— Добрый день! — киваю хмурому охраннику и шустро семеню к своему кабинету.
Я может тоже не выспалась. Особенно после ночного дежурства, а впереди целый день активной работы. Помимо полной записи, главный врач решил, что нам слишком скучно живется и устроил профосмотры для медперсонала…
А с чего начинается профилактический осмотр?
Угадали! С посещения терапевта.
Замедляю шаг, ожидая, когда окликнувшая меня коллега не подойдет ближе.
— Натали, — на миг задерживаю дыхание пока идеально напудренная щека Веры касается моей. — Кошечка моя, ты совсем себя загнала! Веки какие-то воспаленные, да и темные круги под глазами…
Традиционный ритуал пожелания «хорошего дня» от главной сплетницы больницы.
— Я с ночной.
— Так и я тоже, но, как видишь, молода и свежа, — скалится Семёнова.
Гадюка знает, что никаких мешков и, уж тем более, проблем со зрением у меня нет.
— Цвети-цвети.
К счастью, мы доходим до моего кабинета, и я всем своим видом демонстрирую, что более в проводниках не нуждаюсь. Гремлю ключами и захожу внутрь.
Позади слышится стук каблуков Семёновой.
Ну, что за…
— Наташка, какой у тебя дубак!
Коллега ежится. Тут же бежит к окну, плотно его закрывая.
— Морозная свежесть полезна для цвета лица, Вер. — Ухмыляюсь.
Раз уж от неприятной компании не избавиться, буду готовиться к смене.
Черт, совсем забыла, что верхняя пуговица вчера оторвалась… ай, ладно. Моим старичкам наплевать на размер декольте.
— К нам нового заведующего травматологии принимают! Не слышала еще? — вдруг спрашивает Семенова.
Так вот что за повод был спуститься в терапию! Обычно окулисты заседают на втором этаже и не спускаются к нам со своего небосвода.
— Не слышала. Мне еще наших сегодня принимать…
— Кстати, об этом. Кошечка моя, ты же напишешь записульку, что я у тебя была и полностью здорова?
— Не смогу, солнце, — теперь моя улыбка походит на оскал. Нарочно тяну время, проверяя свой фонендоскоп. — Тебе же уже не двадцать один. Нужно пристальнее следить за своим здоровьем. Тем более, что отсутствие мешков под глазами — не гарант слаженной работы организма.
Семёнова хлопает глазками и, очевидно, не найдя что ответить, заявляет, что ее ждет крутой пациент. Он бизнесмен и точно ходит к ней не просто так! В красках расписывает все его бизнесы и, возможно, она даст несчастному зеленый свет, согласившись на свидание.
Да-да. Чувак специально астигматизмом себе ухудшил близорукость — всё, ради свидания с нашей звездой.
Прелестный женский коллектив...
Не полностью женский, конечно.
Наш главный врач — мужчина, но он также, как и несколько урологов и хирургов уже перешёл рубикон привлекательности и более не представляет интереса для женской половины сотрудников.
Позволяю себе чуть задержать начало приема, чтобы выдохнуть.
Надеюсь, Семёнова не напишет в моей карточке наличие подкожного клеща на ресницах? С этой гадюки станется…
Ладно, выдыхаем!
Милая улыбка, вежливое обращение к пациентам, послушать о бедах и внуках, и звание «Лучший врач клиники» будет в моих ласковых ручках.
День проходит на удивление мирно, и даже Верочка ставит отметку «здорова» в моей медкарте. Возвращаю коллеге свое алаверды: небольшую тахикардию и повышенное давление спишем на ожидание свидания с бизнесменом в очках.
— Войдите! — а вот и вторая волна наших привалила…
Как раз час до окончания рабочего дня. Подгадали, блин.
— Здравствуйте, я ваш новый травматолог — Кадиров Рамис Булатович. А вы Натали Рихтер? — глубокий мужской голос заставляет меня оторваться от компьютера. — Простите, но мне не сказали вашего отчества, — улыбается незнакомец, не сводя с меня заинтересованного взгляда.
— Просто Натали, — сдержанно улыбаюсь, а внутри аж колбасит.
Какой… здоровый… травматолог. Сначала весь дверной проём заполонил, а потом и мой кабинет захватил.
Коротко стриженный, с грубоватой челюстью и кучей проработанных мышц. Мой взбодрившийся мозг запоминает его какими-то кусками, отдельными частями тела.
Крупные ладони с длинными пальцами — личный фетиш. Люблю красивые руки…
— Так даже лучше, — продолжает он, улыбаясь. — Рамис, будем знакомы.
Признаться, когда я вкладывала свою ладонь в его раскрытую, то никак не ожидала обжечься. У мужчины синяя форма с коротким рукавом, а руки горячие, как одеяло с подогревом… да он весь, как одеяло! Такой сверху ляжет и…
Чёрт!
— Взаимно. — Бешусь от того, что приходится контролировать свой голос.
— Мне неловко, что отрываю под конец рабочего дня, но Станислав Ильич отправил к вам, а милая старушка в коридоре, меня пропустила, не желая ничего слушать.
Еще бы… такого самца грех не пропустить.
Вот Семёнова-то обрадуется! Новая кровь — молодая и горячая.
— Мне за ширму проходить? — Рамис кивает себе за спину и через секунду скрывается за ней.
— Да…
Странно, но я соглашаюсь с ним. Даже вопреки своему личному протоколу осмотра.
Наверняка он уже ранее сдавал анализы. По-хорошему нужно выслушать жалобы, записать все симптомы, уточнить по хронике… уже только потом проводить аускультацию, и то, если нужно.
Может он курит? Вроде не пахнет… Только до одури вкусной туалетной водой.
Хоть убейте, но я чувствую запах ананаса!
Выжидаю положенные две минуты и, прихватив стетоскоп, захожу за ширму.
Спина. Красивая и мощная. Рельеф настолько хорош, что я благодарю травматолога за то, что стоит ко мне «задом».
Пялься сколько хошь!
И жаль, потрогать можно только головкой своего рабочего иснтрумента. Её-то я и прикладываю к загорелой коже. А потом… плюю на всё и опускаю ладошку на теплую кожу доктора.
Гладкая… Не люблю волосатые спины у мужиков.
Чёрт, а моя белоснежная кожа так идеально контрастирует с его…
«В руки себя возьми!» — вспоминаю, что я профессионал.
— Курите?
— Нет…
Странный голос у него какой-то. Ладно, мне-то что?
Кадиров и в самом деле не курит. Легкие чистые, дыхание глубокое, размеренное. Уверена, что и в сердце ничего не найду, но раз уж начали…
Прошу его повернуться.
И сглатываю.
Сюда бы мою бабушку! Она до сих пор вспоминает какие зачетные были стиральные доски в ГДР. А тут вот она! Без коррозии и с бронзовым загаром… соски не волосатые, цвета темного кофе.
Это всё гадюка Семенова, так ждала нового заведующего, что и меня против воли зацепило.
Ну, мужик… высокий, красивый…
И член у него красивый…
Что?!
Твою же!
Вот это ты, Ната, отмочила… чёртова профессиональная деформация! Как можно было не заметить, что он стоит без штанов?!
— Дыхание у вас чистое, Рамис Булатович, — с капец каким трудом, но я удерживаю взгляд на его лице. — С пениса удалена крайняя плоть, немного кривовато, но уж как есть. Еще какие-то жалобы будут?
