– Рыцарь Бергстрем! – Изабелла величественно выпрямилась. – Ваша королева вами недовольна! – Её сапфировые глаза, как и голос, были холодны, как лед. – Мои подданные из Анвила, Дракенфельда и окрестных деревень прислали мне жалобу на вашего сына, эрла Андерса. Вступая на престол, я пообещала моему народу, что никогда огонь инквизиции не коснётся Нордланда и моих подданных! И что же?! Ваш сын жжёт живьём молодых беременных девушек! Объяснитесь, сэр Бергстрем, немедленно!
– Ваше величество! – Бергстрем приложил руку к сердцу. – Я состою в постоянной переписке с сыном, и он тоже озабочен создавшейся ситуацией. Зачинщик этих бесчеловечных казней не Андерс, Боже упаси! Это духовное лицо, некий доминиканец, брат Корнелий. Люди озлоблены, положение в Междуречье тяжёлое, вспыхивают быстро. А этот Корнелий, по словам Андерса, мастак толпу заводить. Андерс же не может духовному лицу ни приказывать, ни, Боже упаси, насилие над ним учинить какое. Тут вопрос, скорее, к его высокопреосвященству… А кстати, где он?
Лицо королевы стало ещё холоднее и непроницаемее. Она прекрасно сознавала, что Бергстрем просто издевается над нею. Да, формально Андерс не мог тронуть доминиканца. А на самом деле – сколько этих монахов и попиков сгинули, перебежав дорогу и менее значительным персонам?! Да против эрла Бергстрема этот Корнелий, кто бы он ни был, слова бы не сказал! Но что она могла поделать?! Она была одна, одна!!! И всё, что ей оставалось – это сделать хорошую мину. Придворные с любопытством наблюдали за их беседой, и Изабелла сделала вид, будто приняла оправдания Бергстрема – старшего.
– Я попрошу его высокопреосвященство вызвать этого Корнелия сюда, чтобы тот ответил за свои преступления. Но ваш сын не так бесправен и беспомощен, как вы пытаетесь показать! Приговоры суда инквизиции недействительны, пока их не подтвердит светская власть.
– А это уже к герцогу Элодисскому! – Вновь приложил руку к сердцу Бергстрем, почти не скрывая усмешки. – Если ему вообще есть до этого какое-то дело! А то, говорят, они всё празднуют, фейерверки запускают, а до своих подданных им и дела нет…
– Сэр Бергстрем! – Гневно перебила его королева. – Когда я слышу, как сплетничает мужчина, мне хочется спросить: «Кто из нас баба?!». Я сама никогда не опускаюсь до сплетен, и из уст своих подданных слышать их не желаю!!! Герцог Элодисский объяснится передо мной в свой срок, будьте уверены! И я обязательно дам ему своих гвардейцев, чтобы он раз и навсегда навёл порядок в вашем Междуречье!
– Ваше величество… – Бергстрем аж побагровел, еле сдерживаясь перед придворными.
– Аудиенция закончена! – Перебила его Изабелла. Она прекрасно осознавала, что ничего она не сделает, и Гарет, скорее всего, тоже. Но унижаться перед этим выскочкой?! Сдаться на милость этих скотов и вилять перед ними хвостом?! Никогда! У Изабеллы ещё оставался последний козырь, но зато какой!!! И Бергстрем это знал прекрасно, и пока что вынужден был принимать её правила игры. В целом он не верил, что Изабелла способна на такое безрассудство, как предъявление этого козыря, но в глубине души сомнение всё же шевелилось: а вдруг? Кто её знает, эту бабу бешеную?.. Все Хлоринги бешеные, у них в роду через одного берсеркеры, им даже настоечку из мухоморов пить не требуется, они чокнутые и так. Поэтому открыто бросать ей вызов себе дороже. Есть и другие способы.
Изабелла прошла к себе, вне себя от ярости наорала на прислуживающую ей даму Шелли, прогнав прочь. Взвизгнув, сами смылись любимые левретки, шмыгнул куда-то любимый карлик Наф-Наф. Расхаживая по своим покоям, Изабелла с силой растирала ладони одна о другую. О, игру Бергстремов она раскусила мгновенно, как только узнала о бесчинствах того попа! Им нужно выманить мальчишек из Элодисского леса, где они в безопасности, и натравить на них чернь. Или сами убьют, списав всё на чернь, не существенно. Гибель Гарета будет катастрофой!!! Не сейчас, только не сейчас… Сколько страшных дней и ночей Изабелла провела, каждую минуту ожидая страшное известие о смерти брата?.. Удар неизлечим и обязательно повторится рано или поздно. Королева отлично понимала, что сама жива и при короне только потому, что брата любят народ и знать, его знают и ценят в Европе и даже в Византии. Открытая попытка сейчас напасть на него и членов его семьи вызовет бурю возмущения в Европе и на Острове. Конечно, и датчане, и англичане в таком случае станут грести под себя, не говоря уже о Риме, но это без разницы, местным гости из-за моря не нужны в любом случае. И на здоровье принца Элодисского сейчас держится всё, даже жизнь и корона самой Изабеллы. Узнав, что с возвращением сына Гарольд чуть ли не на поправку пошёл, Изабелла испытала такое облегчение! Ей показалось, что опасность немного отступила, у них появилась возможность упрочить свои позиции, выгодно выдав замуж Габи и женив Гарета. Королева и невесту присмотрела, кузину английского короля, Элизабет Стюарт, девчонку родовитую, отличных кровей, но небогатую. Впрочем, это даже лучше: быстрее удастся сговориться. Девчонка вполне созрела, ей четырнадцать, рожать уже способна, до Нордланда доберётся быстро, полгода на всё про всё уйдёт, не больше… И с виду не дурна, если верить послу и портрету, переданному послом. Рыжая и белокожая, худющая, но это от того, что ещё молода. К двадцати годам оформится и пополнеет, будет хороша. И тут такое… Проклятье! Если хоть одного из мальчишек убьют, брат этого не переживёт. Повторный удар и смерть… И конец всему.
