ГЛАВА 1
— Сём, чего-то душа болит. Не хочется ехать на этот юбилей.
Темноволосая девушка присела на край кровати. Рядом с ней лежала спортивная сумка, в которую она собирала свои и мужа вещи.
— Милая, мы же обещали Антону. Тем более ты давно хотела отдохнуть на природе. А там шашлычки, грибочки, ягодка-малинка, — мужчина, обняв сзади, прижал жену к груди и положил подбородок на ее макушку. — Все же, я думаю, ты просто переживаешь из-за Данилки. Но ведь сын остается с твоими родителями, а у них не забалуешь, — он улыбнулся.
Екатерина Александровна Кротова трудилась вместе с мужем на мебельной фабрике, принадлежавшей их другу, Антону Степанову, на юбилей к которому она так неохотно собиралась.
Сёма, а точнее, Семён Андреевич Кротов смотрел на жену и млел от счастья. Он долго добивался ее расположения, а когда понял, что она отвечает взаимностью, быстро сделал предложение. И вот они счастливы в браке уже шесть лет, но словно только вчера поженились: казалось, любовь со временем становится лишь крепче. Их пока единственному сыну исполнилось в этом году пять лет.
Посмотрев на расстроенное лицо жены, он произнес:
— Катенька, если тебе так не хочется, я сейчас позвоню и предупрежу, что мы не приедем. Выкручусь как-нибудь.
— Нет, Сём, так нельзя. Ты же знаешь, какой Антон обидчивый. В прошлый раз, когда мы не приехали к ним на Новый год из-за болезни Данилки, он разговаривал с нами сквозь зубы, словно отговорка была придумана специально.
— Хорошо, ты пока собирайся, а я в гараж. Через десять минут буду возле подъезда. Мне подняться?
— Не стоит. Сумка легкая, сама спущусь. Тем более на лифте.
Когда муж уже дошел до двери, Катя вспомнила, что жена Антона, Алина, просила солененьких огурчиков. Месяц назад супруги Степановы узнали, что ждут ребенка.
— Сём, захвати баночку огурцов из гаража.
— Захвачу, — ответил мужчина и закрыл дверь.
Проверив напоследок, все ли она сложила, Катя вынесла сумку в коридор и поставила на банкетку.
«Надо позвонить, узнать, как там Данилка, и можно спокойно выезжать», — подумала девушка. Взяла мобильный и набрала номер матери.
— Аллё, — прозвучал детский голос.
— Как ты, родной мой? Бабушку слушаешься?
— Хоросо, — ответил ребенок. — Бабуска сказала, вы через три дня вернетесь.
— Да, родной, через три дня мы будем дома. Ты же умеешь считать, вот и посчитай, какого числа мы приедем. — За окном засигналила машина. — Все, сыночек, мы поехали. Люблю тебя, малыш.
— Я тозе вас люблю, — сказал мальчик и положил трубку.
«Надо сводить Данилку к логопеду. Никак «ш» ему не дается», — подумала Катя, убрав мобильный в карман.
— Не скучай, Рыжик, — потрепала она померанского шпица за ухом, последний раз оглядела квартиру и, схватив сумку, вышла за дверь.
Семён стоял возле машины. Катя закинула сумку в открытый мужем багажник и села на переднее пассажирское сиденье. Мужчина внимательно посмотрел на жену. В его синих глазах плескалась тревога.
— Ты успокоилась? — поинтересовался он.
— Немного. С Данилкой поговорила. Сказал, что у него все хорошо.
— Вот и ладно.
Катя потянулась закрыть дверь, и в этот момент на ее колени плюхнулся Рыжик. От неожиданности девушка вздрогнула.
— Ты не оставила его дома? — удивился Семён.
— Оставила и соседку предупредила, чтобы кормила и выводила на улицу.
Рыжик сделал вид, будто пристально наблюдает за дворовой кошкой, словно речь идет не о нем. Хотя вздрагивающее ухо показывало, что он все прекрасно слышит и понимает.
— Ладно, пусть едет. На природе порезвится, — рассмеялся мужчина и погладил собачонку. Только тогда Рыжик расслабился.
Машина тронулась, и они выехали со двора.
Ехать супругам предстояло по Варшавскому шоссе около четырех часов. Большая часть пути пришлась на почти свободную дорогу, пока они не выбрались на трассу М5. Семён сосредоточился на управлении машиной — недавно прошел дождь, и асфальт был мокрый, — а Катя задремала.
Они уже выехали за пределы Московской области, когда Семён разбудил жену резким криком. Все, что успела заметить девушка, — это какую-то громадину, появившуюся перед лобовым стеклом их мазды.
А после ее на время поглотила тьма.
***
Душа Кати поднималась над местом ДТП.
Ее тело лежало на дороге, прикрытое брезентом, Семёна же несли на носилках в машину скорой помощи.
От передней части мазды ничего не осталось. Рядом, возле бетономешалки, стоял пожилой мужчина и, схватившись за голову, что-то бормотал.
«Хорошо, Сёмка жив. Данилке не так будет больно», — подумала душа.
На следующий день в интернете появилась заметка о происшествии. Там сухим языком описывалось, как водитель бетономешалки заснул за рулем и, выехав на встречную полосу, столкнулся лоб в лоб с маздой, в которой находилось два пассажира — женщина и мужчина, супруги Кротовы. Женщина скончалась на месте, мужчина — в реанимации.
Антон, читавший новости на ноутбуке, вскочил и бросился к телефону.
— Алло, тетя Рая, это правда?
Его собеседница всхлипнула.
— Да, Антон, правда. Они выехали к вам, а через три часа нам позвонили. Катенька скончалась на месте, а Семён умер уже в реанимации. Как сказать ребенку, что его родителей больше нет, не знаю.
В этот момент в трубке раздался надрывный плач.
Антон отключил телефон и уставился в одну точку. Если бы не его настойчивость, то друзья остались бы живы.
***
Острая боль пронзила грудную клетку. Девушка содрогнулась от внезапного приступа удушья, из ее рта хлынула вода.
Откашлявшись, Катя с трудом подняла веки и увидела перед собой женщину, одетую в старинное платье.
— Екатерина Львовна, голубушка вы наша, ну как же так, а? — запричитала незнакомка.
— Молчи, Клавдия! И чтобы ни одна душа не узнала, что барышня хотела утопиться! Для всех она поскользнулась на мостике и, не удержавшись, упала в воду! — ответил ей какой-то бородатый мужчина.
— Ага, поняла. Ежели спросят, так и скажу, — женщина кивнула, преданно заглядывая в глаза мужчине.
— Беги в дом и приготовь постель. Да, и печку надо растопить, как бы барышня не заболела! — крикнул мужчина, когда Клавдия кинулась исполнять поручение. А потом, подхватив ничего не соображающую девушку, понес к дому.
***
Катя словно качалась на волнах: то приходила в себя, то вновь бредила, все время звала Данилку и Семёна. На третьи сутки ей стало легче, и она открыла глаза.
— Пить, — просипела с трудом.
— Вот, барышня, — странная женщина поднесла ей глиняную кружку. — Вам бульончик куриный нужен, Екатерина Львовна. Это лучшее питание после такой-то болезни. Настя сегодня последнюю курицу пустила под топор.
Катя кивнула и вновь закрыла глаза.
К вечеру ей стало намного лучше, и пустой желудок заурчал, требуя к себе внимания.
— Сейчас, голубушка наша. Покормлю вас, — та же незнакомка, что поила ее бульоном, вылетела из комнаты. Вернулась она через несколько минут с тарелкой. — Еще ложечку! Вот, это последняя, — приговаривала, кормя Катю.
