Аркадий Игоревич Извеков, Надежда Васильевна Голик - Иррациональный парадокс Просвещения. Англосаксонский цугцванг

Иррациональный парадокс Просвещения. Англосаксонский цугцванг
Название: Иррациональный парадокс Просвещения. Англосаксонский цугцванг
Авторы:
Жанры: Монографии | Книги по философии
Серии: Нет данных
ISBN: Нет данных
Год: 2017
О чем книга "Иррациональный парадокс Просвещения. Англосаксонский цугцванг"

Данное издание стало результатом применения новейшей методологии, разработанной представителями санкт-петербургской школы философии культуры. В монографии анализируются наиболее существенные последствия эпохи Просвещения. Авторы раскрывают механизмы включения в код глобализации прагматических установок, губительных для развития культуры. Отдельное внимание уделяется роли США и Запада в целом в процессах модернизации. Критический взгляд на нынешнее состояние основных социальных институтов современного мира указывает на неизбежность кардинальных трансформаций неустойчивого миропорядка. При этом возможности российской культуры остаются недооцененными.

Книга адресована философам, социологам, психологам и широкому кругу читателей, интересующихся проблемами современной гуманитаристики.

Бесплатно читать онлайн Иррациональный парадокс Просвещения. Англосаксонский цугцванг


© Н. В. Голик, А. И. Извеков, 2017

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2017

* * *

Введение

Осмысление глобальных вызовов современного мира выявляет черты кластерности и дискретности культурного универсума. Вместе с тем очевидны поиски универсальных стратегий культуротворчества, ориентирующихся на непростой путь долгого восхождения к высотам миросозерцания разумно-ценностного, преодолевающего ступени рассудочно-утилитарных интенций. В этом аспекте анализ проекта Просвещения, как еще недавно было модно говорить, предстает крайне неоднозначным и плодотворным.

XX век «освободил» нас от многих заблуждений. Одно из них – культура есть высшее достижение человеческого духа, и по отношению к природе она совершает «дар благодати»: только с помощью культуры природа приобретает особый облик, неизвестный ей самой. Только культура реализует заключенные в природе возможности и определяет способ ее существования. В действительности дело обстоит не совсем так: природа превращается в гигантскую кладовую запасов сырья для производства. Вместе с природой и человек становится лишь средством. Предполагается, что Разуму дано знать, что нужно самой природе (в том числе и природе человека, его биологии, его физиологии и психологии) и как ее переделать, чтобы приспособить к культуре. Это заблуждение – результат представлений, которые начали складываться в Античности, но окончательно сформировались к XVIII веку. Знаменитое изречение Бэкона «знание – сила» замещает культ Бога культом Разума, Пользы, становится базисным понятием эпохи Просвещения и знаменует рождение культуры научно-технического прогресса и этики утилитаризма. Картина последствий, вызванных заменой культа Бога культом Разума, достаточно ясна.

«Жизненная» ставка Просвещения на принцип Рацио парадоксально обернулась глубоко иррациональными последствиями. С победой Déesse Raison начинается всеобщая невротизация современного человека, то есть диссоциация личности [491, с. 240–246]. Душа оказалась разделенной «колючей проволокой», по одну сторону которой находилась пропасть вожделений, инстинктов, страстей, большая часть которых, в психоаналитической интерпретации, была скрыта темной силой id. По другую сторону – необходимость «встроиться» в макрокосм общества и культуры. В редчайших случаях человеку удается справиться с постоянным противоречием и направить свою жизнь к одной-единственной цели. Но и это происходит тоже за счет других сторон его существа.

Психология XX века показала, что у человека «можно, конечно, отнять Богов, но только если ему дать других» [432, с. 239]. Рассудок и Польза не могут быть этими другими.

В данном контексте более понятно, что методология представленного исследования строилась, с одной стороны, на давно озвученных принципах различения морального и нравственного в человеке. Но, с другой – еще никогда прежде этот принцип не превращался в универсальный способ не столько личностной, сколько социальной диагностики. Диалектика морального и нравственного начал в саморазвертывании социальных институтов – то безусловно новое в постановке проблемы, что позволило иначе взглянуть на современный кризис культуры.

«Расколдованный мир» вместо полноты божественного не способен дать ясный ответ на вопрос, кто есть человек и зачем он? И вместе с тем в недрах человеческой природы есть нечто иррационально данное – неодолимое стремление, ожидание особого опыта переживания, по-разному именуемое в разных источниках, но свидетельствующее о необходимости сосуществования и примирения знания и веры.

«Расколотость» души современного человека – проекция «расколотости» культуры, – проблема, именуемая привычным словосочетанием «кризис культуры». Все больше свидетельств в пользу того, что это – болезнь всего человечества. Сегодня она достигла своей критической точки – идеологии самоубийства. И это – не эпистемологический трагизм, придуманный теологами и философами, а хорошо наблюдаемая и фиксируемая данность. Предчувствие и переживание Апокалипсиса делают очевидной трагедию этического, поскольку высшей ценностью бытия становится не только отдельная человеческая жизнь, а существование самого человечества. Но удивительно, как мало места уделяется данной проблематике практически на всех медийных аренах современности.

Сформулированная в прошлом столетии оценка быстрой и болезненной смены ценностных ориентиров, изменение фундаментальных основ нравственного отношения человека к миру, свершившихся в кризисе культуры, отразилась в стиле мышления практически всего XX века. 1920–1930-е годы ознаменовались констатацией первых итогов кризиса, выразившихся в радикальных трансформациях социальных структур, кардинальном изменении образа мира и ошеломляющих новациях в искусстве. Несколько позже была всесторонне исследована практически вся симптоматика кризиса. В последней четверти XX века постепенно сформировался комплекс представлений о кризисном сознании, ставшем характерной чертой стиля мышления. И даже завершающее XX век интеллектуальное движение постмодернизма, провозглашая «смерть субъекта», косвенно, но все еще вступало в перекличку с темой «смерти культуры».

Но теперь мысль, что европейская культура не однажды оказывалась в состоянии болезненных изменений, в ходе которых происходила ее кардинальная трансформация, стала не просто «общим местом» гуманитарного знания. Последний кризис начали воспринимать как явление, ничем не отличающееся от подобных еще более древних событий. Причем, как и предшествующие ему переходные эпохи – распад Античности и становление Средневековья, преодоление теологической картины мира в Возрождении, утверждение доминант Нового времени, – последний переломный этап рассматривается в современной теории не просто как исчерпывающе пройденный, но теперь уже и несущественный.

Однако это «правило» принято только по умолчанию. Скорее, произошло нечто аналогичное тому, что мы наблюдаем в повседневной жизненной практике. Опасения столетней давности в наступлении Хаоса, подозрения, что средневековая доктрина Апокалипсиса находит свое подтверждение в совершающейся исторической драме, не согласуются с мироощущением современных обществ потребления. Возникла бессознательная уверенность, что в отличие от нас переживавшие его непосредственно просто не успели адаптироваться к специфическим условиям протекания кризиса, заданным ускоряющимися темпами развития науки, промышленности, капиталистического общества в целом. Революции и две мировые войны вообще отодвинули эмоциональное переживание переходного этапа как что-то декадентски рафинированное по сравнению с ужасами этих катастроф. К событиям европейской культуры рубежа XIX–XX веков теперь вполне применимо понятие «забытый кризис».


С этой книгой читают
Рассмотрены теоретические закономерности художественной коммуникации и проанализирована практика диалога зрителя с произведениями архитектуры, скульптуры, живописи, графики и кинематографа. Предназначена для культурологов, искусствоведов, киноведов, а также всех интересующихся правилами ведения художественного диалога с произведениями изобразительного искусства.
Предлагается теория и практика об электромагнитных волнах миллиметрового диапазона. Делается вывод, что это информация от Творца. Полезная информация для любознательных , а также профи в области психологии.«Удивительные особенности распределения реликтового излучения на небесной сфере заставили американских ученых выдвинуть гипотезу о том, что оно может оказаться не прочитанным ещё человеческим посланием Создателя,– в карте космического микроволн
В книге рассмотрены различные версии начала Руси. Автор предлагает версию, согласно которой Русь в середине IX в. основало древнегерманское племя ругов, пришедшее в Приднепровье с берегов Дуная. В отличие от других работ историков по этой теме, здесь приведены исчерпывающие доказательства, основанные на европейских и арабских источниках IX-XII вв. Вторая редакция книги дополнена новыми аргументами в пользу авторской версии происхождения народа ру
В данной монографии представлены результаты комплексного исследования как явных, так и скрытых форм влияния русской литературы на творчество выдающегося представителя сербской литературы, церковного и государственного деятелля Черногории – Петра II Петровича Негоша (1813–1851). Его творческое наследие рассмотрено в контексте истории русско-черногорских связей. Осуществлен сравнительный анализ произведений черногорского поэта с тематически близким
Сейчас мало кто сомневается в оздоровительной силе для страны процессов 37-го года, накануне войны с Германией. Тогда произошло очищение Красной Армии, ее командного состава от бездарной троцкистской верхушки. Об этом, кстати, в конце Второй мировой говорили и главари Третьего рейха.Никто не отрицает, что репрессии были жестокими, даже очень жестокими. Но ведь предательство и измена только так и карались всегда и везде. В этом смысле пример марша
ИСЧЕЗНОВЕНИЯ БЫВАЮТ СМЕРТЕЛЬНО ОПАСНЫМИ…В свой день рождения Макс находит на чердаке необычный подарок – волшебное зеркало, способное делать человека невидимым. Макс и его друзья затевают игру в невидимку: «Вот меня видно, а вот не видно». Все это ужасно забавно и интересно. Но постепенно Макс понимает, что теряет контроль над волшебством. С каждым разом он остается невидимым все дольше и дольше. Игра в невидимку обернулась опасной забавой. Неуже
Я ненавижу Дрейка Фэлпса! Взаимная нелюбовь тянется с самого детства. Просвета в наших отношениях не видно, и искать его никто не собирается. Помириться? Да ни за что! Набраться терпения и обходить его стороной? Можно, но есть загвоздка, ведь нам придется жить в одном доме и учиться в одной академии целый год. Ужасный год! Невыносимый год! Хотя он может закончиться намного раньше. Ох, лучше бы я не создавала тот портал…
"Клара была дочь пьяницы, с детства была склонна к сильным аффектам; даже ничтожные причины вызывали в ней сильные аффекты, что она не могла владеть собою; настроение духа в ней преобладало грустное: она считала себя несчастной… она была неуравновешенная натура. Половая жизнь её, как у всех вырождающихся, была ненормальна: она так же, как Аратов, избегала мужчин, но раздражала свою фантазию. В ней не было женственности…» А вот теперь давайте обра