Длинные, шелковистые волосы отражали солнечный свет и струились за идущей неспешно хозяйкой их, словно разлитая густая золотая краска. Ветер нежно подхватывал их и пересчитывал каждую волосинку, создавая эффект живущих своей жизнью мягких пшеничных прядей. С них начинается повествование этой истории не просто так… Они привлекли к себе то самое внимание…
Девушка шла сквозь этот такой знакомый с детства парк, и отмечала, что сегодня особенно теплый осенний денек выдался. Люди с улыбками проходили мимо и тоже были довольны нагрянувшему октябрьскому бабьему лету. Никто после затяжных дождей и холодов не надеялся, что осень на время уступит теплу место и отойдет. Но она отошла, подарила такую возможность радоваться этой охрово-золотой красоте.
Людей много, это хорошо! Ей так нравилось писать, когда вокруг нее атмосфера из сгустка энергий самых непохожих и разных людей. Люди – это как краски в ее палитре. Самые разные и все очень нужны и важны для того, чтобы наблюдать узор всего, что ее окружает. А сочетание людей, как некоторых цветов, становится иногда фееричным и незабываемым. Конечно, некоторые цвета, как, например, черный, не добавить много, но если чуть-чуть, то как хорошо в итоге выходит! Черный добавляет характер, глубину…
Например, когда у нее есть момент меланхолии, то картины выходят несколько напряженными и привлекают внимание. Хотя, на самом деле, она даже не помнила, когда это было в последний раз. Быть в унынии – это не о ней, конечно!
«Улыбашка» – так называла ее мама, а отец считает, что в ней поселилось маленькое солнышко. Он до сих пор ее так дразнит, словно ей все еще семь, а не двадцать семь как это было на самом деле.
Так вышло, что даже желтый цвет был всю жизнь ее любимым цветом. Как не изобразить эти яркие краски осени, которыми богат ее старый парк? Это были ее цвета, все оттенки желтого, разбавленные красным, оранжевым, бронзовым, зеленым и даже фиолетовым. Но главным цветом, королевой бала был золотой. Желтый, один из трех самых основных цветов этого мира – ее цвет.
Итак, устроившись на солнечной полянке, молодая художница достала свои инструменты и уже раскрыла альбом, чтобы делать наброски. Она создавала наброски непременно под открытым небом, ей нужны были эти энергии, что витали вокруг. Порой, ей нравилось выходить с мольбертом, чтобы наносить некоторые краски, которые она непременно увидит перед собой прямо на месте. С какими именно инструментами ей идти она всегда знала в тот момент, когда обутая стояла у двери. И тогда начиналась беготня по спальне – взять это и вот это и еще вот это. Мама всегда хмурилась на ботинки дочери, которые топали по вымытому полу, но спорить было бесполезно. К тому же, ее поощрял папа:
– О, понеслась душа в рай! – смеялся он, с любовью наблюдая, как дочь копошится в своей спальне.
Чудачка? Наверное, но все привыкли. И подруги, и ее ученики в художественной школе, и вообще все те, кто ее знает. Только мама очень переживала. Например, сегодня дочь еще не успела закрыть за собой дверь, как услышала мамино приглушенное:
– Не поощряй ее, она так никогда не найдет себе пару со своими причудами!
Что сказал на это папа, ей было уже не слышно, но скорее всего, что-то вроде: «Ерунда, ты зря переживаешь, я знаю, что кому-то очень повезет, если Элла станет его женой»
Такое мамино отношение к странностям дочери не волновало девушку, но если честно, ей уже самой было все понятно. Двадцать семь – то тот самый возраст чтобы задуматься о поиске пары. А она об этом пока не думала. Вернее, она думала так: «Когда на меня свалится любовь, я буду о ней думать, а пока что еще этот момент не наступил»
И этот кто-то будет цвета… вот она даже не знала, какого цвета должен быть мужчина ее жизни, как его добавить в палитру своего бытия? Что подойдет желтому? Красный? Белый? Или, может, черный?
Девушка рассматривала детишек, которые кормили уточек у пруда, и увидела много ярких самых разнообразных красок, а рядом их мамы почему-то серые и тусклые. Почему так? Почему люди не могут видеть мир и себя в красках, как она? Разве бы они хотели самостоятельно иметь столь серые и скучные цвета? Никогда! Мир был бы просто шедевром из красок! Но видеть цвета было дано вообще-то не всем. А жаль!
Этот дар Элла берегла и была ему благодарна. Ведь так замечательно – иметь возможность творить с таким даром. А художница имела эту возможность. Сперва, ей помогали ее родители, затем она осталась работать в художественной школе и занималась с детьми уже два года. Порой, ей давали создать что-то на заказ – дополнительные средства, которые она тратила на поездки в красивые места.
Но, как бы там ни было, у нее был дар видеть людей, здания, природу, даже ветер в красках. Мир был наполнен самыми красивыми и необычными цветами, а течение энергий создавало узор, которому Элла не уставала любоваться. Она просто не могла перестать наносить то, что видит на картины. Единственное, что ее порой огорчало – это что ее картины не пользовались спросом, люди почему-то чаще проходили мимо ее творчества, и лишь дети заглядывались на ее работы. Поэтому, до знаменитой или хотя бы обеспеченной художницы ей было еще далеко. Огорчалась ли она этому? Отнюдь!
Карандаш скрипел по бумаге, край нижних розовых губ нетерпеливо покусывали зубы, светло-русая челка под теплым ветерком поднималась над удивленно изогнутыми бровями, мир шумел, и в спектре этого шума Элла пыталась сконцентрироваться на будущей картине. В ее душе пела любовь к тому, что она делает. А еще радость и как всегда хорошее настроение.
И вдруг…
Краски исчезли!
Стало тихо, словно мир замер, и Элла затаила дыхание. Мороз пробежал по коже. Что это?!
Она встала и осмотрелась вокруг. Так и есть. Мир, вдруг, стал черно-белым. Вернее, он был цветным, но он стал таким, как и для всех – обычным. То необъяснимое и разукрашенное чудо, которое она видела в каждом прохожем, в каждом дереве, в каждой травинке, паутинке, дуновении ветра исчезло.
Блокнот и карандаш упали на траву, в которой уже лежали опавшие хрустящие листья. Они были просто листьями и просто травой, а рядом пробежавшая спортсменка была просто человеком без цвета энергии. Такого с молодой художницей еще не было! Никогда!
Но что же случилось? Где делась способность видеть краски?! Прошла минута. Она стояла, с минуту пыталась проморгать это наваждение, но становилось только хуже, в ее груди поселилась тяжесть необъяснимая и незнакомая.
Собрав не глядя и неуклюже, словно слепая, свои вещи, она набросила сумку на плечо и помчалась сквозь парк назад домой. Скорее, нужно понять что случилось! Такого с ней не было еще ни разу! Это, должно быть, какой-то страшный сон. А может быть, она заболела?
