Евгений Скулкин - Игры огня

Игры огня
Название: Игры огня
Автор:
Жанр: Стихи и поэзия
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: Не установлен
О чем книга "Игры огня"

Это книга про дальний и ближний свет человеческой судьбы.Свет, который – манит и – согревает.Мы мечемся между ними.Игры огня…

Бесплатно читать онлайн Игры огня


© Евгений Скулкин, 2022


ISBN 978-5-0053-3202-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero


«Дальний свет похищает душу…»

Дальний свет похищает душу…
…ближний свет согревает в беде.
И у дальнего кто-то дышит,
видя свет в моем очаге…
Это игры, все игры огня!..
…Как беспомощны мы среди дня.

Утренняя зимняя дорога

Откуда-то мелодия родится…
И грусть ясна, как сумрачный рассвет…
И ранним фонарем во мне светится
воспоминанья умершего след…
И свежая грядущность скозь дремоту…
Судьба вершится!.. Синие снега…
Ничто не остановит поворота…
   Зажму в ладонь холодные стога…

Ручеек

Мы, как ручьи, не выбираем русла —
о, ненавистнейшее «вспять»! —
звеним-спешим светло и грустно
в свои бездумности впадать…
В тоску фонарную заносит —
квартиры, лица, алтари…
И все уносит, все уносит —
какую дверь ни отвори!..
Несется жизнь сквозь построенья,
оставив память – не помять! —
скользим по камешкам смиренья,
летим в неведомую гладь…
Что было – сбыло, будет – сбудет…
Одно лишь вечно – немота…
Живем – и громом не разбудит,
а сгинем – что пузырь-вода…
…О, призрак радостного мига!.. —
исчезнувшие берега!..
и затонувшие вериги
«а для чего?.. куда? куда?..»

«мудрость – кристаллики…»

мудрость – кристаллики
отстоявшегося опыта
они отсвечивают Истину
неся мертвый свет
подобно звездам

Слово

Не таите слово ваше – вече…
Оно доброе, как над домами вечер.
Все расставит ясно – изначально.
Отойдет, что мучило – случайное.
Пусть потом и пламя и содом —
не держите: опалится дом!..
И в глазницах явятся пустыни
ночи древней, первозданной стыни —
огоньки неведомо живого
в бездне непромолвленного слова…
Пепельною стала голова.
Все, что остальное, – не  слова.

Между ночью и вечным

Между ночью и вечным,
в торжество не вникая,
мы живем по овечьи,
вожаков выбирая.
И в беспамятстве буден,
в ожиданье невзгоды,
мы себя позабудем
отражением в водах.
И в кубышку ссыпая
помелевшую душу,
будем знать, засыпая,
что табу не нарушим.
Что закопано было,
то лишь ведомо Богу…
Да молитва застыла
между небом и стогом…
И – чернеющим перстом
меж опавшей листвы —
мы уходим в безвестье
из земной немоты…

Салют в Коломенском

у церкви Вознесения,

воздвигнутой по случаю

рождения Ивана Грозного

Полог звездный покоя
пробило
р а з н о ц в е т ь е  стального
кадила!..
Месяц тусклым фонарем.
Бой на башне.
Церковь белым алтарем —
век пропавший…
…Как на радость всей Руси и терпение
в честь кровиночки еси – Вознесению…
Как боярские плясали плечи
в ожидании кровавой сечи!..
Как гуляла голытьба в буераках,
все восстанья потопив в в пьяных драках!..
И в салюте смоленого древа
приседали и церковь,
                и небо!..
В красных
                всполохах —
полоумный —
припадаю к твердыне
угрюмой…
Кровь греховная,
хмель-водица!
мне напиться тебя —
не напиться —
подзаборной травинкой,
тайком
меж блевотой и сапогом
к уходящему небу тянусь
под покровом «черных марусь1»…
…Во все небо
пламя над нами —
над крестами
и топорами…
…заточенный
в ветхой галере —
завываю:
                «Спасите!»
на берег… —
зыбкий берег тоски —
чтобы жити
                душе – свети…
телу – сыти…
…Но вздымая
                огни
за огнями,
в исторической
                тонем
раме…
………
…И как свет —
                как надежда
свыше —
…что не прокляли…
что услышат…

Мертвый дуб2

Листья задуло ветром,
одурь свечи…
Тысячелетним склепом
дуб —
         кричи, не кричи…
Гулко, страшно во мраке
стылых колец…
На неведомых знаках
где венец, где свинец… —
Войны, судьбы, хоругви,
плач, ночей палаши —
здесь писались на круги
в первозданной тиши…
Эхом,
сказочной птицей —
бьется время в кругах…
только – не возродиться —
не существенен прах…
Кто ты, милый фотограф?.. —
все поймать-не забыть —
тянешь жизни автограф —
обветшалую нить…
…Только
краски заката,
огнь просторов ночных
плыли так же куда-то —
время таяло в них…
  …поле… варваров топот…
Русь… да башенный бой… —
…мои волосы треплет
ветр – горящий – сквозной…

О золотом и темном

Колыхается народ,
в горизонты уходя,
правду кровную несет
про царя и про себя.
Прячет тело депутат
да вельможный  казнокрад,
нынче званья не в почете —
с боем кресла в самолете…
Вертикаль да голытьба!.. —
выпил – знать така судьба…
Так и живы на Руси
под двуликим нашим гербом:
внешне – золотом по нервам,
внутри – Боже мя спаси!
В ожидаемый момент
разлетятся враз плотины,
И поток снесет ответ,
и вопрос, и всех – в помины…
В неизвестной глубине
что-то матово засветит —
то ли радужная весть,
то ли темные наветы…
…тени птицы  Гамаюн,
мчащей тройки, сказы притчи —
все смешалося и свищет
в темном поле в полнолунь…
Загляни в себя, дружок,
посмотри, насколько ясен
путь в тебе…
                     И будь ужасен,
если на пути вражок.
Только в том другом – иной
путь – светлей, яснее дали…
…Тот, кто пишет на скрижалях —
не примирит вас собой…
……
Нет ответа… Злость и немощь.
Тишина. Сияет небо.
…Только хочется мне хлеба
и еще… немного зрелищ…

Антивоенная демонстрация

…И вновь со скрипом ржавый круг
сдвигает силы группировок… —
Смотрю рассеянно вокруг
на лозунги татуировок…
Бессмертен демонстрантов ряд.
Идут «Тамары», «Вани», «Васи»…
Послевоенные горят
года рождений на запястьях.
На чердаках или в «Крестах» —
годком не вышли – не погибли, —
в бредовой думе об отцах,
романтики втыкали иглы…
Не ради стеба на гроши
иль крутость показать в зевоте —
а сжечь, изжечь клеймо с души,
войной зачерненной на взлете…
И в этой яростной тоске
кидала завируха-фея —
на узкий  нож в слепом броске,
в глухой запой до посиненья…
Кто повезучей, вверх пошел,
другой до крышки по уклонной…
Но им двоим нехорошо
прозрачной полночью бессонной…
   Им не добрать и не понять…
И днем,
             и ночью протестуют:
«Нет в жизни счастья», «…таку мать»
и – «Не забуду мать родную».

Урок грамматики

Судьи в пустом клозете,
дети детского дома,
с чем вы пришли? – ответьте…
И не забудьте: корова
пишется через «о».
«В небо повесьте качели,
в беглое небо – качели!..
Где-то звенят свирели…
там – высоко..?»
…Строем под звездным небом…
Смутно о жизни иной…
Сердце в казенке согрето
романтикой и тоской…
Что упустил – не укором…
Сжат окровавленный рот…
…То, что за длинным забором —
ждет свой неблизкий черед…
…С работы придешь устало,
мир, как неведомый гном:
только в окне светало —
                снова темно…
Блещут в экран кинозвезды.
что же ты смотришь в окно?..
СлЕпая эта корова,
невыразимое «о»…

Бессмертие

Когда холодным деревом замру,
и кровь уходит к тайне причащаться —
не ведаю и не умру —
и саблей сбитый на корню,
останусь поплавком качаться.
И схлынет кровь, холодная смола,
в подземные котлы Фортуны.
Но в тайну посвященная душа,
не ведая и не дыша,
не разлетится на фотоны.
Но, как туман, развеет омут-душу,
когда позывы крови я нарушу…
…Так на заре, в беспамятстве своем,
летит звезда
и водится пером…

Статуя

Ты прекрасна холодной водой —
зыбкой формой остывшей —
породившей тебя красотой
и забывшей…

С этой книгой читают
Мой маленький друг!Эта книжка для тебя! Ты пока не ходишь в школу, но очень интересуешься тем, что вокруг тебя. С героями книжки ты полетишь на самолете, совершишь отважные поступки, узнаешь, где край моря…Гномики расскажут тебе забавные истории, загадают интересные загадки…А еще – ты узнаешь, как поймать минутку…. И это очень пригодится тебе в жизни…Открывай скорее книжку…
Сермяжная правда предполагает искренность. Вне зависимости от воззрений автора. Возможно ли это? Возможно, если добавить немного юмора. Юмор хорош там, где остается только развести руками. Так возникли 100 сермяжек про нашу жизнь.
Разножанровый охват темы свободы и личности, характерныйдля этой книги, многогранно отражает окружающий нас мир с присущим автору чувством оптимизма, драматизма и юмора. Лирическое «Я» автора – его батискаф свободы – пытается вырваться из глубин подсознания, преодолеть социальные и космологические пределы…
В книге собраны стихи, написанные с 14 до 37 лет. Это память о самых важных, судьбоносных, золотых мгновениях жизни, дающая ключ ко всему остальному прозаическому корпусу творений автора.
Автор ОЛЬНОВ АНАТОЛИЙ АЛЕКСАНДРОВИЧ.Год рождения – 1938, 27 февраля. Родина – с. Городище Череповецкого района Вологодской области. Кроме Череповца и Петрозаводска проживал в городах: Сортавала, Витебск, Усть-Каменогорск, Альметьевск.
Гражданин Советского Союза. Коммунист.Родился 22.12.1956 г.Родители – ветераны Великой Отечественной войны.Окончил ВВМУПП им. Ленинского комсомола в 1981 г.1981—1993 гг. – служил на дизельных подводных лодках 182-й Отдельной Бригады подводных лодок (б. Бечевинская), КВФ.После предательского развала Советского Союза подал рапорт об увольнении из ВС, заявив о несогласии с политикой нового руководства страны, армии и флота.Уволен в запас с должности
Мы любим. Если повезет, становимся счастливыми, и со временем у нас появляются прекрасные воспоминания.Если нет, нам остаются грусть и иногда стихи.
Это третья книга стихов, посвящена поиску себя в этом мире и взаимоотношениям с ним. Со стихотворными формами легче выстроить и понять свой собственный внутренний мир и, если возможно, помочь другим справиться с подобной задачей.
Инсталляция – новая форма искусства, ориентирована на участие зрителя с вовлечением всех его чувств: зрения, осязания, обоняния, слуха. Инсталляции Таррелла, Элиассона погружают в волшебные миры с таинственными образами, чудесными превращениями, заставляют переосмыслить отношение к жизни и к себе. 91 иллюстрация позволяет препарировать инсталляцию, исследуя её типы, техники, материалы, ярких авторов. Световые, звуковые, цифровые, с виртуальной ре
Эта книга – мой личный шедевр. Это действительно то, во что я вложил всю свою душу. Я не жалел ради нее ни времени, ни сил, ни чего либо другого – и вот, вы теперь можете ее прочесть. В ней есть как и сказки, так и рассказы и стихи. И все они тоже разные – какими-то могут насладиться как взрослые, так и дети, а какие-то лучше детям не показывать. Вот такая "Сказка для взрослых"…
Simon and Mary love each other. He waits for hours at the window for her return from work. She monitors his health and diet. Their literary tastes coincide, and together they spend long evenings reading books. Their idlily is broken by a certain character named Vergenius who is offering tickets to the musical and throwing French words. Simon is responsible for his happiness and does not want to share the attention of his queen. In the name of lov