А.П. Богданов
Русский взгляд на мир: Жизнь и приключения Афанасия Никитина и его сочинения
Купец из далекого XV века Афанасий Никитин весьма современен. Он – это каждый из нас, заброшенный странными обстоятельствами в такие неведомые земли, что ни в сказке сказать ни пером описать. Русский человек справился со всеми невзгодами и остался самим собой. Иной раз неведомый мир прельщал его, иной раз душа его была смущена, но… Как сказал наш самый-самый поэт А.С. Пушкин: «Куда бы нас ни бросила судьбина, / И счастие куда б ни повело, / Все те же мы: нам целый мир чужбина…». Купец сходил туда, не знаю куда, сохранил себя и вернулся на Родину, которой он почитал не одно свое княжество, но всю нераздельную Русь.
Он описал странствия и переживания с редкой даже в наши дни откровенностью. Пытаясь разобраться в своем отношении к окружающему Россию миру и понять, откуда мы именно такие, какие есть, читая его «Хожение за три моря», понимаем – оттуда. Из разорванной в клочья, подданной Орде и Литве, залитой кровью Руси. Которую простой русский мужик любил, со всеми ее неправдами, целиком, а не кусками и фрагментами. И за свою любовь ничего не ждал и не просил.
Просто знал, что его Родина – лучший из миров. Хотя множество миров, которые он прошел, населяли, на его взгляд, такие же люди. Которых он не презирал, но чаще всего сочувствовал, видя всюду почти такие же беды, как дома. Которым их особая вера годилась, да и странные обычаи – тоже помогали жить.
Приключения Афанасия захватывают, но умеренно. Его описание нравов и обычаев разных народов любопытно, но для современного человека мало информативно. А вот его взгляд на мир, Родину и самого себя – посильнее, чем Фауст Гёте. Это наш отечественный супергерой: без горы мышц, оружия и красных трусов, погруженный в сомнения и рефлексию, но пригодный к любым обстоятельствам и несгибаемый абсолютно.
Такие не видные собой герои сбросят ордынское иго, покорят татарские царства, выбьют со своей земли литву и ляхов, пройдут Сибирь и Дальний Восток до Аляски, освоят Новороссию, откроют Антарктиду и подружатся на тропических островах с людоедами. «Мы видим теперь и знаем, что нам предстоит. Но ведь и ты знаешь нас», – скажет Суворову в Альпах генерал Дерфельден. «Помилуй Бог, мы русские!» – ответит Суворов. Простой мужичок в обмотках пройдет, с кремневым ружьем на плече, до Парижа, и со своей верной сорокапяткой до Берлина. В потертых берцах он вынесет развернутое красное знамя из Афгана и поднимет флаг Александра Невского со Спасом Нерукотворным над освобожденной Новороссией.
Правды на нашей земле, которой в начале Нового времени[1], при Афанасии и его современниках, было маловато, может, и не слишком прибавится. Но – «Русская земля да будет Богом хранима!» – говорим мы вместе со своим предком Никитиным. Дух его был высок и стоек. Мы не можем позволить себе стать слабее.
Не менее, чем сам Афанасий, жизнеспособным оказалось его сочинение. Написанное в форме личных, для отчета перед самим собой, записок путешественника, очень сложным языком, сочетающим наречия разных народов, без какой-либо адаптации к читателю, оно вошло в великокняжеский летописный свод и веками не только хранилось, но и использовалось в важнейшем духовном центре Руси – Троице-Сергиевом монастыре.
«Хожение» тверского купца в Персию, Индию, Аравию, Турцию и Крым, через Каспийское и Черное моря и Индийский океан было многократно издано, стойко пережив все эксперименты с выбором исходного текста, различной смелости переводами и разнообразными толкованиями.
Это сочинение – настоящее сокровище, с которым каждому полезно ознакомиться, чтобы понять корни русского мировоззрения и особенности нашей культуры, закономерно сделавшие Россию духовным центром, объединяющим человеческий мир.
Академики И.Б. Греков и Адрианова-Перетц, издавая «Хожение за три моря» Афанасия Никитина в 1948 и 1958 гг.[2], делали ту же ошибку, что и я, публикуя замечательные памятники старинной русской литературы с 70‑х гг. прошлого столетия. Мы все полагали, что читателю довольно прочесть текст (а тем более перевод), чтобы понять его смысл и взгляды автора. Считалось, что ученый издатель должен лишь разъяснить отдельные обстоятельства в помещенных после текста статьях и уточнить детали в комментариях к оригиналу. Если многим читателям трудно разобраться в сути дела сегодня, думали все мы, то уже завтра развитие советского просвещения сделает понимание старинных авторов доступным для каждого. Достаточно хорошо передать текст, детально его прокомментировать в конце книги, поместить там же критические статьи и составить указатели.
Замечательный филолог Н.И. Прокофьев, подготовив к печати немало древнерусских текстов, уже в 1980 г. уловил, что что-то с этой концепцией не так. (Понимаю, что это звучит иронично, но в то время мы все были убеждены, что читатель гениален и становится все умнее.) Прокофьев создал подчеркнуто популярное издание «Хождений за три моря» со своим переводом и обширной статьей о сочинении и авторе в качестве предисловия[3]. Где, предваряя обращение читателя к тексту, рассказал все, включая общую канву развития русской литературы странствий от игумена Даниила XII в. до А.П. Чехова. Все, кроме … взглядов самого Афанасия Никитина, которые сделали сочинение уникальным на Руси и отличают мировоззрение русского европейца от западноевропейского. Уж это-то, он думал, каждый сам поймет из сочинения купца XV в.[4]
Великий текстолог Я.С. Лурье всю жизнь пребывал в убеждении, что окружающие столь же мудры, как и он. Это было не вполне верно даже для коллег: мы его текстологические схемы упорно упрощаем. Готовя к 1986 г. вместе с коллегой, славным филологом Л.С. Семеновым, лучшее с научной точки зрения издание «Хожения» Афанасия Никитина[5], он углубил издательскую концепцию Грекова и Адриановой-Перетц, сделав исследовательские статьи и научно-справочный аппарат в конце книги более информативными и сложными, с самым загадочным для историков и читателей переводом: Семенов ради такого случая переработал свой более понятный перевод текста 1982 г.[6] по Эттерову списку с исправлениями[7]. Теоретически, освоив целиком этот текст и научный аппарат, читатель должен понять про Афанасия и его «Хожение» всё. Это действительно выдающееся издание труда Никитина в рамках идеалистической концепции поступательного развития человеческой мысли.
На названных фундаментальных изданиях (мы специально не затрагивали более слабые работы) основана эта книга. Начинаем мы ее основную часть с переводов, тогда как коллеги сразу предлагали читателю оригинальный древнерусский текст. Их можно понять: каждый хочет насладиться замечательным языком Афанасия Никитина. Я и сам, взяв в руки издание Повести временных лет от любимых коллег-филологов из Пушкинского дома, в той же серии «Литпамятников», обнаружил в книге дефект: знакомый текст летописного свода повторялся дважды! И лишь наткнувшись на какие-то странные выражения в дубликате, понял, что второй текст – это перевод. Со временем, однако, меня осенило, что красоты оригинала радуют далеко не всех. Качественный научный перевод древнерусского текста нужен не только широкому читателю, но и большинству коллег-историков, не погруженных в силу специализации в проблемы древнерусской текстологии.
