хочу сам поговорить с ним, – ответил советник и жестом отпустил Скопу.
Вернувшись к себе, Скопа сбросил чёрный, расшитый серебром плащ – отличительный знак службы – на спинку стула и уселся в глубокое кресло, вытянув длинные ноги. Стражники тайной службы не отличались особой статью. Люди, в основном среднего роста, поджарые и гибкие, они умели затеряться в любой толпе, но, будучи не на службе, привычно принимали осанку истинных бойцов.
Попавшие в тайную службу должны были уметь всё. Чтобы лишить их возможности убивать, нужно было раздеть их догола, связать по рукам и ногам и приковать к стене в абсолютно пустой комнате. Но даже такие меры не давали полной гарантии безопасности. Их тренировали всю жизнь.
Не было предмета, который они не могли бы превратить в оружие. Но они не были бездушными убийцами. Помимо боевых навыков, они все были целители, юристы, торговцы, дрессировщики животных и владели ещё сотней всяких специальностей.
Слуга, молодой человек с едва покрытыми тёмным пушком щеками, неслышно подобрал плащ и вложил в руку хозяина кубок с вином, прервав его размышления. Глотнув вина, Скопа кивнул слуге и вернулся к своим размышлениям.
Итак, стражники. Грамотные, сильные, умные люди, способные в одиночку справиться с полной полусотней. За всю историю тайной стражи, а это почти двадцать с лишним лет, не было ни одного случая предательства.
Стражники умирали под пытками, но не предавали. Вулоф был одним из них, но что-то заставило его исчезнуть, оставив такую странную записку. Скопа сидел в нерешительности, не зная, с чего начать.
Все попытки дойти до решения проблемы логически потерпели крах. Оставалось только одно: стать Вулофом. Думать, как Вулоф, дышать, как Вулоф, и делать всё, как Вулоф. Решившись, Скопа встал и направился к выходу.
Служба в тайной страже давала ещё одну привилегию. Все стражники жили в дальнем крыле королевского дворца. Для них был предусмотрен отдельный вход, своя кухня и конюшни. На каждого стражника отводилось две комнаты, обстановку которых каждый выбирал по своему вкусу.
Это всё оплачивалось из казны. Жалованье слугам также входило в оплату, но за подобные удобства приходилось платить другими неудобствами. Стражникам и их слугам запрещалось приводить, кого бы то ни было к себе. Все встречи и свидания они должны были проводить за пределами замка. Любое нарушение этого правила сурово каралось. Уходить можно было в любое время, но слуга всегда должен знать, где искать своего хозяина.
Слуга Вулофа, взятый под стражу, находился под домашним арестом, а у дверей их комнаты стояла охрана. Предъявив караульным серебряную пластину, полученную от советника и дающую право на неограниченную власть, Скопа вошёл в комнату.
