Глава XXX БРАТСТВО ПОЛНОЙ ЛУНЫ
Fallāces sunt rerum species
(Не всё то, чем кажется) (лат.)
День выдался на редкость отвратительным.
Южный А-Ваен спал под куполом серого тумана и ленивым взором провожал бесчисленные автомобили по автомагистралям и поезда по железным дорогам, словно незримое сердце, живущее в каком-то необузданном людьми пространстве, перегоняло множественные эритроциты по венам и артериям.
Последние дни сентября предвещали продолжение дождей, а затем наступление суровой зимы, вечерами которой, обычно, смотришь на морозные узоры по ту сторону оконного стекла и задаёшь себе вопрос: где же всё-таки холоднее: в сердцах самых жестоких злодеев или на улице?
Никита Чернов сидел за большим стеклянным столом при ярком свете огромной люстры, курил кальян со вкусом лакричных конфет, и, утопая в сонном сладком дыму, изредка поглядывал из окна шикарной квартиры, располагающейся на двадцать первом этаже элитного нового дома. Дождь всё никак не хотел заканчиваться, выходить из дома не возникало ни малейшего желания, ну а переодические раскаты грома и вспышки молнии напрочь убивали все его остатки. В свои двадцать три года Никита был обладателем кальянной в центре Южного А-Ваена. Его кальянная называлась «Клаудлэнд» и в ней всегда собиралась молодёжь. Заведение никогда не пустовало и Чернов всегда имел доступ ко всем прелестям, которые только может себе позволить кальянщик. Он передвигался по городу на своей красной Audi R8, пил дорогие вина, ел изысканную еду и вряд ли нашлось бы то, в чём он когда-либо нуждался. Забота? Любовь? Нет. Всего этого не фигурировало в его планах на дальнейшую жизнь, ибо не последнее положение в обществе, деньги и роскошь, считал он, были достойной заменой тем человеческим чувствам, которые обычно бывают необходимы.
Женщин, кстати, в семье Черновых не было. Никита жил в огромной пятикомнатной квартире вместе со своим отцом графом Корнеем Мстиславовичем Черновым и они вдвоём были вполне счастливы. Уборкой и стиркой занималась наёмная домработница Светлана, ну а питание щедро предоставляли разнообразные кафе и рестораны, которых в Южном А-Ваене было не занимать.
Никита был полностью уверен в том, что он абсолютно ни в чём не нуждается. Так и было. Природа не обделила его приятной, дерзкой внешностью и харизмой, которые так нравятся лицам женского пола, а ещё той едкостью, смазливостью и невидимой аурой привлекательности, которая не позволяла Чернову остановиться на какой-то одной партнёрше. У Никиты были карие глаза, густые брови, чистая и ухоженная белая кожа, выкрашенные в огненно красный цвет волосы с коротко остриженными висками и объёмным, уложенным набок верхом. Он носил чёрные футболки, часто даже на размер меньше, чтобы продемонстрировать многочисленным подругам свой доведённый до идеала торс. На его пальцах красовались серебряные кольца со звездой, черепом и клинком ножа, а запястье обрамлял браслет-манжет из серебра. Он очень любил это украшение и никогда с ним не расставался. Кстати, попало оно к нему в руки очень странным образом. Когда Никите было 6 лет, они с отцом отправились в музей истории – там проходила увлекательная лекция для младших школьников. И вот что случилось: мальчик налетел прямо на одну из витрин. Она разлетелась в дребезги, однако поразительным образом Никита обошёлся без травм и без единой царапины. На разбитой витрине находилась экспозиция совершенно обыкновенных на взгляд обывателя украшений, но одно из них привлекло почему-то очень сильное внимание маленького Чернова. Это был массивный браслет. Тут же мальчик поднял его с пола и надел на свою руку. Конечно, его детское запястье было слишком мало для громоздкого браслета, и поэтому Никита просто спрятал его в карман.
Тут же подбежала изрядно перепугавшаяся директор музея Алина Анатольевна в сопровождении нескольких сотрудников и, сделав ещё более обеспокоенное лицо, поинтересовалась состоянием Никиты. С ним было всё хорошо и женщина очень обрадовалась. Затем она подошла к графу Чернову и сказала ему, что несмотря на то, что поломка витрины произошла по чистой случайности, ущерб всё равно стоило бы выплатить. Потом в ход пошёл манипулятивный и слезливый монолог о том, что музею совершенно не хватает средств на то, чтобы проводить хоть какую-то модернизацию. Граф, занимавший не последнюю должность в администрации города, понял Алину Анатольевну и сказал, что непременно возместит ущерб. Через некоторое время Корней Мстиславович и Никита покинули музей, а вечером граф Чернов обнаружил в комнате сына одно из серебряных украшений с разбившейся витрины. Хотев было отругать сына за кражу, граф всё же смягчился, когда мальчик жалостно признался, что этот браслет так понравился ему. На следующее утро, Корней Мстиславович открыл свой сейф, достал оттуда довольно приличную сумму денег и отправился в музей. Сказать, что директор пожалела бы довольно неприглядное украшение для сына человека, который фактически подарил нуждающемуся музею сумму денег в десять раз больше той, которая была внесена им за ущерб, было нельзя.
Граф Чернов и Алина Анатольевна расстались, обменявшись радушными улыбками. Украшение осталось у Никиты. И когда его запястье стало больше, он, наконец, смог надеть на него браслет.
