«А, может быть, ещё не поздно?
Быть может, скорую? Ай, нет.
Нет, дело здесь совсем серьёзно.
Здесь нужен чей-то мне совет.
Но чей? Наверное, папаши.
К нему, к нему – дела все наши
Он ведь улаживал всегда.
Спасёт теперь и от… суда?
Но, может быть, такой уплаты
И не потребуют. Сойдёт
На нет опять, да только вот,
Как объяснить капот помятый?
Какой же вид придать лицу,
Когда я подойду к отцу?».
Так думал парень. Он в ударе
По улице стремглав летел
В отполированном спорткаре,
Который как-то раз успел
Презентом получить от бати…
Но не подумайте, что спятил
Мой незадачливый герой.
Он встречен вами той порой,
К которой я верну рассказ,
Пока же с именем и прочим
Как можно проще и короче
Я живо познакомлю вас.
Его зовут Андрюша Летов.
Он не был из семьи поэтов.
Привить дитя любви к Парнасу
Никто из предков не хотел.
Они работали на кассу,
И поэтический удел
Казался им не то, что б злом,
Но, мало толку видя в нём,
Они хотели, чтоб учёба
Вела к достатку. В этом оба
Согласны были без проблем
И, не трепля друг другу нервы,
Решили, что игрушкой первой
Для сына будет IBM,
И в девяностые года —
Приобрели не без труда.
Теперь компьютер нам не внове.
Им никого не удивишь,
В те ж времена в его основе
Особый виделся престиж.
Во-первых, это было модно,
Когда на рынке на свободном
Из-за границы вдруг товар
Пришёл. И, во-вторых, сей дар
Был крайне важен для сынка
Как инструмент для изученья
Программ – полезное уменье, —
А также, впрочем, языка.
Во всяком случае, так мать
Хотела дело понимать.
И он, по рассужденью многих,
Стал превосходным знатоком
Не только IT-технологий,
«Железа», но и языком
Английским овладел слегка,
Чтоб удивить вдруг старика
With sudden answer в разговоре
И от души сказать «I’m sorry!».
И знанья этого ему
Хватало, чтобы чуть программить,
Для остального же он память
Хранил пустою потому,
Чтоб действовать оперативно
И мыслить, в целом, позитивно.
Отец – тогда предприниматель,
Теперь банкир и депутат —
Считал, что парень вслед за батей
Займётся бизнесом, богат
И знатен будет, но к нему
Уж не известно, почему
Не приставлял он гувернёров.
Дитя без всякого надзору
Проводит дома целый день,
Игрою – шутером ли, гонкой —
Быв занят, а порой сторонкой,
Пока у маменьки мигрень,
А папа где-то вдалеке,
Смотрел кассеты в видаке.
Нам следует сказать особо
О содержании кассет.
Но вот не доглядели оба.
В них был родительский секрет,
Рука невинного ребёнка
Вложила как-то в видик плёнку,
Где не принцесс, ни Bugs’а Bunny
Увидел он вдруг на экране.
Там были женщины, мужчины;
Они бросали вниз одежды
И, открывая дико вежды,
Вдруг без особенной причины
Толкалась взад или вперёд
Иль затыкали чем-то рот.
Дитя, конечно, года в три,
Четыре иль уже в пять лет
Поймёт не много, но внутри,
Как у Андрюши, некий след
Остался: в сказочки с капустой
Уж не поверит. Это грустно,
И нам от правды не уйти.
Она всегда свои пути —
Через журналы и картинки,
Беседы с пацанами в школе
Иль где-нибудь ещё на воле —
Найдёт легко и без запинки,
Но эту правду лучше б знать
Чуть позже, чем в четыре-пять.
Столь рано обнаружив секс,
Андрей затем узнал о том,
Что значат гены и рефлекс.
Биолог чуть и анатом,
Он не был, в общем-то, философ.
Проклятых, каверзных вопросов
Не ставил вовсе пред собой,
Довольный, кажется, судьбой.
Зато читал он Эриксона
И Блендера, ну и т. п.,
Короче, практик НЛП,
Он знал прекрасно, как персона
Осуществляет в жизни опыт,
И человек, по сути, – робот.
Андрею текстом было тело.
Он в спорах, получив сигнал,
Его использовал умело,
Поэтому он точно знал,
Как поздороваться при встрече,
Кому сказать какие речи,
Какой увидеть нужно жест,
Чтоб избежать неловких мест,
Чтоб уважать других права —
Вот стимул и к нему ответ,
И в этом был весь этикет,
Но это всё слова, слова…
Не далеко и до греха.
А где ж поэзия стиха?
Но, кто с рожденья не умел
В других найти для связи знаки,
Кто видел не спряженье тел,
Кому все люди – не собаки,
Кто с детства подчинялся чувству,
Кто чужд общения искусству,
Тот непосредственно живёт,
Не сочиняя перевод.
Однако эта жизнь – стихия:
В ней беспорядок и потеря
Вас делают не лучше зверя.
Вот почему пишу стихи я
Неукротимый стиль в них гладок,
Что чувству придает порядок.
Непонимание хорея
И прочих дактилей, размеров
Тогда не стало для Андрея
Большой бедою. Ни Бодлера,
Ни Гинсберга, ни Керуака
Ни строчки не прочёл, однако
Герой наш и без этой прозы
Прекрасно знал, что значат дозы
A junk’и иль марихуана
И прочи виды наркоты,
С которыми, надеюсь, ты,
Читатель моего романа,
Нисколько вовсе не знаком.
Да, в общем, я уверен в том.
Ведь реже те, кто узнаёт
Об этом обо всём из книги,
Способны подпадать под гнёт
До денег жадного барыги.
Прочтите это всё сперва, —
И ясной будет голова.
Но те, кто в книгах видят шутки,
Из них листы на самокрутки
Рвут, словно раб с плантаций лен.
Не Хаксли, не Берроуз, не Миллер
Виновны в том, но может, дилер
Да очень честный полисмен,
Который подчиняться рад
Народа ради, не наград…
Бывало наш Андрей в кровати:
К нему приходит SMS —
Друзья опять зовут на party,
Андрей, кряхтя, с кровати слез.
Хотя ещё довольно рано —
