ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ЧИТА. ЦЕРКОВЬ МИХАИЛА АРХАНГЕЛА. 14 октября 1921 года
За куполами старой церкви бушевал ураган. Заряды дождя, извините за тавтологию, хлёстко хлестали по стенам, выл ветер, клонились под напором стихии деревья, задыхаясь и пригибаясь перебегали к храму люди, опоздавшие к началу службы.
Большой церковный праздник Покрова Пресвятой Богородицы. Шла праздничная литургия. В своём прошлом будущем, я не очень-то ходил по церквам. Ну так, на Пасху, чисто куличи освятить и, так сказать, отметиться в храме, поставить где надо свечку и в душе своей галочку, мол, был там, всё чин по чину. Некоторым образом, почти добропорядочный христианин, если вы понимаете, о чём я. Возможно, ещё на Рождество бывал, да и то, это скорее был ритуал праздника, чем истинная вера. Заходил, правда, периодически, не для протокола, в маленькую церквушку рядом с офисом. Старая церквушка. Построена не то при Иване Грозном, не то при его сыне. Заходил, когда в храме никого не было, зажигал свечи у алтаря, стоял и молчал. Иногда шептал слова молитвы. Единственной, которую знал – Отче наш. И мне всегда становилось легче. Да и не знал я других молитв, и, откровенно говоря, не стремился к ним. Я успокаивал себя тем, что если Он захочет услышать меня, то Он услышит и через главную молитву. А если нет, то тогда все эти танцы с бубном не имеют смысла.
Гордыня? Возможно.
А может, это была просто лень.
Конечно, никакие посты я не соблюдал. Исповедовался за свою жизнь, в том далёком будущем, всего один раз. Но поняв, что всё равно не смогу рассказать батюшке всё, оставил это бессмысленное занятие. Зачем мне посредник, если я могу покаяться Ему напрямую?
Точно так и в этом времени я не могу своему духовнику раскрыть своё сердце. Иначе духовника придётся просто убить. Слишком сильны и страшны тайны императора, и далеко не всегда они перекликаются с христианскими добродетелями. Но исповедоваться я, как христианский царь, обязан, так что приходится искать какие-то компромиссы с совестью.
Даже если у меня руки по плечи в крови.
Парадокс – Великий Понтифик всех Церквей Восточного обряда и Защитник Православия Михаил Второй колеблется в своей вере, придумывает себе всяческие причины и оправдания.
Да, уж. Пантократор. Понтифик и император в одном лице.
Благо молитвы мне учить не пришлось, мне это всё досталось «в наследство» с прочими знаниями и воспоминаниями моего прадеда великого князя Михаила Александровича, в теле которого я, волею (Кого? Судьбы? Бога? Или Его оппонента? Ученых из далекого будущего? Инопланетян? Случайности? Нужное подчеркнуть, ибо ответа я не знаю) оказался в тот кошмарный день 27 февраля 1917 года.
Да, минуло уже четыре с половиной года, как я провалился сюда из родного 2015-го. Впрочем, я уже стал забывать свою прошлую жизнь в том, далёком будущем, которое никогда не случится. Так, картинки, отрывочные воспоминания и впечатления, которые уже так редко вызывают какие-то эмоции в моей душе. Нет, настоящая моя жизнь началась именно здесь, в тот самый ужасный день 27 февраля, когда не случилась Февральская революция. Хотя попотеть мне тогда пришлось, да так, что…
Призом (или карой) мне стала императорская корона, к которой я не испытывал не то что тяги, но и ни малейшего сочувствия или симпатии. Но так получилось. Отказаться от неё, зная события своей ветви реальности, я не мог категорически.
– Помолимся же за нашего… – Отец Иоанн возглашает стандартную формулу, за кого всем миром нужно помолиться. Конечно, я на первом месте, но и «воинство наше» тоже не на последнем.
Да, идет Вторая Русско-японская война, и в Чите я не в порядке экскурсии. И я, для моего народа и воинства, вовсе не только император. Скорее державный вождь, которому верят и за которым готовы идти люди. Команданте, если угодно.
Да, я словно та рождественская ёлка, обвешан всяческими коронами и титулами. Обвешан… И уверен, что процесс этот будет продолжаться, пока я не упаду под грузом орденов и регалий (привет Леониду Ильичу!). Шучу, конечно. А если серьезно, то в Чите я сижу потому, что в армии и в народе вот уже более четырех лет крепнет убеждение – где царь, там победа. Я имел неосторожность убедить всех в этом, выиграв несколько войн и битв, и вот теперь должен коротать время в Чите, а не в горячих объятиях любимой жены в Константинополе.
«Из ресторанов в космос не летают». По слухам, так говаривал Юрий Гагарин. Понятия не имею, говорил он так или не говорил, но мысль верная, хочешь быть со своим народом – будь с ним.
У меня великое множество титулов. Но главный из них звучит очень коротко и просто – государь. Почти как команданте, не правда ли? Во всяком случае, для меня смысл этих слов один и тот же. Вождь. Этим сказано всё.
А может, крёстный отец? У меня ведь тоже есть мафия, да такая, что…
Какая разница, впрочем. Не в словах дело.
Завершена служба. Расступается народ, давая мне возможность выйти из храма первым. Двери распахнуты. Вихри беспощадного ливня отделяют меня от уюта персонального авто. Набрасываю поверх фуражки капюшон башлыка.
И решительно шагаю в ураган.
ИМПЕРСКОЕ ЕДИНСТВО РОССИИ И РОМЕИ. РОССИЙСКАЯ ИМПЕРИЯ. ДВАДЦАТЬ КИЛОМЕТРОВ ДО ЧИТЫ. ТУРКСИБ. 14 октября 1921 года
Сергеич разогнул спину. Ливень и не думал стихать, а плащ-палатка не очень-то и спасала. Резкий и злой ветер бросал брызги в лицо, явно испытывая человека на прочность. Однако что ему? Он и не такое повидал в своей жизни, чай работа у него не чай с пирожными господам подавать.
Приближался состав. Покатились мимо вагоны. Десятки платформ с какой-то техникой. Под брезентом можно угадать всякие бронеходы, пушки, грузовики и тягачи. Сколько таких составов за последние три года видел Сергеич? Не счесть. Идут и идут на Дальний Восток. Техника, люди, боеприпасы и прочие припасы. Платформы, теплушки, пассажирские вагоны в общей сцепке с военными эшелонами. Состав за составом гремели на восток. В воздухе давно пахло большой войной.
И вот эта война случилась. Пока так, невсамделишно, всё больше для газет, хотя русская армия и наступает потихоньку. Но даже ему, простому обходчику, было понятно, что война толком ещё и не начиналась на самом деле.
И продлится она долго.
КИТАЙ. МАНЬЧЖУРИЯ. БРОНЕПОЕЗД. 14 октября 1921 года
Генерал Николай Иволгин хмуро курил, глядя, как ремонтная команда, невзирая на ливень, спешно и споро восстанавливает железнодорожное полотно. Японские диверсанты регулярно подрывали южное ответвление КВЖД, стремясь затормозить прохождение на юг составов со снабжением и пополнением, а также воспрепятствовать прибытию на театр военных действий шести тяжелых и восьми легких бронепоездов, которые своими пушками и пулемётами могли создать японцам немало проблем. Тем более что в составе тяжелых бронепоездов были не только штатные орудия, но и платформы с орудиями большой и особой мощности, а также новейшие секретные установки реактивных систем залпового огня.
