Алексий Мороз - И настави меня на путь вечен… Записки приходского священника

Ехал двадцать восемь часов на верхней боковой полке, но с удивительным миром и спокойствием в душе. Творил Иисусову молитву, читал чин двенадцати псалмов, Евангелие.

Приехал 5 августа в три часа ночи в Червоноармейск, это где-то за час до Львова. Вышел из поезда в темноту ночи… А дальше? Куда идти, где монастырь искать? Зашел на вокзал, чтобы хоть что-то узнать. По углам на лавочках сидят кумушки, буквально персонажи из гоголевской повести «Вечера на хуторе близ Диканьки», с длинными носами, такими же длинными одеждами и о чем-то быстро-быстро друг с другом лопочут. На стенах зала ожидания развешаны в большом количестве антирелигиозные лозунги.

Сидя под ними, паломники читают различные молитвы и акафисты.

Вышел опять на улицу. Навстречу попался дедулька, типичный украинский мужичок. На вопрос о Почаеве ответил: «А це туда!» – и махнул рукой в ночь. Оказалось, что там, за переездом, находится автобусная остановка. По его словам, выходило, что где-то с четырех часов должны ходить автобусы. Пошел на переезд. Фонарей нет. Темнота полнейшая. Дошел и встал. Где она, эта остановка? Стою, молюсь: «Господи, не оставь, вразуми, научи!» Через минут пять вижу – идет женщина с девочкой лет одиннадцати и с внушительным чемоданом в руках. Подошел к ним. Разговорились. Оказалось, что они из Керчи и тоже едут в Почаевский монастырь. Через минут двадцать подъехало частное такси, мы погрузились и тронулись в путь. Приехали где-то в четыре часа утра, ночной мрак еще не рассеялся. Сразу собрались и пошли в монастырь.

Огромное количество народа разбросано по всей территории монастыря: кто сидит на скамейках в парке напротив монастырской ограды, кто идет по направлению к церкви, кто спит на полу в Троицком храме. Тысячи, тысячи и тысячи паломников.

В основном это старушки и женщины после пятидесяти. Но есть и мужчины – это или старички лет по 60–70 или молодые ребята лет по 20–25. Людей среднего возраста практически нет. По национальности это в основном украинцы, белорусы и русские. Многие поют псалмы, собравшись в небольшие группы, читают молитвы, акафисты.

Поразило меня и большое количество нищих. Причем, многие из них очень своеобразны. У одной женщины, например, на голове и руках сидело до десяти-пятнадцати голубей. Другая постоянно пела народные духовные стихи с очень интересным содержанием. Третьи были действительно убогие, некоторые – даже вообще без ног. Рассказывали, что когда монастырь должна была посетить какая-то иностранная делегация, то для того, чтобы они не увидели нищих, сумки с пожитками последних сбросили вниз под откос с монастырской стены. И пока эти убогие ползали внизу, отыскивая свое нехитрое имущество, иностранцы прошли и убедились, что рассказ о нищих в России – «злой вымысел вражеской пропаганды».

Мы, с моей новой знакомой, оставили свои вещи у ее приятельницы, чей дом находился в минутах пяти ходьбы от монастыря, и сразу пошли на службу, которая начиналась ровно в пять утра. Храм был забит до отказа. Все стояли вприжимку, но – странное дело! – никакой раздражительности, усталости. В восемь утра ранняя литургия закончилась, но к чудотворному образу, казалось, подойти будет невозможно: толпы народа просто огромные. И все же стоим, ждем, молимся.

Очередь к Почаевской иконе Божией Матери проходит через то место, где, по преданию, на скале отпечаталась стопа Пресвятой Богородицы во время Ее чудесного явления. Именно в Успенском храме, за небольшой латунной оградой, у первой колонны справа, находится эта святыня. Окутанная близостью непостижимой тайны, она словно вобрала в себя горячие молитвы нескончаемого потока богомольцев, текущего сюда уже многие столетия. Над стопой находится ковчег с шелковым платом – из толстого, чуть желтоватого стекла, с бронзовой крышкой, подобный древнему алтарю. На плате – изображение стопы Богородицы, а за ним, на стене, – отлитое из бронзы, украшенное золотом и серебром барельефное изображение явления Богоматери. Под ковчегом на камне находится след самой стопы, источающим святую целебную воду.