Аспен, 5 лет
Я смотрю широко раскрытыми глазами на холст и множество карандашей, которые мне подарил Гарри. Здесь столько разных цветов, их так много, что я смогу нарисовать всё, что захочу. В коробочке больше пяти оттенков розового, голубого и жёлтого. Счастливая улыбка расплывается на моём лице, а затем, я поднимаю голову на брата.
– Ты купил это для меня, Гарри? – я смотрю на брата с огнём в глазах.
– Конечно, сестрёнка, – он теребит мои волосы. – Всё только для тебя, персик.
Я радостно подпрыгиваю со стульчика и в порыве обнимаю Гарри.
– Спасибо! – отрываясь от него, я смотрю на холст. – Я могу нарисовать что-то прямо сейчас? – тихо спрашиваю.
– Конечно.
Гарри отпускает меня и выходит из комнаты. Я с нескрываемым восторгом смотрю на разнообразие цветов и абсолютно пустой холст. Мне нужно решить, что я нарисую первым. Может наш дом? Или цветы, которые с приходом весны распустились в нашем саду?
Облокотившись на локоть, я провожу пальцем по ребристости карандашей. Взяв первый карандаш, я начинаю рисовать себя. Девочку в цветастом платье, с высоким хвостом, который всегда мне делает Гарри. Мне приходится очень редко ходить с косичками, потому что он ненавидит их заплетать, по его словам, хвост – это достаточно просто и практично. Меняя карандаш, появляются первые очертания Гарри, он стоит рядом и держит меня за руку. Мы одни. Мы семья. У нас больше никого нет.
Мне хочется нарисовать облака, на которых живут наши родители. Они превратились в ангелов, чтобы помогать и оберегать нас. Но сейчас мне не хочется рисовать их на облаках. Я хочу увидеть их рядом. Увидеть их моей семьёй. Почувствовать нежные прикосновения мамы, когда мне бы захотелось обнимашек. Услышать недовольный голос папы, когда я разбила что-то в доме и была неаккуратной. Увидеть их хотя бы раз в своей жизни. С каждым движением карандаша образы мамы и папы вырисовываются на листе. У мамы длинные тёмные волосы, как на тех фотографиях, которые мне показывал брат. Папа высокий, с тёмными волосами и глазами.
Отрывая карандаш от бумаги, я не свожу глаз с холста. Мои мама и папа оживают на листке. Теперь мы семья. Настоящая семья, которая купается в лучах счастья и радостных моментах. Тихий всхлип вырывается из меня. Слеза скатывается по щеке и падает на холст.
Этого никогда не будет. Мама и папа всегда останутся на небесах…
Аспен
Удар. Удар. И ещё раз удар. Ноющая боль разлетается по телу, но я игнорирую её. Рёбра предательски ноют. Если этот придурок повредил моё ребро, то он труп. Кулак пролетает надо мной, когда я отворачиваюсь и, вскинув ногу, попадаю в живот. По залу разносится тихий вздох, Остин смотрит на меня и слегка качает головой.
– Единственный нормальный удар, – запыхавшись констатирует он. – Ты летаешь в облаках, мой нежный цветок.
– Я далеко не нежная, придурок!
Я прицеливаюсь и бью сильнее, Остин отступает и потирает своё лицо, смахивая с брови струйку крови. Вот и первая кровь. Я подмигиваю парню и приглашаю его отомстить мне. Спустя несколько сокрушительных ударов, мы оба падаем на мат ринга.
– Хочешь завтра на барбекю? – разматывая ленты, интересуется Остин.
– Я бы с радостью, но у меня завтра самолёт на Сицилию.
–– Тогда мне придётся выбить из тебя всё дерьмо, – подшучивает парень. –Ты теряешь форму.
В этом он прав, после моего приезда на Сицилию мои походы в зал и на тренировки сократились. Работа отбирает всё моё время, но я по-прежнему остаюсь в хорошей боевой форме. Я смогу надрать зад большей части мужчин в этом месте меньше, чем за пару минут, но не Остину. Этот парень мой кузен настоящая машина для убийств. Остин не является силовиком нашего мира, он первоклассный тренер для новобранцев.
–– Соберись и попытайся надрать мне задницу, неженка.
Остин делает прыжок и застаёт меня врасплох, его нога ударяется о мои рёбра так, будто из меня выходит жизнь.
–– Я и правда в ужасной форме, – цежу сквозь зубы.
Оставшийся час Остин выбивает из меня всё дерьмо, но и ему не приходится сладко. Я по-прежнему шикарна в стойках, за это стоит отдать должное Гарри и моим постоянным занятиям йогой. Она шикарно помогает держать тело и мозг под контролем. Моя рука молниеносно выбрасывается вперёд попадая. С помощью большого и указательного пальца захватываю руку Остина. Приподнимаюсь вверх, что создаёт мне выгодное положение для удара коленом.
Весь бой переходит от серьёзного до мелких навыков в Кунг-фу. Да, он хорош в этом, но не так, как я.
–– Перестань извиваться как змея, – цедит противник.
Момент, и предо мной появляется лицо Нико после нашего поцелуя на свадьбе Лии. Я никогда не думала, что мужчина будет целовать в губы, но забирать мою душу. После ночи в Париже мы никогда не говорили о нас. Каждый принял это как факт страсти и желания, на этом всё. Каждый раз, когда я вспоминала наш секс, мои яичники сходили с ума от возбуждения. Нико является абсолютным доминантом, и я всем нутром хотела подчиняться только ему.
У меня не было секса с того дня. Чёрт, сколько же прошло времени. Несколько месяцев? Такое долгое воздержание вредно для моего прекрасного организма. Я хаотично вспоминаю день, когда мы с Гарри покинули Сицилию и я не могу вспомнить, взяла ли свой вибратор. Чёрт, если нет, то я сдохну от гормонов, которые переполняют мой организм.
–– Ты не оставишь на ней живого места! – кричит брат за моей спиной. – Прекрати, Остин!
Я встряхиваю головой и смотрю на Гарри, облокотившегося на канаты. На нём спортивные штаны, футболка, пропитанная потом, весит на его плече. Капельки пота покрывают его грудь, спускаясь по рельефу его живота.
–– Ты мой спаситель! – я быстро перелазию через канаты, и набрасываюсь на брата.
–– Персик, ты поправилась, – Гарри издаёт стон, придерживая меня одной рукой за талию. – Готова к шопингу?
–– Да-а-а! – вскрикиваю, прижимаясь сильнее к брату.
–– Спускайся и иди собираться.
Быстро спускаясь с брата, я покидаю тренажёрный зал, который находится в подвале нашего семейного особняка, и поднимаюсь к себе. Полное ощущение того, что я дома разносится по всему телу и я с радостью вздыхаю. Как можно быстрее принимаю душ, тщательно смывая с себя пот. Осматривая своё тело на наличие синяков и ничего не находя, меня пронзает облегчение. Если в Чикаго возможно скрыть синяк за слоем одежды, то на Сицилии это сделать невозможно. Шансы, что мне придётся свариться на солнце, имеют очень большую вероятность.
Натягивая на себя кожаные штаны, чёрный топ и нисходящий до пят кожаный тренч. Чёрный цвет добавляет мне больше престижа и ощущения превосходства. Смотря на себя в зеркало, я вижу шикарную принцессу Чикагской мафии. Это то, чем я являюсь и буду ей всегда, если только не решусь скинуть Гарри с должности дона. Схватив сумочку, спешу в холл. Шопинг должен пойти на пользу и окончательно выкинуть Нико из головы. Даже несмотря на то, что я всё ещё зла на Гарри, нахождение в родных стенах дома даёт мне эмоциональную разгрузку.
