Улица, такая знакомая и привычная, вновь встретила меня своим гостеприимством. Сколько раз я уже ходила по ней за свою недолгую жизнь? Я даже и не сосчитаю. Она видела меня ещё совсем юной, и тогда все эти серые дома, пёстрые гранитные набережные и мостовые казались маленькой девочке чем-то сказочным, необычным и столь новым. Теперь же этот вид не вызывал ничего, кроме старых воспоминаний. Настолько многочисленных и однообразных, что те давно слились в один сплошной поток – поток бесконечной скуки. И как много ещё в городе таких же, как я? И не сосчитать! А если учесть, что по Университетской набережной за три с половиной века прошёл не один миллион человек, я бы не хотела оказаться на её месте. Будь так, давно бы уже покрылась ямами и впала в глубокую депрессию. Хотя второе вполне доступно и людям…
Наконец набережная осталась позади, и я вышла к реке. После четырёх пар в универе устать – это ещё привилегия. Меня же сегодня вымотали так, что я была готова просто лечь на первый попавшийся глазам мягкий объект и не вставать с него часов восемь-десять. Но увы, сегодня в наш мир снова пришло двадцать восьмое сентября. Так что я была готова на всё, лишь бы не возвращаться к себе домой как можно дольше. Жаль, что у подруги не заночуешь – родичи убьют, если я не приду сегодня к вечеру. Да и Айна уехала по делам, а её родители хоть и адекватнее моих процентов этак на двести, но всё равно не так меня поймут.
Река Ритты, происхождение названия которой для меня так и остаётся тайной, блёклой бронзовой лентой промелькнула слева. Северные реки вообще отличаются от всех других. Вот и наша главная городская артерия не осталась в стороне: широкая, медленная и величавая. Хотя я бы сказала «флегматичная». Вряд ли ей было бы дело до тех, кто живёт рядом, если бы реки обладали разумом и характером. Скорее всего, она бы проводила взглядом пару катеров и рыбацких лодочек и, перевернувшись на правый бок, продолжила бы свой холодный дрём… Правый бок? Это я так сказала? Да, я действительно сегодня жутко измотана – только в таком состоянии начинаю нести несусветную чушь.
Звонкий стук, который издавали мои не самые новые туфли, неожиданно сменился на гораздо более низкий и глухой. Это и ясно: престижная набережная, вдоль которой, как можно было догадаться из названия, располагался Государственный Университет Агелидинга, быстро перешла в улицу Совы, для которой престиж и понты уже были не так важны. Какой иностранный гость станет тут расхаживать? Да и наши высокие чины заглядывают сюда разве что только на инспекцию… И кто же будет жить тогда на такой улице? Правильно: самые незаурядные и обычные горожане, так не сумевшие выбиться в люди. Одним словом, неудачники! Кстати, на этой самой улице живу и я. Что это может обо мне говорить? К сожалению, всё. Хотя… этот район ещё не самый плохой. Вот северо-западный – там только и гуляют разные банды и всякие маньяки-психопаты. Про последних особенно часто любят рассказывать в местных новостях. Людям нравятся такие истории, вот их и показывают по двадцать четыре часа в сутки.
Думая над тем, как бы мне совершить крюк и прийти домой как можно позже, я невольно кинула взгляд на темноватый массив деревьев, стоящих вдалеке. Парк Листа, посаженный ещё в прошлом веке, всегда нравился мне своей уютной обстановкой и возможностью погулять без пристальных взглядов зорких посторонних глаз. Это не то, что парк имени Себастьяна Кёртиса – там народ ходит толпами даже по утрам в понедельник. Парк Листа был небольшим сквером, где в детстве я так любила посидеть на лавочке вместе с интересной книжкой или просто послушать музыку. Природа всегда успокаивает – это даже психологи говорят. К счастью для меня, я знаю этот факт только из умных телепередач.
А вот и парк: размышляя, я по привычке даже не заметила, как прошла через главные ворота и оказалась на его территории. Увы, меня ждало горькое разочарование. Парки и леса хороши летом, зимой и, пожалуй, весной, но никак не осенью. От былой летней роскоши не осталось и следа: листья почти полностью облетели, ветви осин и клёнов давно оголились, и даже пёстрый ковёр, на котором так любят фотографироваться молодые легкомысленные девушки, потерял все свои яркие краски. Однако тёмно-коричневый цвет – оттенок земли и коры – как ни странно, прекрасно сочетался с серой палитрой неба. Для какого-нибудь сумасшедшего художника (того же чудаковатого Энди Гросберга) это был бы идеальный пейзаж для творчества, а мне же… Мне от такого вида хочется зарыться в землю и не вылезать до весны. Но, тем не менее, я направилась вперёд по этим блёклым аллеям, вспоминая старые времена и стараясь не задумываться о новых. Что я ищу в этой поздней осени? Явно ничего хорошего.
Пройдя мимо памятника первому агровакскому космонавту (да и первому в мире), я ещё раз взглянула в небо. Кто придумал наш мир? Кому был нужен этот город, эти осени, институты, дома и мэры? Неужели никто не в силах создать такую страну, где бы все жили хорошо? А, к чёрту, всё равно в такой мир меня бы не пустили. Поздняя осень. Вы думаете, с чего она поздняя, если на дворе сентябрь? Если так, значит, вы никогда не были в Агелидинге. Наш город – самая северная столица мира. Северней не придумаешь. Конечно, официально первым зимним месяцем у нас признан декабрь, но на деле стужа тут стоит по полгода. И это если не будут дуть северные ветра. Вот и ещё одна причина, почему я ненавижу сегодняшний день…
Забыв о времени, я совершила очередной круг по периметру парка и, к сожалению, встретилась с первым гулякой. И кого несёт в эти места? В такую-то погоду…
– Как хорошо, что я кого-то нашла! – девушка, завидев меня, ускорила шаг, так что скрыться от её назойливости я бы уже не смогла.
Да и надо? Вряд ли восемнадцатилетняя студентка, убегающая от первого прохожего, получит главный приз на конкурсе «Самый нормальный обыватель».
– Добрый день, – сказала незнакомка, и я волей-неволей обратила внимание на её длинное бежевое пальто. Модельер Рит Чапмен – это не хухры-мухры. – Я в этом городе новенькая, только три месяца как переехала. Не подскажите, где тут больничный комплекс?
– В юго-западном районе, вдоль по улице Зари, – вспоминая карту родного города, ответила я. – Как перейдёте через мост, сразу же увидите большой купол Вильяма Вайтла. Улица, уходящая на запад, вплоть до высокой башни (Солнечной, как её называют), как раз та, что вам нужна.
