– Патель! – Голос сержанта Джексона прокатился над головами четырнадцати детективов, занятых каждый своим делом. – Тебя разыскивал Скиннер. Давай, малыш, ноги в руки.
Детектив-сержант Патель не обратил внимания на смешки. Он вернулся к своему отчету, поставил недостающую точку в предложении, после чего бросил ручку в ящик стола, заваленный хламом. Провел рукой по волосам.
– Очень жаль, но я-то уже ушел, – ответил он Джексону.
Тот лишь пожал плечами.
Патель закрыл папку, взял ее под мышку, накинул куртку на плечо и трусцой устремился к лестнице. Прядь волос колыхнулась и упала ему на лоб. Давно пора постричься. Эта мальчишеская прическа не очень-то характеризовала детектива по расследованию убийств. Хоть в сочетании с карими глазами это, как выражалась Сара, будучи в хорошем настроении, придавало ему сходство с героем Болливуда.
Он только миновал отдел технического сопровождения и комнаты для совещаний, а уже запыхался. Годы тренировок остались далеко позади, как и его карьера в крикете. Теперь Патель совершал ускорения, только чтобы заскочить в вагон метро на линии Пикадилли да тягать пинты светлого одну за другой.
Приближаясь к секциям начальства, он сбавил ход. Из окон открывался вид на Темзу. Дождь хлестал по стеклам, размывая лондонские пробки в тягучий поток. Сквозь струи воды были видны огни светофоров на Вестминстерском мосту. Желтые, затем красные.
Погода – лучше не бывает. В самый раз, чтобы наведаться в паб и пропустить пинту «Лондон прайд». Хотя ему следовало бы ехать домой и собирать чемодан. Самолет вылетал в пять утра, а Патель не удосужился даже достать плавки. И вообще, где его плавки? В последний раз он видел их в сентябре, когда планировался отпуск в каком-то роскошном отеле в Корнуолле. Планировали они с Сарой – и отменили все в последнюю минуту, а причиной всему оказался пульпит… От одной мысли об этом у него заныла челюсть.
Патель толкнул дверь в кабинет инспектора Римы. Она подняла голову из-за монитора, смахнула волосы с плеч.
– Ты не стучал?
– Собирался оставить это у тебя на столе.
Рима протянула руку за отчетом, глаза ее сверкнули.
– Так, значит, отбываешь? Под солнышко на Тенерифе?
– Ага. – Патель поморщился; он вспотел и запыхался, да и чувствовал себя довольно глуповато в этом разговоре. – Опять едва не отменили.
– Да ну?
– Вот из-за этого дела. – Сержант указал на папку в руках Римы. – И Скиннер назначил меня.
Рима вскинула брови. Ей было известно, что Патель на особом счету у старшего инспектора Скиннера.
– Но ты соскочил?
– Вроде того.
– А подробнее?
– Умерший – бездомный мужчина, возраст – сорок один, имя – Джон Сноу.
– Кроме шуток?
– В общем, еще один бродяга приходит в себя с жуткого перепоя где-то под мостом в Вест-Маргейт, озябший до полусмерти. Смотрит на свои костлявые руки и шмотье – и видит, что весь в крови. Подрывается, несет свой тощий зад прямиком в участок и «сдается».
Рима бегло просматривала отчет и, казалось, вообще не слушала его.
– Можно подумать, в беднягу вселился дьявол.
Она закрыла отчет, затем снова открыла, взглянула на титульный лист. Нахмурилась.
– Почему нет копии для семейщика?
– Бездомному не полагается офицер для связи с семьей.
Инспектор скривилась.
– Ну конечно… Нам ведь нужно «сэкономить», – она забрала воздух в кавычки, – тридцать миллионов к концу года.
– Говоришь точно как Скиннер.
Рима улыбнулась.
– Будь у нас достаточно ресурсов, мы разыскали бы его семью. Даже у бродяги где-то есть родные.
Порывы человеколюбия были ей несвойственны.
– Убийство бездомного, – сказал Патель. – Никому и дела нет.
– Несчастный бродяга… – Рима вздохнула. Смерила его взглядом. – Подойди.
По спине Пателя пробежал мороз.
– Мне нужно собираться, инспектор.