Поезд на Велветхилл, где, прислонившись к холодному окну, сидел Аэрон, оторвался от земли и воды, от старых скучных образов прошлых миров, чтобы полететь действительно по-новому. Ведь не стоит забывать о том, что поезда уходят в ночь по совершенно точному и неизменяемому годами расписанию. Шум ветра за окном лился, словно Королева снов опять взяла в руки свою арфу с серебряным большим остовом и запела тонким голосом небесных пронзительных золотых струн. Даже в самых старых, позабытых Аэроном, снах не было столько полета, как сейчас. Он достал из кармана желтый билет. «Ночной поезд на Велветхилл. Девятый вагон». Конечная станция все ближе и ближе, выше и выше… Контролер проверила билет мальчика, чтобы удостовериться, что он сел на правильный поезд в мир мифов и снов, и, улыбнувшись, пожелала доброго пути.
Аэрон долго смотрел в окно и вдруг понял, за что эти места полюбили остальные пассажиры ночного экспресса, пользовавшиеся услугами транспорта на Велветхилл настолько часто. Эти невероятные просторные пейзажи вересковых пустошей севера и гор выше Хайленда наверняка вспоминаются им даже вне подобных снов.
Внезапно поезд стал исчезать в переплете вересковых, покрытых тонким слоем снега, холмов.
Вверх-вниз, вверх-вниз…
Пассажиры вдруг начали оглядываться по сторонам и переговариваться друг с другом: «Смотри же! Это поезд, подобно времени, снова сходит с рельс». А другие отвечали: «Да, не уж-то стрелки мечутся у двенадцати часов?»
А спустя несколько мгновений вдруг из ниоткуда раздался со мягкий и беззвучно нежный голос машиниста: «Уважаемые пассажиры! Наш экспресс стремительно движется к конечной станции. Просьба не забывать ваши воспоминания, уступать места ценным моментам и уважать время, которое, к большому сожалению, покинуло нас на прошлой станции».
Поезд остановился, а из-под колес посыпались искры.
«Приехали. Это конец?» – мысленно спросил Аэрон.
Конец.
Или, наоборот, это лишь крутой спуск с вершины холма вниз, на сторону платформы, где люди часто понимают, что им ужасно больно, но при этом не чувствуют позади вины.
Внезапно, стоило выйти на перрон вокзала снов, как на хрупкий носик мальчика упала снежинка. А за ней – вторая, третья… И снег полетел вдруг прямо вверх. А когда снег летит вверх, а люди вокруг в спешке мечутся, убегают друг от друга, но при этом становятся только ближе, что-то происходит. Какая-то искра поверх всех законов физики рождает новое истинное притяжение. Любовь? Возможно, что именно ее встретил на перроне Аэрон. Он взял ее своей холодной рукой, зная, что любовь – штука теплая и может согреть, и смело взглянул ей в глаза.
Так и началась эта история, хранившая в себе много тайн и темного хрупкого снега.
***
«Сказочный домик» был тем самым местом, где собирались встречающие новых туристов «Велветхилла» образы и угощали посетителей этого маленького городка нежным ароматным кофе с сиропом из груши и соленой карамели или пряничным глогги. Здесь все напоминало об уже знакомых прошлых снах Аэрона – образы скрывались под масками, поэтому лиц не было шанса разглядеть, но ходили слухи, что сами образы этих масок не видят, и только они могут знать истинные лица коллег. Цель каждого образа зависела от предпочтений туриста ночного экспресса. Можно подумать, что это некий проводник в течение всего сна приезжающего туриста, свет от далекого маяка, указывающий на верный путь. Тел у образов тоже не было. Их могли различать только те туристы, кому принадлежал конкретный образ, и Аэрону всегда казалось забавным, что в подобных кофейнях можно разглядеть только туристов, ведущих самые разные беседы и споры будто с самими собой. Но если образ куда-либо перемещался, можно было едва заметить мимолетное очертание его спины. Это выглядело будто рядом с тобой пролетает призрак. Но только не жуткий, а наоборот – уж страшно доброжелательный. Образы любили приезжающих, жили только ради них, выполняя свою работу с непременным попутным удовольствием и энтузиазмом. За все десять лет путешествий Аэрону не встретился еще ни один турист, который бы отказывался от своего образа.
В свою очередь стоит отметить, что для всех приезжающих образ-сопроводитель или, как говорили вне этого мира, гид на время всего путешествия был строго обязателен. По крайней мере, так написано в протоколе Международного Института Снов и Таинственных Иллюзий, или М. И. С.Т. И. Уже который год вы с образами встречаетесь в уютной кофейне «Сказочный домик», традиционно осушаете бокалы глогги до дна, а дальше – лишь дорога, которую тебе уже заведомо проложил твой образ. Ты – лишь путешественник, идущий по ней среди коктейля воспоминаний, смешанных с воображением, главной сладкой изюминкой которого всегда являлась одержимость побега из реальности.
Каждый турист видел мир Велветхилла совершенно по-разному, и никто не знал его истинное обличие. Местные жители никогда не видели здесь Солнца и Луны, хотя образы упоминали, что по вечерам в ожидании туристов они смотрят на алые облака, а ночами им светит ярким фонарем белый объект на небе. Аэрону всегда было интересно – как это, когда ты смотришь на Луну, но не знаешь, что это – Луна?
Однажды, в одном старом-старом путешествии образ, сопровождающий Аэрона, с именем Сафа́ показал ему Луну и рассказал о звездах. Сафа́ не знал о том, что те точки на темном небе называются звездами, это ему позже подсказал мальчик. Но в его рассказе Аэрон узнал, что все устройство небесного свода, каждая яркая точечка – образы, с которыми местным жителям пришлось расстаться. Они просто исчезали один за другим, ничего не объяснив коллегам, а вместо старых выходили на работу новые.
– Но почему, Сафа́, вы никогда не спрашивали у новых образов, откуда они, и какова участь падших? – спросил однажды Аэрон в одном из путешествий.
Сафа́ посмотрел наверх и долго молчал.
– Неужели вы никогда не искали пропавших? – мальчик с нетерпением ждал ответа.
– Даже если они там, – Сафа́ снова посмотрел на звезды, – то такова судьба. Образы Велветхилла не могут их вернуть. Если это и был их выбор, значит, он был таковым. Еще ни один образ не спускался к нам с неба.
Аэрон наклонил голову набок и спросил:
– А вы, Сафа́, боитесь исчезнуть?
– Когда я исчезну – я исчезну. Но не волнуйся, сынок. Пока ты со мной – ты защищен, и я буду частью твоей души весь наш полет в этом сне.
