1914 год
Первого августа1 Николай II вызвал в Царское Село своего дядю, Великого князя Николая Николаевича, которого в семействе Романовых звали «Николашей». Закончив завтрак, государь курил, когда флигель-адъютант полковник Арсеньев доложил:
– Ваше величество, прибыл Великий князь Николай Николаевич.
– Проводите его в мой кабинет, – распорядился император, торопливо докуривая папиросу.
Раньше император и Николаша дружили, а потом между ними пробежала «чёрная кошка». Всему виной старец Григорий Распутин, которого Стана2(жена Николаши), познакомила с царской четой. Лукавый тобольский мужик, змеёй вполз в царскую семью. Освоившись, этот смерд начал покрикивать на свою прежнюю благодетельницу – Великую княжну Стану. Этого Николаша стерпеть не мог, и принялся убеждать Государя прогнать Распутина от себя. За старца Григория вступилась государыня – императрица Александра Фёдоровна, она настроила мужа против Николаши и Станы, вот и охладела дружба дяди с венценосным племянником.
– Судя по всему, дело движется к войне, – царь, мужчина среднего роста, поглядывал на верзилу Николашу снизу вверх, – вчера Сазонов3 дал ясно понять Сапари4, что Россия не оставит в беде Сербию. В ответ, тот потребовал не вмешиваться в их конфликт с сербами, заявляя, что Австро-Венгрию поддержит Германия.
– Ники, этого и следовало ожидать, – кивнул Николаша, – мы не можем отступиться от сербов, точно так же как немцы от австрийцев.
В семействе Романовых ещё с молодости Николая II звали «Ники», однако разговор был официальным, и государь, нахмурившись, холодным тоном, продолжил:
– Вам господин генерал надлежит вступить в должность Верховного главнокомандующего всеми русскими армиями.
– Слушаюсь Ваше императорское величество! – молодцевато вскинулся Николаша, щёлкнув каблуками.
Он не скрывал своей радости, и это покоробило императора. Николай II сам планировал возглавить армию. Вчера император вызвал к себе в Царское Село всех министров, и объявил, что если случится война, то он займёт должность Верховного главнокомандующего, однако его поддержал, лишь военный министр Сухомлинов, остальные высказались против этого решения, даже вечно сонный Председатель Совета министров Горемыкин, всегда и во всём соглашавшийся с царём, заявил:
– Ваше императорское величество, в столь трудное для нашей державы время, Государь должен находиться в столице, дабы всемерно способствовать укреплению воли народа к победе.
Все министры горячо поддержали Горемыкина. Никто из них не воспринял его патетичную речь всерьёз, не «в укреплении воли народа к победе» дело: Николай II плохой правитель, потому как невеликого ума человек, это видели все министры. На должности Верховного главнокомандующего, от царя проку не будет, ибо он не имеет опыта управления войсками, (в молодости он всего два месяца командовал эскадроном в полку Николаши, вот и вся его воинская служба). В Российской империи, ни один вопрос нельзя решить без Государя, а если он будет в Ставке, которая обоснуется далеко за пределами столицы, это внесёт лишнюю сумятицу в управлении государством.
Император подчинился напору министров, однако Николаше этого знать не полагалось.
– Вы будете находиться в должности Верховного главнокомандующего, пока я не прибуду в Ставку. Вам надлежит строго придерживаться плана ведения войны разработанного Генеральным штабом, – добавил царь ложку дёгтя, в огромную бочку медовой радости Николаши.
Покончив с делами, царь с женой поехали в Дивеевский монастырь5. Вернулись оттуда в половине седьмого вечера. Флигель – адъютант Арсеньев доложил, что звонил министр иностранных дел Сазонов и просил передать: «Германия объявила войну России».
«Ну что ж, по крайней мере, вопрос с Верховным главнокомандующим я решить успел, – подумал император. Тут же волна зависти окатила его сердце: – Сильно обрадовался Николаша».
Тот в своём дворце на Петровской набережной6 принимал военного атташе Франции генерала Пьера де Лонгиша и его помощника майора Верлена.
Приехав в Петербург, первым делом Николаша позвонил маркизу де Лонгишу и похвастался, что император назначил его Верховным главнокомандующим. Маркиз прихватив майора Верлена, поспешил во дворец Николаши. Великий князь принял их в своём домашнем кабинете.
– Ваше высочество, позвольте поздравить вас с назначением на столь высокий пост, – сказал Лонгиш, едва уселись в кресла, – признаться, я рад, что государь внял голосу разума, назначив именно вас. Мы осведомлены о том, что Николай II сам хотел командовать русскими армиями. Это обстоятельство не внушало оптимизма, ибо нужно признать, что русский император подвержен влиянию своей жены. При войне с Германией, давление на Государя его жены – немки наводят на грустные размышления.
– Не волнуйтесь генерал, отныне, командование русскими армиями находится в твёрдых руках, – улыбнулся Николаша. После возвращения из Царского Села, он пребывал в возбуждённом состоянии.
– Ваше высочество, позвольте вам представить моего заместителя, майора Верлена, – маркиз указал на своего длинного и тощего спутника, который ростом был ещё выше Николаши, – он будет находиться при вашей Ставке, для координации действий Франции и России.
– Мы выезжаем через десять – двенадцать дней майор. Ставка будет находиться в Барановичах, – кивнул Николаша.
При разработке плана предстоящей войны, Генеральный штаб русской императорской армии местом пребывания Ставки Верховного главнокомандующего выбрал городок Барановичи Минской губернии. Причина в том, что Барановичи узловая станция, через которую проходили три железные дороги: Москва – Брест, Вильно – Сараны и Баранович – Белосток. Удобное сообщение с фронтом и тылом. К тому же Барановичи равноудалённны от двух стратегически важных фронтов: Юго-Западного и Северо – Западного. На расстоянии одной версты7 от Барановичей дислоцировалась бригада железнодорожных войск с казармами и штабом. С началом войны, бригада выдвигалась к фронту, освобождая место для Ставки.
– Вы так быстро выезжаете Ваше величество?
– Мешкать нельзя, – улыбнулся Николаша, – Германия объявила войну России. Согласно плану Шлиффена – Мольтке, немцы планируют на Восточном фронте перейти к жёсткой обороне, а на Западном, за два месяца покончить с Францией, пока Великобритания не успела высадить на континент свой экспедиционный корпус.
– Да, я знаком с этими документами Германского генерального штаба, – кивнул маркиз, – надеюсь, общими усилиями мы не позволим немцам реализовать этот план.
– Вот для этого я и спешу в Барановичи, – Николаша закурил папиросу.
– Ваше высочество, раз вы заговорили о плане Шлиффена – Мольтке, – Пьер де Лонгиш нахмурил свои кустистые брови, – то согласно ему, Франция примет на себя основной удар Германии, которая выставит против России незначительные силы. Надеюсь, вы не оставите нас в беде.
