«Меня поражает
это электрическое поле
высокого напряжения –
осязаемое, мерцающее, –
возникающее вдруг между
мужчиной и женщиной,
которые даже
не знакомы,
без видимых причин,
просто так, всего-навсего потому,
что они друг другу
понравились
и изо всех
сил стараются себя не выдать».
Ф. Бегбедер «Любовь живёт
три года»
– Кто вы и зачем привезли меня сюда?
– Молчи. Вопросы тебе задавать рано.
Смирнов с высоты своего роста смотрит на
эту Мышку, чуть насмешливо. А она, сьежившись, словно боится, что ей прилетит,
глаза поднять не смеет. И как его вообще угораздило в это дело ввязаться?
Мехов –
подполковник в отставке, мужик твердый, прямолинейный. Пятнадцать лет
командовал частью. Привык отдавать приказы. С таким не поспоришь. Сказал ему:
– Смирнов,
твоя задача – укрыть девчонку на какое-то время. Пока дело с ее отцом не будет
улажено. Сейчас вся заваруха вокруг этого наследства. С женой он развелся, свою
долю ей давно выплатил. Сын погиб, наркоша. Ну, туда ему и дорога. Осталась
только дочь внебрачная, Вера. Мать её в родах умерла. Девчонку выходил дед. Соседи
помогали. Она всю жизнь прожила в деревне, ничего не видела. Со дня на день
стукнет восемнадцать. И можно будет в права вступать. Вот тогда начнется самое
интересное. Отца своего она видела два раза в год. Он свои отношения с ее
матерью не афишировал. Но от Бати ничего не скроешь. И он на эту девчонку охоту
объявил. Что с ней собирается сделать – неизвестно. Но точно знаю, что его
задача – прибрать к рукам наследство. А это можно сделать только через нее. В
общем, задание твое – девчонку беречь. Пока мы сами не решим, как с ней
поступить.
Да уж,
задание... Для бывшего спецназовца не самый подходящий вариант. Не для того он
служить пошел, чтоб каких-то Мышек от бандитов охранять.
А она и
вправду Мышка. Мелкая такая, ему едва ли до плеча достает. Голос писклявый.
Волосы русые, убраны в какой-то нелепый пучок на макушке. Лицо вытянутое,
худенькое. Вообще, в ней ничего красивого нет. Глаза только интересные.
Большие, круглые и смотрят испуганно. Она, наверное, его за бандита принимает.
Ну, пусть так. Сейчас не время ей всё объяснять. Вот когда Мехов решит, тогда
другое дело. А пока пусть помалкивает сама и с ним не заговаривает. Смирнов не
любит болтать. Не привык к этому. Приказы исполнять – то да. А беседы вести ему
не с кем.
– Вера
Мышкина, – оглядев её сверху вниз, медленно произносит Смирнов. – Слушай, что
скажу. Мы оба здесь не по своей воле. И ты мне не нужна, можешь даже не
надеяться, – усмехается на мгновение и снова становится серьёзным. – За тобой
попросили присмотреть.
– Кто? – у
Мышки глаза стали совсем круглые. Так маленькие дети смотрят, когда видят или
слышат что-то удивительное. А удивляются они всему. Наверное, Мышка такая же. В
глухой деревне восемнадцать лет – что она там могла видеть, кроме хозяйства да
огородов? Жила там в покосившейся избушке. Крыша прохудилась, половицы скрипели,
фундамент развалился. Там не то, чтобы ремонт делать. Там сносить всё напрочь.
Дед уже старый, больной. Нога прострелена, с трудом её волочит. Волос на голове
почти не осталось. Поздно он дочку родил. Как с войны пришёл. Только она
умерла, а он жив остался. Крепкой закалки мужик!
Мышку
только не уберёг. Смирнов её вытащил со двора, мешок на голову закинул и через
плечо перебросил. Пищала что-то, брыкалась – ему всё равно было. Кляп во рту, а
руки у неё слишком слабые, чтобы вырваться. Донёс до машины, на заднее сиденье
положил. Стекла тонированные. Тачка не его. Мехов на время службы выдал.
Сказал: потом сочтёмся. Не доверять его словам нет повода. Мехов всегда
обещания выполнял. Поэтому Смирнов и ввязался в это дело с мышеловкой. Мехов
подставлять не станет. А то, что хочет дочке бывшего друга помочь, так в этом
ничего удивительного нет.
– Задание
понял, Слава? Исполняй!
– Слушаюсь!
– Смирнов по струнке вытянулся. На что Мехов посмеялся:
–
Ладно-ладно, не на параде. На службе – да. Только теперь всё по-другому.
Опасное это дело, Слав, – посетовал он. – Хотел я тебя отпустить, чтоб ты своей
жизнью занялся. Но видишь – не могу. На кого, кроме тебя, рассчитывать? Ты
мужик проверенный.
Смирнов
молча принимал похвалу. Не это главное.
– Сколько
мне её при себе держать?
–
Посмотрим, – Мехов достал пепельницу, приготовился курить. – Как Батя себя
проявит. Он ведь ещё не знает, что девчонки в деревне больше нет. А как узнает,
сразу действовать начнёт. Пусть она пока посидит в тихом месте подальше отсюда.
Ключи держи, – бросил через весь стол. Смирнову точно в руки. – Дом за городом,
километров семьдесят отсюда. Элитный коттеджный посёлок. Все участки там
обнесены высокой оградой. Везде сигнализации установлены. Там к тебе никто не
сунется. Соседи приезжают только на выходные. В будни вообще тишина. Место
идеальное для убежища, – довольно улыбается. – Сам строил.
Смирнову
дважды повторять не нужно. Сел в машину и поехал. Мышка по-прежнему на заднем
сиденье лежит, где он её оставил. Мехов светиться перед ней не захотел.
Инструкции, что говорить ей, дал. Бабки отсыпал. А больше Смирнову ничего не
надо. Со всем остальным справится сам.
Это не дом.
Это настоящий дворец. Мехов – человек широкой души. И жильё себе сделал с
размахом.
Когда
ворота разъехались в сторону, Смирнов увидел эту роскошь. На ум пришло: «Нехило
живут подполковники». Вся территория обнесена высокой каменной оградой.
Гранитные дорожки, бассейн, летний дом, сауна. Газон, правда, давно не стрижен,
и трава растёт неровно. Мехов говорил, что давно там не появлялся. Сам, что ли,
за порядком тут следит? Вряд ли. Наверняка, есть рабочие. Но сейчас по
ощущениям – тишина. Словно они здесь одни.
Мехов
осмотрелся – привычка. Первым делом проверить объект на наличие возможной
угрозы со стороны. Фасад укреплён. На территории тут и там камеры слежения. Ну,
конечно. Этого у подполковника не отнять. Бдительность – лучшее оружие.
Мышка
спокойно лежит на плече, завёрнутая в мешок. Пора бы её вытащить, развязать.
Руки-ноги, наверное, затекли. В машине вела себя тихо. Поняла: поднимать шум
бессмысленно. Смирнов осторожно снимает её с плеча, ставит на ноги, стаскивает
мешок с головы. Волосы у неё растрепались, выбились из пучка. Длинные, будут
едва ли не до пояса. Одета она, конечно, нелепо. Длинный безразмерный свитер,
вытянутый из-за множества стирок, платье до пят, в цветочек. Ботинки на ногах,
размера детского. А щиколотки в синяках. Это когда она брыкалась поначалу,
пыталась вырваться. Ничего же не вышло, глупая. Куда тебе, Мышке, выбраться?
Надо посильнее быть.
