Суфии веруют в то, что Иисус был рожден Марией от Духа Святого и не имеет плотского отца.
Находящаяся в полной пустоте,
сердцем погрузившись в «ничто»,
Мария увидела Форму, являющую образ души,
Присутствие, наделяющее жизнью.
Возникло видение, запредельное земному, —
Святой Дух упованья,
сияющий как солнце или луна,
ликующий как утренний рассвет,
Явление обнаженной красоты, неприкрытое, нагое виденье
выросло над землей.
Испугавшись своей наготы перед странным Явлением,
Мария отступила, дрожа от ужаса перед соблазном и грехом.
Также и Иосиф, подобно египтянкам,
порезал бы свои пальцы от изумления
перед откровенностью столь полной красоты,
Как чистый замысел внезапно является из сердца
или цветение землёй рождённой розы —
представившийся образ этот расцвёл перед ней.
Ошеломленная видением, себя забыв,
Мария замерла, ища спасения
в Божественном прощенье,
Поскольку в чистоте своей души она привыкла
искать прибежища в Незримом, избегая мирского.
Мир для нее – царство непостоянства,
и потому благоразумие её подвигло сделать
опеку Божию своей твердыней,
И так, помалу, выковывалась крепость ее души до самой смерти,
чтобы никакие силы не преградили путь ее гостю.
Вот весть Святого Духа для Марии:
«Я ангел от Истины. Не бойся
И не ищи укрытья от меня».
Свет исходил от уст его, когда он говорил,
и возгорался от земли к Арктуру.
Мария же, внезапно взволновавшись, отпрянула,
Обезумевшая, как рыба на прибрежной полосе.
«Я – доверенный от Духа Его,
Я – глашатай Величия», —
Отвечал ей образ Милосердия, —
“Не уклоняйся же пугливо
от дружественного духа,
стыдливость перед милыми друзьями неуместна.
Ты бежишь от моего присутствия в небытие —
Я же обитаю в сердцевине небытия,
Моё жилище, мой приют там.
Стяг мой водружен
во владениях Небытия,
где правлю царство я,
И только здесь,
о дева Мария, как одинокий рыцарь,
Мой образ трепещет крыльями перед тобой.
Смотри, Мария, пред тобою —
загадка Моей формы,
запутанный клубок.
Ты видишь и то, и другое —
как яркую луну
и форму, возникающую в воображении сердца.
Любое представление,
произрастающее в твоем сердце,
преследует тебя, где б ни была ты,
за исключением пустой и нереальной грёзы,
что исчезает словно зарница.
Я – рассвет Божественной реальности, свет Господа,
во дне моём не утаится ночь.
И не ищи укрытья от меня, взывая:
«Нет власти, кроме Аллаха», —
Мне довелось сюда явиться из владенья,
Где власти не отыщешь иной, помимо Аллаха, —
пропитание моё, моё отечество —
сотворены из «Нет силы, кроме Божьей».
Рождённый светом, предваряющим язык,
извечно был я зодчим святилища Господня,
ты ж ищешь защиты от меня,
Когда я сам прибежище и избавленье?
О, нет худшей кары, чем невежество:
ты рядом с возлюбленным,
но в любви ты неумела.
Друзей ты почитаешь чужаками,
радость – скорбью,
А при встрече с прекрасным возлюбленным
малодушно убегаешь,
боязливо сторонишься его.
Он – грациозен словно пальма,
для нас же, мошенников,
он – крест и виселица.
Локоны нашего Возлюбленного,
благоухающие мускусом,
для нас, лишившихся рассудка, – просто путы.
И благодать, что истекает
столь сладостно, как Нил,
