Я уже выходил из двери, как сильный удар в предплечье, развернув, бросил меня обратно в полумрак подъезда. Сначала плечо горело огнем, потом его сменила острая пульсирующая боль, которая вместе с теплом льющейся крови стала моим основным ощущением на этот момент. С трудом поднявшись на ноги, я сунул руку под пиджак – пальцы сразу стали липкими. Несколько секунд растерянности и недоумения прошли, после чего мозг принялся анализировать происшедшее.
«Снайпер. Но почему в плечо? – мозг сделал первую отметку. – Ранить. Сбить с толку. Задержать… Подставить? Точно. Подставить!»
Прислушался на секунду. Обычный шум двора.
«Надо уходить, пока есть силы. Но как?»
Страх и эмоции я пока четко контролировал, что нельзя было сказать про ловушку, в которой оказался, но только начал просчитывать возможные варианты, как наверху щелкнул замок, потом тяжело хлопнула дверь, а затем раздались шаги. На какое-то мгновение они прервались вскриком, после чего раздались глухие удары в дверь. Стук перемежался с истерическими женскими выкриками: «Убили! Помогите!» Где-то на верхнем этаже хлопнула дверь:
– Что случилось?! Васильевна! Это ты, что ли?! – Но женщина в панике уже опрометью неслась вниз по лестнице. В пустом и просторном подъезде старинного дома четко прослушивалось громкое захлебывающееся дыхание, прорываемое тянущимся на одной ноте речитативом: «Ах ты, мамочка моя! Да что ж это такое! Ах ты!..»
Сейчас она выскочит во двор и… все. Снайпер запер меня в этом подъезде, заставив метаться, как крыса, загнанная в угол. Чердак и подвал отпали раньше, когда я искал пути отхода. Мозг лихорадочно пытался просчитать варианты. Убить? Использовать как заложницу? Как отвлекающий маневр? Успею? Где-то наверху хлопнула еще одна дверь. Рискну! Когда женщина пробегала мимо, я кинул ей вслед негромко:
– Ага, попалась.
Эти два слова ее словно в спину толкнули, заставив рвануться вперед с удвоенной скоростью. Несколько секунд спустя двор огласился истошным воплем:
– Караул!! Люди!! Полиция!! Убивают!!
Расчет был на то, что она отвлечет внимание, тем самым даст шанс мне уйти незамеченным. А снайпер… Что ж… Чувствуя себя рыбой на крючке, бьющейся изо всех сил, но ничего не могущей поделать, мне только и оставалось, что рисковать.
Сразу вслед за женщиной, рывком, выскочив из подъезда, я метнулся под защиту густого кустарника, растущего прямо под окнами первого этажа. Не успела зелень скрыть меня, как в следующий миг послышался мягкий шлепок о кирпич, прямо рядом с моей головой. Это был звук пули, ударившей в стену. Крысу хотят загнать обратно в угол?! Не выйдет! Скользя за кустами, я слышал, как к истошным крикам женщины прибавились крики переполошенных жильцов соседних домов:
– Полиция!! Васильевна! Да что случилось?! Полиция!! Женщина, да что произошло?!
За полминуты, предоставленные мне судьбой, я сумел добраться до следующего подъезда. Сердце замерло, когда я увидел открытое пространство перед подъездом, но тут же снова забилось о грудную клетку. На веревках перед подъездом сохло белье, частично закрывая обзор снайперу. Последующий рывок – отрезок времени оказался для меня растянут на века. Вот сейчас…
Только нырнув в прохладный полумрак подъезда, я осознал, что жив и, возможно, буду жить. Я уже закрывал за собой дверь подвала, когда услышал нарастающий рев форсированного двигателя, спустя несколько секунд резко оборвавшийся. Вместе с ним притих и гул голосов, благодаря чему голос Васильевны прозвучал особенно громко:
– Тот подъезд!! Тот! Убийца там!!
Услышав щелчок захлопнувшегося замка, я щелкнул выключателем. Тусклый свет озарил грязно-серые стены. Пройдя всю длину подвала, открыл ключом дверь, которая соединяла подвал с подсобкой магазина, выходившего на другую сторону улицы. Пройдя мимо двух грузчиков, ворочавших коробки, вышел через грузовой подъезд магазина на улицу. Бросил взгляд на рану. На черной коже пиджака кровь почти не была заметна. Рубашка и подкладка пиджака стали своеобразным тампоном, но потеря крови давала себя знать. Голова мягко кружилась. Слабость обволакивала все больше, каждый последующий шаг давался мне все труднее. Неожиданно в спину ударил рев полицейской сирены. Именно он заставил меня собрать все оставшиеся силы и пойти быстрее.
Мое везение закончилось вместе с возбуждением, которое, гоня по крови адреналин, держало меня на плаву. Остановившись, я прислонился к стене и закрыл глаза. Желание присесть, а еще лучше прилечь тянуло меня к земле. Сумев преодолеть слабость, я оторвался от стены и, пройдя еще два десятка шагов, свернул за угол. Оглядевшись, понял, что это не очередной двор, а тупик, приспособленный под помойку. Возле трехметровой стены, старой кирпичной кладки, стояли несколько мусорных баков и сломанная скамейка с облупившейся краской. Неожиданно боль с такой силой вцепилась в мое плечо, что ноги разом стали ватными, а в глазах потемнело. Двор – тупик, мусорные баки…
Открыл глаза. Вечерело. Попытка пошевелиться сразу отдалась в области плеча ввинчивающейся болью. Осторожно сунул руку под пиджак – рубашка с подкладкой кожаного пиджака, набухнув, взяли на себя роль тампона, не дав окончательно истечь кровью. На следующее мое движение в ребра ткнулась рукоятка ТТ. Мой клиент хотел, чтобы убийство выглядело как попытка вооруженного ограбления, но не как заказное, поэтому от пистолета, бумажника и часов я собирался избавиться позже. Некоторое время пытался придать телу более удобное положение. Когда мне это удалось, вдруг неожиданно почувствовал на себе чей-то взгляд. Рука сама поползла к рукоятке пистолета. Желание жить на какое-то время заглушило грызущую плечо боль. Звуки и время словно замерли. Рука сжала рукоять ТТ. «Ну! Давай! Выходи…»
– Мужик, ты че?
Не успела фраза прозвучать, как меня отпустило. Я снова вернулся в мир людей: услышал гудение двигателей, звонкий смех девушки, ощутил резкую прохладу весеннего вечера и… вонь. Кислый, противный запах. К горлу подкатил комок. В это время над баками появилась голова. Мутный взгляд, седая щетина недельной давности, отеки под глазами. Тупая растерянность бомжа подсказала мне, что делать дальше. Выпустив рукоятку пистолета, я ткнул в его сторону пальцем, при этом с трудом выдавив из себя пересохшими губами:
– Ты хто, мужик?
Это была попытка прикинуться пьяным, который, придя в себя, пытается понять, где он очутился. Муть в голове, соединившись вместе с болью, помогла мне в создании образа. Икнув для антуража, я бросил взгляд вокруг себя. Лицо бомжа несколько просветлело, когда до него дошло, что происходит. Обычная, жизненная ситуация. Напился человек и заснул, а что на помойке, так дело житейское.
