1458 год, Трансильвания, замок господаря Влада Дракулы Цепеша.
Зал выглядел бы чертовски мрачно, если бы не десятки факелов, зажженных слугами и горевших ярким пламенем. Стол ломился от яств, музыканты выбивались из сил, играя самые веселые мелодии, но эта подчеркнуто веселая обстановка не могла обмануть заморских гостей: то и дело они ловили на себе взгляды слуг, и в этих взглядах гораздо явственнее, чем в словах, читалось нечто, от чего у послов время от времени мурашки пробегали по спине. Дракула вел себя в высшей степени дружелюбно, и это ставило в тупик. Все были наслышаны о жестокости этого румына-варвара. Стать посланниками султана обычно считалось большой честью, но в данный момент эта миссия представлялась гостям, скорее наказанием, грозившим плохо закончиться. Одним из случаев, описанных при султанском дворе и наиболее потрясших как самого султана, так и приближенных своей необъяснимой и бессмысленной жестокостью, был рассказ о том, как Дракула пригласил в свой дворец множество нищих. Накормив их до отвала, он внезапно спросил, не желают ли они избавиться от земных страданий, ведь жизнь их так тяжела, а участь так несправедлива. Надеясь на дальнейшие милости со стороны хозяина, разомлевшие нищие ответили утвердительно. Тогда Влад сделал знак своим слугам и вышел. Удивленные нищие, не понимая, что происходит, смотрели, как слуги закрывали тяжелые двери. Только услышав, как с наружной стороны громыхнула тяжелая щеколда, запершая их в пустом зале, гости сообразили, что происходит что-то неладное. Они кинулись к дверям, стучась и умоляя их выпустить. А Дракула с безмятежной улыбкой наблюдал за тем, как его слуги завалили двери сухим хворостом и подожгли. Такова была «милость» господаря, явленная во всей своей полноте.
Показное дружелюбие хозяина и его двора никого не могло обмануть: все словно застыло в ожидании, вопрос лишь – в ожидании чего? В этот момент Влад взмахнул рукой, и музыканты оборвали игру. Кузен господаря, Штефан чел Маре, сидевший по правую руку от него, поднял тяжелый золотой кубок.
– Мы рады приветствовать посланников султана в этом дворце! – торжественно произнес он. – Это говорит о том, что мир между нами возможен, и мы рады признать, что султан сделал шаг доброй воли. Я хочу выпить за будущее, которое представляется мне светлым и безоблачным!
С этими словами Штефан, огромный, как бочонок с вином, опрокинул серебряный кубок, осушив его одним глотком. Все последовали его примеру, включая посланцев, обычно отказывающихся от спиртного, но сейчас не рискнувших противоречить хозяевам замка.
– Отличный тост! – похвалил кузена Дракула, пребывавший в отличном расположении духа. – И я также благодарен вам, господа, за визит, – он кивнул в сторону иностранных гостей, – но меня мучает один вопрос…
Послы невольно напряглись: каждое слово, произносимое господарем, отражаясь от толстых каменных стен, улетало под высокие своды зала, эхом отдаваясь в огромном полупустом пространстве.
– Вопрос у меня такой, – продолжал Дракула, пристально рассматривая сидевших за столом мусульман. – Неужели господа послы испытывают к принимающей их стороне так мало уважения, что сидят с покрытыми головами?
Если до этого момента в зале и слышались какие-то иные звуки, кроме голоса Влада, то сейчас, казалось, даже огонь в камине перестал трещать – такая мертвая воцарилась тишина. Старший из послов, Мухаммед ад-ибн Сид, поднялся со своего места.
– Прошу простить, господин, если мы своим видом невольно оскорбили вас, – произнес он, тщетно пытаясь придать своему голосу твердость, – однако, в соответствии с Кораном, мусульманин обнажает голову лишь перед Аллахом. Ни один смертный не может этого требовать – таков наш закон.
Сказав это, он сел, чувствуя, как по спине сбегает предательская струйка пота. Однако выражение лица Дракулы не изменилось, оставаясь по-прежнему дружелюбным.
– Что ж, – произнес он, – я чту ваш закон, господа. Однако, – тут же добавил он, – у нас также есть свой закон, и этот закон гласит, что всякий гость, проявивший неучтивость в отношении хозяина и отказавший ему в выполнении простой просьбы, теряет свой дипломатический статус.
Его рука плавно описала в воздухе дугу, и, не успели послы понять, что происходит, как слуги Дракулы скрутили им руки за спиной. Не имея возможности пошевелиться, они расширившимися от ужаса глазами наблюдали за тем, как Влад что-то шептал на ухо кузену. Глаза Штефана загорелись, и он, распрямившись, воскликнул:
– Дабы не оскорблять вашего бога, господа, мой господин и кузен распорядился сделать так, чтобы головные уборы никогда, даже по случайности, больше не покидали ваших голов!
Гвозди вошли в затылки посланников почти одновременно, а их крики слились в единый вой, правда, продолжавшийся недолго. Пропоров ткань чалмы, металлические штыри пробили кости черепа каждого из иноземных гостей и вышли через подбородок. Кровь мгновенно залила стол, а Дракула, протянув кубок Штефану, с удовольствием глядевшему на развернувшуюся перед ним сцену, сказал:
– Наполни-ка кубок, кузен: хочу поглядеть, какого цвета кровь у этих иноверцев – такая же красная или с примесью зеленого цвета?[1]
Гости, на несколько секунд ошарашенные происшествием, молча смотрели, как Штефан наполняет кубок кровью старшего из посланников.
– Красная! – с некоторой долей изумления возвестил Дракула, изучив его содержимое. – Столь же красная, что и у каждого в этом зале!
Боясь, как бы гостеприимный хозяин не возжелал теперь проверить, действительно ли это так, остальные гости поспешили вернуться к трапезе, обращая мало внимания на тела несчастных послов, лежавших у дальнего конца стола. По мановению руки Влада музыканты вновь грянули бравурную мелодию. Пир продолжился.
Первым, кого увидел майор Карпухин, припарковавшись на обочине шоссе и выйдя из старенького «жигуленка», был Паша Трофименко, его стажер. Он стоял, прислонившись к дереву, и поначалу Артем не заметил ничего необычного. Однако, приблизившись, он увидел, что лицо у стажера белее мела, а рот перекошен в гримасе отвращения. При виде майора парень сделал над собой усилие и оторвался от древесного ствола.
– З-здравия ж-желаю, товарищ майор… – пробормотал он срывающимся голосом.
– Что, так плохо? – нахмурился Артем, озираясь по сторонам. Неподалеку копошились люди в камуфляже, среди которых он заметил человека в белом халате с накинутым поверх него дождевиком.
– Ой-й-й…
Это было все, что произнес в ответ стажер, и Карпухин понял, что больше никаких полезных сведений от Павла ему получить не удастся. Больше всего на свете Артем не любил вставать по утрам. Он мог пережить работу допоздна, даже всю ночь, грязь, плохую погоду (как сейчас), любые неудобства, но продирать глаза в половине четвертого утра, когда он всего-то пару часов назад выключил телик и только-только начал видеть первый полноценный сон, – это же настоящий кошмар. А уж перед выходом из дома не успеть выпить хотя бы чашку кофе – и вовсе пытка!
