Александр Лидин - Императорская охота

Императорская охота
Название: Императорская охота
Автор:
Жанр: Мистика
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2005
О чем книга "Императорская охота"

«… Эту легенду об охотнике-оборотне вам расскажут в любом кабаке того маленького приморского городка. А если поблизости нет егерей, то могут и спеть запрещенные новым Старшим Егерем, но почему-то не забытые в народе баллады Охотника. Баллады, посвященные Леоноре…»

Александр Лидин – специалист запредельных жанров: психоделической прозы, литературы ужасов…

Бесплатно читать онлайн Императорская охота


Александр Лидин

Императорская охота

…свет моей жизни, огонь моих чресел.

В. Набоков «Лолита»

«Господи, ну почему мне так не повезло! Почему ты не снизошел благодатью и не уничтожил меня в тот ужасный день, а подарил мне ничтожную жизнь – низменное существование, достойное разве что самых мерзких тварей земных? Почему на меня обрушились страдания, и за какие грехи ты покарал меня, Величайший из Великих? Будь проклята Императорская охота! Будь проклята Академия! Будь проклят Старший Егерь! Будь прокляты леса Эсмиральда! Аминь!»

Каждый день таил для него мучения – мучения грешника, для которого адом обернулась реальность. Каждое утро становилось пыткой, и чтобы побороть глухое отчаяние «я», заключенного в искалеченное, презренное тело, он выбирался из своего маленького обветшалого домика – лачуги, приютившейся на западной окраине городка – и отправлялся на берег.

Зимой он любовался здесь угрюмыми волнами, с суровой неприступностью Обер-ловчих вздымавшими белые шапки бурунов. Волны с шумом разбивались об угрюмые скалы и уходили в ничто, как и все в его застывшем мире. А летом над ним насмехались приходившие купаться мальчишки. Состязаясь в остроте языков, визгливая детвора корчила рожи и выплескивала запас зла, что скапливался за день в суете жизни подрастающих Охотников и Егерей.

Мальчики изводили его. Озорники дразнились и корчили рожи – не осознавая своей жестокости, совершенно уверенные в абсолютной безнаказанности, они обижали его для забавы, а вовсе не по злому умыслу. В то же время пожилые, видавшие виды люди относились к нему с угрюмой снисходительностью, милостиво даря свою доброту – которая, по его мнению, полагалась ему по праву, а не из презрительной жалости. Но взрослые всего лишь жалели искалеченного, совершенно седого парня на инвалидной коляске – жалели, словно делая ему величайшее одолжение, и тут же гордо задирали нос, наслаждаясь своим неподкупным бескорыстием.

Одинокими летними солнечными и невероятно долгими днями на пляже, возвышаясь над песчаной равниной, которую непоседливые малыши превращали то в фантастически многоликие песчаные замки, то в арену ожесточенных кулачных боев, он погружался в чтение древнего «Сунь-Укуна» и вновь, на этот раз мысленно, путешествовал по невообразимым сказочным странам, заселенным ужасными тварями. И тогда он проклинал профессию, которая в детстве, как и большинству мальчишек, казалась ему столь романтичной – но вместо радости познания неведомого принесла лишь боль невосполнимой утраты, сделав калекой.

Раньше он был Охотником Его Императорского Величества. Целых пять лет после окончания Академии он путешествовал по лесам Эсмиральда, и на его счету числилась масса нечисти. Он слыл хорошим Охотником… Двадцать семь лет. Ему еще предстояла долгая жизнь (люди Приморья доживали до девяноста, а многие и до ста лет) – жизнь никому не нужного калеки.

Сидя в своей коляске, он с завистью смотрел на голопузых мальчишек. По привычке сотворив заклятие «от водяного», они с разбегу бросались в искрящиеся прозрачные воды Зеленого моря и тут же выныривали наружу хохочущими поплавками. Как хотел бы он вот так же пробежаться по горячему, обжигающему песку, расслабившись, лениво проплыть до острова, черной скалой темнеющего у горизонта… Или залезть на холм и через дыру в старом, ветхом заборе проскользнуть в город Древних – заросшие руины, что с незапамятных веков возвышались над городом. Он много раз подъезжал на своей каталке к забору и с завистью поглядывал, как мальчишки, один за другим, протискиваются в щель между разошедшимися досками, чтобы соприкоснуться с Госпожой Историей, пройтись мимо замшелых стен или спуститься в сырые, полутемные казематы, пропитанные запахом плесени.

Вечерами, долгими тоскливыми вечерами, когда время превращается в бесконечность, словно в насмешку притормозив свой и без того медленный бег, он пил. Пил, чтоб быстрее шло время, чтобы забыться. Отрешиться от унизительного состояния, до которого докатился он – бывшая гордость Академии, герой Огненного десанта. Пил и писал стихи.

Когда ты одинок, то накинь
Плащ Печали на плечи,
Подойди и…

«О Боже! О Всемогущий Повелитель Всех и Вся, твой безропотный раб взывает к тебе! Я хочу ходить! Я хочу, чтобы ожили мои ноги… мои высохшие мертвые ноженьки! Я хочу жить! Я… Аминь!»

И он снова пил. Так продолжалось, пока он не встретил ее – свою Леонору, свою Лолиту, свою Офелию.

* * *

Обидно! В тот самый день, ставший для него Днем Возрождения, Днем Пробуждения, днем, подарившим новую жизнь, и днем первого шага к смерти; днем, когда он впервые услышал ее голос, впервые увидел ее, впервые заговорил с ней… В тот самый день он не услышал ее шагов, не распознал их среди сотен малых шумов, тихих скрипов, топтания, шарканья множества ног; не узнал их как первоначало будущего знакомства, как единственное, что несло смысл естеству его обиженного судьбой существования и таило грядущие перемены. Влекло переосмысление, переосознание окружающего мира – казалось бы, столь прочного, но на деле шаткого, словно карточный домик. Может быть, именно поэтому при всех их последующих встречах он, даже закрыв глаза и выжидая где-нибудь в тени тента, шуршащего полосатой тканью при малейшем дуновении ветерка, всегда точно выделял шорох ее по-звериному осторожных шагов из общей какофонии бессмысленных звуков пляжной жизни. Но в тот самый первый день он не почувствовал ничего. Не ведая надвигающихся перемен, он нежился под жарким, палящим солнцем и, перелистывая «Развеянные чары», пытался вникнуть в суть различия «таи и» и «сяо и».

Он не слышал, как она подошла и встала у него за спиной, чуть вытянув грациозную шею и разглядывая пожелтевшие страницы, на одной из которых неведомый ныне мастер древности тончайшими росчерками пера изобразил трех лис-оборотней. Только по тени, накрывшей книгу, он понял, что кто-то подсматривает, притаившись за спинкой его кресла. Разозлившись (вспыльчивость давно стала главной чертой его характера), он резко развернулся, готовый осыпать стоявшего позади человека серией тщательно отобранных грязных ругательств, которых постыдились бы даже матросы в припортовых кабаках. Но слова площадной брани замерли у него в горле, когда, прикрыв глаза ладонью, словно ища спасения от слепящего солнечного света, он увидел ее точеный профиль на фоне ослепительно выжженного, почти белого неба.

Нет смысла описывать ее. Все равно в городке о ней теперь рассказывают по-разному. Каждый рисует свой портрет. Но в тот день она показалась ему ангелом во плоти – той, о которой следующей пьяной ночью он вывел дрожащей рукой такие строки:


С этой книгой читают
Далекое будущее…Чтобы спасти погибающее от перенаселенности и радиации человечество, на Марсе начался процесс терраформирования. Для госкорпорации «Даль», проводившей запрещенные опыты над людьми, Красная планета лакомый кусок. Ведь исследователи обнаружили на ней следы высокоразвитой цивилизации. В сложную игру амбиций неожиданно вмешался бандит Пятак. При попытке ограбить машину, перевозившую деньги, он случайно оказался симбионтом искусственно
Артур был незаметным, ничем не выделяющимся из толпы человеком, однако волей случая стал слугой Высших сил, проводником, открывающим двери в иные вселенные и сопровождающим караваны, идущие между мирами. Так он и жил, пока однажды не выяснилось, что над человечеством нависла смертельная угроза. При полном попустительстве властей началось вторжение жителей иных миров, и проводник вынужден был объединиться со слугами Древних богов, чтобы добыть клю
Повести и рассказы о похождениях Ната Пинкертона, Ника Картера, Шерлока Холмса и прочих «великих сыщиков» появились в начале XX века, привлекая читателей необычайной действенностью и активностью своего героя, чуждого всяких психологических коллизий. Они окружили ореолом славы и геройства сыщика и полицейского. Перед вами первый сборник популярных российских детективов того времени, которые заложили основу этого жанра в нашей стране.
Они живут среди нас – прикоснувшиеся к запредельным знаниям древних, поставившие себя по ту сторону Добра и Зла, ступившие на путь искусства, обретшие нечеловеческие возможности и переставшие быть людьми. Легко сделать первый шаг по этому пути, трудно остановиться, почти невозможно повернуть назад. Но самое страшное ждет тех, кто все-таки найдет в себе силы сделать это, сумеет вырваться из кругов ада и вновь стать обычным человеком. Ибо нижний ми
Злые сказки или добрые ужасы? В пятом выпуске «Рассказов» вас ждут истории, где любовь цветет в окружении смерти, где препятствием к перемещению могут стать застывшие капли дождя, а потустороннее столь близко, что его ничего не стоит разглядеть в собственном отражении. Страшно милые и жутко увлекательные рассказы в мрачном, но добром выпуске.
«Вдох на рассвете» свершился!Новый апокалипсис, который должен был оставить после себя только праведников, а оставил только пепел и множество вопросов.Вот вам совершенно правдивая история о том, для чего и как всё это началось.А началось оно с обыкновенной тропической бабочки… Книга содержит нецензурную брань.
Мы часто оказываемся перед выбором. Судьба то и дело ставит нас у черты, мол, посмотри, куда идешь, уверен ли ты, что избрал свой путь и он верен. Каждый день – аттракцион "Открытые двери". Какую выберем мы?
У Поли с рождения проблемы со здоровьем. Она не такая как все, хоть и тщательно глушит в себе чувство одиночества. Случайная поездка, злая шутка друзей открывают перед ней новые возможности. Потому что есть сотня способов остаться прежней, и нужно найти один-единственный, чтобы измениться. Но для этого нужно сделать один шаг.
Он немногословен, но если пообещал, то выполнит обещанное, таков Комбат, ведь это не просто кличка главного героя Бориса Рублева, это прозвище, которое он заслужил. Он, бывший майор десантно-штурмового батальона, держался в армии до конца. Многоточие в его военной карьере поставила последняя война.Пока идет дележ денег, мирских благ, о нем не вспоминают, но когда случается беда, от которой не откупишься. Комбат сам приходит на помощь, ведь он оди
Эта блондинка – самая красивая, самая близорукая, самая сентиментальная, самая лживая, самая искренняя, самая бестолковая, самая упрямая, самая беспокойная из всех известных героинь. Дама в автомобиле никогда не видела моря, она убегает от полиции и все время повторяет, что она не сумасшедшая… Однако те, кто ее видят, так не думают. На автозаправке она повредила себе руку. В довершение всего у нее нет с собой денег. Кажется, что, где бы она ни ок
Однажды в мою скучную и однообразную жизнь ворвался стремительный вихрь. Я никогда не верила в ангелов. Но один из них пришел ко мне домой. Выпил три чашки кофе и разбил в хлам все мои убеждения. Показал как жить в мире с самой собой. Рассказал как принять и простить все свои ошибки. Никогда не унывать, дышать полной грудью и всегда знать, что кто-то свыше наблюдает за нами и в нужную минуту подставит свое твердое крыло.
Социальная дистанция – проблема современности. В свободном обществе существуют люди, создающие стены вокруг и внутри себя. В этом же мире живут личности, наделённые необычной способностью – понимать чувства других через прикосновения. Их называют эмпаты. Анна, девушка, обладающая таким даром, отлично знает, что такое быть отвергнутой даже близкими. Но её внутренняя вера горит неугасимым пламенем, отражающемся в её поступках.Пока одни воспринимают