– Ваше величество?
Он вздрогнул и часто заморгал, пытаясь понять, где находится, и что происходит. Похоже, успел задремать прямо за столом, в ворохе свитков и карт. Спина болела от неудобной позы, и Акелон потянулся, оглядывая скрытый сумраком шатер. Входной полог был откинут, в нем застыла женщина в изящном обрамлении лунного света.
– Ваше величество, я могу войти?
– Конечно.
Полог упал за ее спиной, и Шайонара, мягко ступая босыми ногами, подошла к королю. Часть ее волос была заплетена в тонкие косички с привязанными к ним бубенцами, которые позвякивали при каждом шаге. Она пришла в полупрозрачной ткани, окутывавшей тело, словно дым. Через нее смутно виднелись узоры татуировок, покрывавших тело девушки. В туманных отблесках свечей она больше ничем не напоминала одну из красоток-аристократок. Истинная дочь своего народа, дикого и необузданного.
– Тяжелый день, Ваше величество?
– Весьма. Извини, я, кажется, уснул прямо здесь.
Шайонара взяла короля за руку и потянула к кровати. Она не говорила ни слова, но бережно, почти благоговейно, сняла с него одежду, уложила на живот. В воздухе запахло благовониями, и король почувствовал, как его спины касаются руки девушки, нежно массируя, втирая в кожу ароматное масло. По телу тут же разлилось тепло.
– Ммм, – блаженно протянул король, – Милая моя, ты просто волшебница.
– Многие полагают, у народа этери вместо крови по венам бежит магия.
– Только не говори этого при дворе.
Девушка рассмеялась и неуловимым движением уселась верхом на короля, продолжая растирать его спину. Звякнули бубенцы. Днем она пыталась соответствовать придворным аристократкам, надевала платья и тренировалась делать реверансы. Так посоветовал старый Эштар Лантигер, дядя короля, мнение которого Акелон всегда уважал. Впрочем, на этот раз он полагал, что все бессмысленно.
Даже в шелках Шайонара оставалась дикаркой. Дикаркой, которую будущий монарх подобрал далеко на юге, среди бродячих племен этери. Дикарка, которую он сделал своей любовницей. И этого ни одна из аристократок принять не могла.
– Вам удобно, Ваше величество? – спросила Шайонара.
– Еще раз назовешь меня так, придется тебя наказать.
– Надеюсь, наказание продлится всю ночь?
– И не одну!
Король перевернулся на спину, и Шайонара поцеловала его, скрыв под ворохом волос.
– Акелон, я еще не закончила, – шепнула женщина. – Подожди немного.
Откинув волосы назад, она выпрямилась, выгибаясь, словно кошка. Вылив на руки еще масла, Шайонара начала втирать его в грудь короля, массируя и расслабляя мышцы.
– Не знаю, что бы я без тебя делал, – Акелон прикрыл глаза. – Помимо того, что я нашел любовь, так еще и настоящее волшебство.
– Оно все едино, мой король.
Акелон знал, что когда-нибудь ему придется жениться на одной из этих заносчивых дам, которые спят и видят, как он силой берет престол и их самих, делая королевой мощной страны. Они не искали любви короля, они искали его власти. Акелон хоть и знал, что сердце его навсегда отдано прекрасной дикарке, понимал, что никогда не сможет связать с ней жизнь по законам королевства. Благородные господа Седьмого дома не позволят. Потому что у владыки есть долг перед своим народом. Потому что должен продолжаться венценосный и благородный род без примесей крови не просто незнатной, но даже дикой и необузданной.
– Как прошел день? – руки женщины словно пропускали живительную энергию сквозь тело короля.
– Отвратительно. Мне надоело бегать по лесам, изображая двор в изгнании.
– Ты не изображаешь.
– Порой мне кажется, что это фарс. Идиотский фарс. Вместо того, чтобы принимать присягу лордов в тронном зале, я наспех делаю это среди деревьев. Группирую их, чтобы взять то, что и так мое по праву рождения.
Шайонара склонила голову на бок, от чего бубенцы снова звякнули.
– Знаешь, как мой народ выбирает вождя племени?
– Ммм?
– Нет никакого права рождения. Все претенденты сходятся в битве, и вождем становится тот, кто победит. Право силы.
– Дикари, – добродушно проговорил Акелон.
– Зато мы уважаем мудрость. Никому не придет в голову избавляться от одряхлевшего вождя. Он занял место силой, но дальше должен действовать мудростью.
Акелон понял, на что намекает Шайонара. Его отец, владыка Седьмого дома, Седрик Лантигер, в последние годы мало внимания уделял государственным делам. Его больше волновали увеселения да восседания перед камином с женой, в окружении собак. Акелон почти не удивился, когда далеко на юге, где он путешествовал, его настигла весть о кончине родителей. Многих не устраивал подобный владыка. Акелон удивился лишь, что Вэлрис Лантигер, двоюродный брат его отца, не только сумел занять трон, но и переманить на свою сторону гвардию.
– Осталось немного, – сказала Шайонара. – Тогда мы сможем свергнуть узурпатора, и ты займешь то, что принадлежит тебе.
– Немного… лорд Бейрак отказался присягнуть мне.
Шайонара замолчала, и Акелон удивленно открыл глаза. В отличие от взбалмошных аристократок, дикарка отличалась недюжинным интеллектом и именно она, а не старик Люциан, являлась истинным советником Его Величества.
Шайонара задумчиво водила пальцем по груди короля, потом внезапно остановилась и посмотрела на него:
– Мы выкрадем дочь Бейрака. Он слишком любит ее и согласится на любые условия.
– Отличный ход. Только Лорелея в укрепленном замке лорда.
– Завтра с утра дай мне пару крепких лошадей, и ночью леди Лорелея будет связанная у твоих ног.
Акелон отлично знал этот решительный тон, эти плотно сжатые губы и острый взгляд. Шайонара приняла решение. Но он допустить его не мог. Осторожно взяв женщину за руки, мягко произнес:
– Шай, я не могу тебя отпустить.
– Тебе придется, мой король, – она наклонилась и поцеловала кончики его пальцев. – Твои воины хороши, но они – рыцари, гремящие железом. А в этом деле нужен кто-то бесшумный, кто быстро проникнет в замок Бейрака и также быстро вернется обратно. Ты знаешь, я могу это сделать.
– Да. Но это не меняет того, что я боюсь.
Руки Шайонары выскользнули из его ладоней, снова провели по груди, но на этот раз не втирая масло, а предвкушая и обещая ласку.
– Завтра я поеду за Лорелеей, мой король, – прошептала Шайонара. – А сегодня… сегодня буду твоей.
Кэртар любил вольную жизнь. Любил дышать полной грудью, гнать лошадь вперед, не заботясь о завтрашнем дне. Останавливаться на Сумраком забытом постоялом дворе, где даже у еды стойкий привкус дорожной пыли (если не конского навоза). Разделять кров с простыми людьми, скрывая настоящее имя. Если бы на нем не лежали некоторые обязательства перед семьей, особенно теперь, он бы, не раздумывая, плюнул на все и сбежал, куда глаза глядят. Отправился по миру, побывал в землях всех Семи домов или ушел в плаванье с пиратами Элтанских островов.
