В 2009 году мы с моим другом и соавтором по серии книг о современной политике, российским телевизионным журналистом Владимиром Соловьевым написали большую книгу под названием «Противостояние. Россия – США», где, как сейчас становится все более очевидным, довольно точно сумели предсказать траекторию эволюции российско-американских отношений в обозримом будущем, да и всего комплекса отношений России и Запада. Эта книга остается весьма адекватной, актуальной и современной для понимания сути того, что происходит между Москвой и Вашингтоном, – к большому удовлетворению нас, ее авторов; хотя в то же время ее печальные, но теперь уже подтверждающиеся выводы не могут не вызывать естественного и глубокого разочарования. Но вспомнил я об этой книге здесь не только поэтому. В ней, в частности, описан разговор, в свое время состоявшийся у меня с большой группой ведущих американских экспертов по России.
Здесь необходимо небольшое пояснение. Всех, кто на Западе занимается Россией, можно разделить на несколько больших и очень разных категорий. Одна из них состоит из, скажем так, профессиональных «советологов», русистов. То есть из тех, кто изучал Россию и СССР в университете, занимался русским языком, историей, культурой, религией России, читал книги русских и советских писателей, ездил в Россию на практику и стажировки, защищал диссертации по российской тематике и т.д. Иными словами, это страноведы, специализирующиеся на России. Раньше таких специалистов было много, а теперь, конечно, гораздо меньше. После распада СССР и конца холодной войны их количество резко пошло на убыль – рынок труда стал стремительно сокращаться, уменьшилось число американских студентов, которые хотели бы изучать русский язык и культуру, политику Москвы и т.д. Это снижение достигло своего пика в начале века, хотя в последние несколько лет процесс не только приостановился, но и стал отчасти неуверенно набирать обратный ход.
В любом случае могу сказать, что эти люди очень хорошо знают Россию, говорят по-русски, следят на ежедневной основе за тем, что происходит в стране. Как правило, они работают в политических структурах, исследовательских центрах, институтах, неправительственных организациях. Я бы сказал, что на самом высоком профессиональном уровне есть два десятка экспертов действительно высокого класса, отлично разбирающихся в российской действительности. Почти все они сосредоточены в Вашингтоне.
Есть сравнительно большая группа профессоров в хороших, престижных американских университетах, которые тоже очень хорошо знают Россию. Как правило, они меньше следят за текущими политическими процессами в стране, а концентрируются на тех или иных исследовательских проектах, написании книг о России и, естественно, преподавании. Немало преподавателей университетов периодически выбирают Россию, ее историю и политику, культуру или социальные проблемы для своих университетских курсов и специальных семинаров, но полноценными экспертами по России их назвать нельзя.
В свое время, сразу после распада СССР в конце 1991 года, в стане американских советологов сложилась интересная и неожиданная ситуация. Образовались независимое государство Россия и еще как минимум 15 независимых стран, которые сильно отличались друг от друга, – и тут вдруг выяснилось, что при полнейшем обилии советологов в США отсутствуют специалисты конкретно по этим странам. Советологи США изучали тот же Кавказ или Среднюю Азию через призму советской политики, через Москву и, естественно, русский язык. Когда же положение дел полностью изменилось, оказалось, что специалистов-страноведов по странам СНГ просто нет. Включая, как ни парадоксально, Россию, ибо никому на Западе до 1991 года не приходило в голову изучать Россию не как главную часть СССР, а как потенциально самостоятельную страну. Я уж не говорю про, скажем, Азербайджан или Туркменистан, Грузию или Молдову.
Поэтому в те времена начали происходить странные вещи. СССР стал невольно «растаскиваться» специалистами по другим регионам и странам. Так, Кавказом отныне занимались специалисты по Турции и Черному морю, Средней Азией – эксперты по «большой Азии» и китаеведы, Украиной, Белоруссией и Молдовой – специалисты по Восточной Европе и т.д. А в самой Америке не оказалось политологов и экспертов по этим странам, да еще со знанием местного языка. Кстати, многие очевидные провалы в американской экспертизе того времени были вызваны отсутствием специалистов, способных работать с вновь образованными странами на их родном языке. Можно сказать, что в этом смысле Америка оказалась не готова к распаду СССР и окончанию холодной войны. Она во многом неожиданно для себя оказалась в регионе, где оказаться не планировала, и стала заниматься такого рода деятельностью, к которой не была готова даже интеллектуально. Позже, замечу в скобках, такая же ситуация сложилась в США в отношении арабских стран, в частности Ирака. Сегодня такое положение дел меняется, но меняется медленно, ибо воспитание нового интеллектуального поколения требует много времени и начинается со школы, университета, новых учебников и новых профессоров. Особенно заметен был рост интереса к России после событий 2014-2015 годов, но и сегодня запрос на экспертизу по России и бывшему СССР совсем другой по масштабу и важности для Америки, чем это было три десятилетия назад…
Но вернемся к традиционным советологам. При всем их высоком профессионализме часто они не знают настолько очевидных вещей о России и ее жизни, что даже меня это иногда ставило в тупик, ибо я не понимал, как можно этого не знать. Конечно, то, чего они не знают, как правило, относится к необязательным для исполнения их профессиональных обязанностей сферам жизни, но, как мне казалось, эти вещи настолько естественны для России, что не знать их как минимум странно. Теперь-то я привык. То же самое, замечу, наблюдается и в России в отношении США.
Многие советологи увлекаются чем-то российским вне своей работы. Я знаю, что некоторые мои коллеги собирают русское искусство и иконы, другие – редкие русские издания литографий, у третьих дома есть потрясающие коллекции старинных русских кукол и т.д. То есть большая часть их жизни так или иначе связана с Россией. Часто в это дело оказываются невольно так или иначе вовлечены их семьи или друзья. В конце концов, Россия, ее культура, история и люди действительно являются магнитами, привлекательными для изучения, объектами для серьезных хобби.
Вторую и третью группу специалистов, занимающихся Россией и странами бывшего СССР, можно назвать, соответственно, специалистами-«не страноведами» и «глобальными системщиками». Первые – это эксперты по проблемам международной политики и безопасности, мировой системы; дипломаты и политические теоретики; специалисты в международном праве и т.д. У них другое образование, другой жизненный путь и другие интересы. Отнюдь не Россия. Они оказались связаны с ней временно – в силу поворота карьеры, профессиональной деятельности, элементарного назначения или случайного перераспределения обязанностей в рамках, скажем, Государственного департамента США или Пентагона. Они не специалисты по России – они специалисты по международным делам и внешней политике США. Честно говоря, трудно сказать, что лучше. С одной стороны, специалисты-русисты знают о России гораздо больше, чем просто профессионалы-международники. Но, с другой стороны, именно поэтому у них больше субъективизма и личного отношения к России и к тому, что в ней происходит. Многие из них все-таки вышли из все той же советологической шинели и смотрят на Россию как на субъект внешнего воздействия. Зачастую это мешает объективному анализу и хладнокровию при формулировании мнений и выводов.
