Переводчик Мария Десятова
Научный редактор Игорь Кузнецов, канд. ист. наук
Редактор Владимир Потапов
Издатель П. Подкосов
Руководитель проекта И. Серёгина
Ассистент редакции М. Короченская
Корректоры Е. Барановская, Е. Сметанникова
Компьютерная верстка А. Ларионов
Художественное оформление и макет Ю. Буга
© Peter Cozzens, 2016
This translation published by arrangement with Alfred A. Knopf, an imprint of Th e Knopf Doubleday Group, a division of Penguin Random House, LLC.
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «Альпина нон-фикшн», 2022
* * *
Все права защищены. Данная электронная книга предназначена исключительно для частного использования в личных (некоммерческих) целях. Электронная книга, ее части, фрагменты и элементы, включая текст, изображения и иное, не подлежат копированию и любому другому использованию без разрешения правообладателя. В частности, запрещено такое использование, в результате которого электронная книга, ее часть, фрагмент или элемент станут доступными ограниченному или неопределенному кругу лиц, в том числе посредством сети интернет, независимо от того, будет предоставляться доступ за плату или безвозмездно.
Копирование, воспроизведение и иное использование электронной книги, ее частей, фрагментов и элементов, выходящее за пределы частного использования в личных (некоммерческих) целях, без согласия правообладателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Посвящается Антонии
Если у белого человека отбирают землю, цивилизация оправдывает его сопротивление захватчику. Более того, если он покоряется воле злодея, цивилизация клеймит его трусом и рабом. Если же сопротивляется дикарь, цивилизация с десятью заповедями в одной руке и мечом в другой требует немедленно его истребить.
Из рапорта Комиссии по заключению мира с индейцами, 1868 г.[1]
Я помню, как белые шли воевать с нами и отбирать нашу землю, и решил, что это неправильно. Мы тоже люди, Господь создал нас всех одинаковыми, поэтому я намеревался всеми силами защищать свой народ. Так в шестнадцать лет я вступил на тропу войны.
ОГНЕННЫЙ ГРОМ, шайеннский воин[2]
Как много мы слышали о коварстве индейцев. В коварстве, в нарушении обещаний, во вранье, воровстве, убийстве беззащитных женщин и детей и во всех остальных проявлениях бесчеловечности, которые только существуют на свете, индейцы – просто дилетанты по сравнению с «благородным белым человеком».
БРИТТОН ДЭВИС, лейтенант армии США[3]
1. Племена американского Запада, 1866 г.
2. Северные равнины
3. Южные равнины
4. Апачерия
5. «Война Красного Облака», 1866–1868 гг.
6. Кампания Шеридана, 1868–1869 гг.
7. Война с модок, 1872–1873 гг.
8. Война на Ред-Ривер, 1874–1875 гг.
9. Кампания Крука в бассейне р. Тонто, 1872–1873 гг.
10. Экспедиции к р. Йеллоустон и в Блэк-Хилс, 1873–1874 гг.
11. Кампания Литлл-Бигхорн, май-июнь 1876 г.
12. Сражение на Литтл-Бигхорн, 25 июня 1876 г.
13. Завершение Великой войны сиу, июль 1876 – май 1877 гг.
14. Шайенны, ноябрь 1876 – январь 1879 гг.
15. Война с нез-перс, 1877 г.
16. Война с ютами, 1879 г.
17. Сьерра-Мадре, 1883–1886 гг.
18. Резервации лакота и развертывание войск, ноябрь – декабрь 1890 г.
19. Вундед-Ни, 29 декабря 1890 г.
Пролог
«Наши дети порой бедокурят»
В апреле 1863 г. Американский музей Барнума предлагал посетителям увлекательное зрелище: за 25 центов поглазеть на одиннадцать индейских вождей, прибывших с Великих равнин в Нью-Йорк на встречу с «Великим Отцом» – президентом Авраамом Линкольном. Никакого сравнения с типичными для представлений Барнума «краснокожими попрошайками и забулдыгами из восточных резерваций», уверяла The New York Times. Это люди совсем иного склада: шайенны, арапахо, кайова и команчи, «грозные кочевники из самых дальних и недоступных долин Скалистых гор». Барнум обещал давать по три представления в день для строго ограниченного числа зрителей. «Спешите, иначе не успеете! – зазывал великий шоумен. – Они тоскуют по дому, по родным зеленым лугам и диким лесам. Кто не увидит их сейчас, не увидит никогда!»[4]
Любопытство горожан подогревала масштабная рекламная кампания: Барнум возил индейцев по улицам Манхэттена в огромной повозке, перед которой маршировал оркестр, заезжал с вождями в школы, где дети пели гостям песни и демонстрировали гимнастические упражнения. И хотя газеты над этим потешались, на самом деле город был покорен. Публика валом валила на инсценированные пау-вау[5] в четырехъярусном театральном зале Барнума на Бродвее. Индейцы говорили мало, но их разрисованные лица, длинные косы, рубахи из оленьей кожи и узкие штаны-леггины с кожаной бахромой приводили зрителей в восторг. 18 апреля, во время последнего выхода на поклон, вождь южных шайеннов Тощий Медведь попрощался с жителями Нью-Йорка от имени всей делегации[6].
Тощий Медведь был членом Совета Сорока Четырех[7] – главного органа управления народа шайеннов. Обычай предписывал входящим в него вождям, выполнявшим обязанности миротворцев, не подменять доводы рассудка эмоциями и всегда действовать в интересах племени. В 1863 г. старейшие шайеннские вожди понимали эти интересы как дружеские и мирные отношения с растущим белым населением Территории Колорадо. Однако официальный Вашингтон был обеспокоен. Поговаривали, что индейцев Великих равнин обрабатывают агенты конфедератов-южан, подбивая их на войну. Чтобы предотвратить возможный конфликт (на самом деле эти опасения были беспочвенными) и уладить разногласия с племенами, Бюро по делам индейцев[8] и устроило для Тощего Медведя и еще десяти вождей встречу с Великим Отцом. Делегацию сопровождал представитель Бюро – уполномоченный по делам индейцев Самуэль Колли, а также белый переводчик.
Утром 26 марта 1863 г., за две недели до нью-йоркского шоу, индейцы с сопровождающими прошли колонной сквозь перешептывающийся строй министров, иностранных дипломатов и высокопоставленных любителей всего диковинного в Восточный зал Белого дома. «Исполненные то ли невозмутимого достоинства, то ли бесстрастия, отличающих этих лесных стоиков, – писал вашингтонский репортер, – они безмолвно расселись полукругом на ковре и, отдавая дань уважения представшему их взорам величию, явно гордились великолепием собственных уборов и раскраски»[9].
Продержав гостей в ожидании пятнадцать минут, в зал размашистым шагом вошел президент Линкольн и спросил у вождей, есть ли им что сказать. На ноги поднялся Тощий Медведь. Но когда толпа высокопоставленных зевак подступила ближе, вождь, несколько смешавшись, проговорил с запинкой, что сказать ему хотелось бы многое, однако он очень нервничает и ему лучше бы присесть. Принесли два кресла, Линкольн уселся напротив вождя. Баюкая в ладони свою длинную трубку, Тощий Медведь повел речь, сперва неуверенно, потом все живее и красочнее. Он сказал Линкольну, что его приглашение преодолело долгий путь до их ушей и такой же долгий путь проделали сами вожди, чтобы выслушать его слово. И хотя в карман это слово Тощий Медведь не положит, потому что карманов у него нет, он надежно сохранит его в сердце и бережно передаст своему народу.