Эллисон Пирсон - И как ей это удается?

И как ей это удается?
Название: И как ей это удается?
Автор:
Жанры: Легкая проза | Современная зарубежная литература
Серия: Phantiki
ISBN: Нет данных
Год: 2004
О чем книга "И как ей это удается?"

Знакомьтесь: Кейт Редди, фондовый менеджер и мать двоих детей. Она может делать десять дел одновременно: продавать и покупать акции, менять пеленки, выяснять отношения с мужем, отбиваться от тупого босса, стряпать пироги, следить за повелением индекса Доу-Джонса и много чего еще. Не может Кейт одного – разобраться в себе и понять, кем же ей больше хочется быть: хорошей мамочкой и отличной женой или успешным профессионалом, стремительно покоряющим высоты финансового мира.

Жизнь Кейт – беспрестанная борьба с чувством вины и неодобрением окружающих. Родственники, неработающие знакомые мамаши, начальство, клиенты, коллеги-мужчины и даже нянька дружно осуждают Кейт. А помимо всеобщего неодобрения есть и другие напасти: хронический недосып, помноженный на хроническую бессонницу, страхи, невезение и полное отсутствие времени. В результате жизнь Кейт – череда смешных, нелепых и неловких ситуаций, в которые она постоянно попадает в попытках как-то извернуться и втиснуть две жизни в одну.

Этот искрометный роман уже произвел фурор на родине автора, в Англии. Автору и ее героине есть что сказать о надеждах и разочарованиях современной женщины. Кейт остроумна, находчива и способна на искренние чувства.

«И как ей это удается?» – смешная и в то же время грустная книга, после которой многие женщины задумаются о переменах в своей жизни, а мужчины – иначе посмотрят на своих подруг.

Бесплатно читать онлайн И как ей это удается?


Часть первая

1

Дом

01.37

Каким ветром меня сюда занесло, объяснит мне кто-нибудь? Я имею в виду – не на кухню, а в эту жизнь? На заре дня школьного рождественского праздника я доделываю кексы. Уточню, чтобы исключить путаницу: я уделываю готовые кексы – процесс куда более тонкий и деликатный.

Развернув роскошную упаковку, осторожно вынимаю кексы из гофрированной фольги, ставлю на разделочную доску и опускаю скалку на их идеально сахарно-припудренные головки. Поверьте, не так это просто, как кажется. Не рассчитаете силу, поднажмете чуть сильнее – и сдобные светские леди лишатся своего пухлого обаяния, распустят нижние юбки и начнут плеваться джемом. И лишь осторожным, но уверенным движением (муху когда-нибудь доводилось давить?) вы запустите кондитерский мини-оползень, достигнув милого домашнего обличья сладких толстушек. Домашнего. Именно такой мне сейчас и требуется. Дом – душа семьи. Дом – это где любящая мамочка печет своим деткам вкусненькое.

Столько трудов, а все из-за чего? Из-за письма, которое десять дней назад Эмили принесла из школы, – того самого, что до сих пор пришлепнуто к дверце холодильника магнитным Тинки-Винки. В письме призыв к родителям «любезно внести добровольный вклад в скромный праздничный стол, традиционно устраиваемый для детей после рождественского спектакля». Буквы послания полыхают, а в низу листка, рядом с подписью мисс Эмпсон, застенчиво ухмыляется снеговик в дурацком колпаке. Только не стоит покупаться на этот усердно раскованный тон и фонтан компанейских восклицательных знаков!!! Ни в коем случае. Школьная корреспонденция сочиняется шифром до того каверзным, что раскодировка по силам либо разведспецам, либо женщинам в последней стадии недосыпа, отягощенным чувством вины.

Вот, к примеру, слово «родители». Обращаясь к «родителям», на деле школьные власти до сих пор подразумевают исключительно мамаш. (Какой это папаша при наличии жены читает послания из школы? Гипотетически, полагаю, такое возможно, но только в случае, если это приглашение на праздничную вечеринку, да и то случившуюся недели полторы назад.) А как вам нравится «добровольный вклад»? «Добровольный» по-учительски означает «под страхом смерти» и «под угрозой дальнейшего отлучения вашего дитяти от приличной школы». Что же касается «скромного праздничного стола», то готовое угощение, купленное лживой лентяйкой в ближайшем супермаркете, в меню определенно не входит.

Почему я в этом уверена, спросите? Да потому, что до сих пор помню взгляд, которым обменялись моя мама и Фрида Дэвис в семьдесят четвертом, на Празднике урожая, – при виде мальчишки в грязной куртке, возложившего на алтарь «добровольных» пожертвований коробку из-под обуви с двумя банками консервированных персиков из местной лавки. Забыть тот взгляд невозможно. Только полное ничтожество, недвусмысленно читалось в этом взгляде, способно возблагодарить щедрость Создателя подобной пакостью, в то время как Отец Небесный заслуженно ждет горы свежих фруктов в нарядно упакованной корзине. Или свежеиспеченной сдобной плетенки. Домашний хлеб Фриды Дэвис, торжественно пронесенный по церкви ее близнецами, в количестве тугих кос не уступал волосам рейнских русалок.

– Видишь ли, Катарина, – уписывая пирожные, презрительно гундосила потом миссис Дэвис, – некоторые мамы, такие, как я, например, или твоя мама, сил не жалеют. Однако есть и иные особы… – она издала длинный фырк, – которые и пальцем не пошевелят…

Я тогда отлично поняла, о ком речь. В семьдесят четвертом уже вовсю злословили о работающих матерях. Об особах, предпочитающих брючные костюмы и даже, поговаривали, позволяющих своим детям днем смотреть телевизор. Злобные сплетни липли к этим женщинам, как пыль к их деловым сумочкам.

Как видите, еще толком не понимая, что такое быть женщиной, я уже знала, что мир женщин делится надвое: на достойных матерей, самоотверженно горбатящихся над шарлотками и детскими ванночками, и на матерей… иного сорта. Сейчас, тридцати пяти лет от роду, я полностью отдаю себе отчет, к какой из половин отношусь. Потому-то, видимо, и торчу посреди ночи 13 декабря на кухне со скалкой в руках, издеваясь над готовыми кексами, чтобы добиться от них домашней наружности. В былые времена женщины находили время на выпечку домашних кексов, но имитировали оргазмы. Теперь мы справляемся с оргазмами, зато имитируем домашние кексы. И это называется прогрессом.

– Черт. Черт! Куда Пола подевала сито?

– Кейт, ты что творишь? Два часа ночи! Ричард, застыв в проеме двери, щурится от света. Рич. В любимой пижаме от Джермин Стрит, застиранной и обветшавшей до абсурдной бахромы по краям. Рич, со своим несгибаемым британским благоразумием и хиреющей добротой. Тормоз Рич, как зовет его моя американская коллега Синди, потому что работа в его проектной фирме практически заглохла, а на то, чтобы вынести ведро, Ричарду требуется полчаса, и он вечно советует мне притормозить.

– Притормози, Кэти. Ты прямо как тот ярмарочный аттракцион… как его там? Где народ визжит и размазывается по стенкам, пока крутится эта чертова штуковина?

– Центрифуга?

– Ясно, что центрифуга. Как сам аттракцион называется?

– Без понятия. Стена смерти?

– Точно.

В чем-то он прав. Я еще не дошла до того, чтобы не понимать, что жизнь – больше подделки кексов глубокой ночью. И больше усталости. Усталости глубоководной, почти бездонной. Если честно, я так и не избавилась от нее с рождения Эмили. Пять лет бреду по жизни в свинцовом панцире недосыпа. А выход? Отправиться завтра в школу и внаглую грохнуть на праздничный стол упаковку лакомств из «Сейнсбериз»? Здорово. К «мамочке, которой никогда нет дома» и «мамочке, которая всегда кричит» Эмили сможет добавить «мамочку, которая и пальцем не пошевелила» ради нее. Два десятка лет спустя, когда мою дочь схватят на территории Букингемского дворца за попытку похитить монарха, в «Вечерних новостях» появится полицейский психолог и сообщит: «Друзья Эмили Шетток считают, что ее душевные проблемы пустили корни на рождественском вечере в начальной школе, когда мать Эмили, принимавшая в ее жизни символическое участие, унизила дочь на глазах у одноклассников».

– Алло, Кейт!

– Ричард, мне нужно сито.

– Зачем?

– Чтобы посыпать кексы сахарной пудрой.

– Но зачем?..

– Чтобы никто не догадался, что я их купила, вот зачем!

Пытаясь вникнуть в суть, Ричард моргает, как в замедленном кино.

– Да не о пудре речь, Кэти. К чему эта готовка! Ты три часа как вернулась из Штатов. Никто не ждет от тебя свежей выпечки для школьного праздника.

– Да я сама жду! – рявкаю неожиданно злобно, и Ричард вздрагивает. – Так куда Пола засунула это чертово сито?!


С этой книгой читают
Однажды два юных туриста спустились в подземелье старого замка. Его хозяином был некогда печально известный Влад Цепеш по прозвищу Дракула. По случайности а, может, по воле судьбы ребята наткнулись на базальтовый саркофаг, совершенно не ведая, что или кто в нем.И никому в целом мире неизвестно: у Дракулы был младший брат, который почти шесть столетий спал в замке, дожидаясь пробуждения.
Книга для тех, кто не может смириться с потерей, отказаться от прошлого. Подойдет и тем, кто начинает путь духовности, кто понимает, что уже наделал ошибок и хотел бы преобразовать это в опыт.
Знаешь, а ведь при жизни ты и гроша не стоила. Зато сейчас, когда тебя нет, ты засела полным коробом золота в закромах моей бредовой головы. Не зря же говорят, что мы не ценим то, что имеем. И я точно также тебя не ценил.
Стихи – это неотъемлемая часть жизни каждого человека. Они идут с нами с самого рождения.Автор – начинающий публицист, который уже в 16 лет выпускает свой первый сборник стихотворений. Да, он противоречив, да, может быть, заставит некоторых читателей вздрогнуть и/или понять бытие наши жизни. Тут собраны самые разные стихотворения начинающей поэтессы: от любовной до философской лирики.
Убита стриптизерша ночного клуба, затем прямо во время выступления – вторая. Но убийцу интересуют не одни только девушки: следующая его жертва – юный сын известного в городе бизнесмена. И этим преступник не ограничивается – жертв становится все больше. Ольга Рязанцева – специалист по решению конфиденциальных проблем – вынуждена заняться этим делом, ведь оно напрямую касается ее босса и покровителя. Копаться в чужом белье не только неприятно, но и
Три женщины убиты одна за одной – и все в примерочной кабинке универмага. Ох, как не хотелось Ольге Рязанцевой, референту городской администрации, влезать в это дело, но пришлось. А тут еще два трупа, на этот раз – мужчины. Причем этих убрали в весьма пикантной ситуации. Ольгу, что называется, заело, она решила найти убийцу во что бы то ни стало. Как раз кстати в городе появился и человек, в честь которого Ольга назвала свою любимую таксу Сашкой.
Он – прославленный герой, генерал, советник императора. Она – молодая вдова у которой ничего не осталось. Даст ли им судьба второй шанс? Много лет назад они уже пытались быть вместе, но не вышло. Тогда все было иначе. Тогда она – дочь богатейшего в Марисе купца, он – голодранец без гроша в кармане. Сейчас судьба свела их вновь, но поменяла их местами.
На просторах сказочного мира нет ничего невозможного. Там прошлое, настоящее и фантастическое будущее едины и неделимы. Там живут не только классические принцессы, рыцари без страха и упрёка, а также плюшевые зайчики, но и создания совершенно неожиданные и занимательные. На страницах книги «Где спрятана удача» Марина Жужкова создала новых героев и рассказала их увлекательные истории, вдохнула жизнь в неодушевлённые предметы, превратила реальность