Глава 1. Эта странная ночь…
Началось всё одним, пожалуй, не самым обычным вечером – вечером, когда не должен был выжить никто.
В небольшом магазинчике на заправке ничем не примечательного провинциального городка на юге Англии работала только одна касса. Маленькая белокурая девочка-альбинос шести лет по имени Эмили вместе со своими родителями замыкала собравшуюся очередь. Она терпеливо стояла в ожидании, обеими руками держась за подол маминого пальто, и скучающе разглядывала единственное витринное окно. Очередной осенний вечер по обыкновению выдался очень дождливым, и тяжёлые капли назойливо стучали по тёмному большому стеклу, через которое изредка просачивался размытый свет фар проносящихся мимо автомобилей.
Очень быстро однообразная картина наскучила девочке, и она принялась рассматривать всё помещение. Удивительно, но, уже мельком оглядевшись по сторонам, Эмили обнаружила, что всё здесь было ей очень знакомо. Именно это и было очень странным, ведь она никогда не была раньше ни в этом магазине, ни в этом районе. И даже люди, которые стояли впереди, тоже казались девочке какими-то знакомыми, хотя попытки вспомнить, где же она их видела, так ни к чему не привели.
Что-то в подсознании заставило Эмили снова взглянуть в окно, и именно в этот момент совершенно неожиданно белая вспышка молнии ударила по глазам, подсветив чёткий чёрный силуэт человека, стоящего снаружи. В то же мгновение на доли секунды потух свет в магазине, и малышка тут же прижалась к маме. Зажмурившись изо всех сил и крепко обхватив её руками, она пыталась скорее избавиться от охватившего ужаса и мурашек. Когда лампы снова исправно заработали, Эмили бросила короткий испуганный взгляд в сторону окна, но человек испарился, словно мираж. Однако этот странный силуэт отчётливо врезался в её память: девочке до сих пор казалось, что он по-прежнему стоит там, прямо под проливным дождём, и наблюдает за посетителями. Эмили прижалась к маме ещё сильнее, и та ласково погладила её руки: женщина прекрасно знала, как сильно её дочь боится грозы.
Но сейчас ей было страшно не столько из-за бушующей стихии, сколько из-за внезапно родившегося предчувствия, что вот-вот должно произойти что-то очень ужасное. Но откуда взялась эта противная, навязчивая мысль? Мысль, от которой никуда не спрятаться… Что за человек был за окном? И где же гром, который по обыкновению должен прозвучать в первые секунды после молнии? В тревожном ожидании, девочка внимательно вслушивалась во всё, что происходило вокруг. Дождь по-прежнему монотонно стучал в окно мелкой дробью. Кассирша пробила чек и вежливо поблагодарила за покупку очередного покупателя, зашуршал пакет на кассе… Магазин наполняли самые обыденные, повседневные звуки. Но даже слабого и отдалённого раската грома так и не донеслось до чуткого детского слуха.
«Что-то не так… Дежавю…» – в голове Эмили зародилась мысль, что всё это уже когда-то происходило.
Перезвон колокольчиков над входной дверью. Очевидно, вошёл ещё один покупатель и, судя по уверенным шагам, он направился прямо к кассе, минуя всю очередь.
«Мама, папа… Мои родители… – внезапно она начала вспоминать. – Они же умерли! Да и мне уже давно не шесть лет… Но что это тогда? Сон! Да, точно. Это просто сон! Воспоминание о том ужасном дне…»
– Сэр, встаньте, пожалуйста, в очередь, – строго прозвучал женский голос.
Вдруг Эмили поняла, что надо делать. Необходимо как можно скорее оторваться от мамы и разглядеть только что вошедшего человека. Но теперь, когда каждая секунда была на счету, тело отказывалось двигаться с места и не могло даже хоть чуточку пошевелиться! Оно словно окаменело! Девочка так и осталась примкнувшей к маме и зажмурившей глаза. «Ну же, скорее!» – думала про себя она, но тело ни в какую не хотело подчиняться приказам.
– Что вы себе позволяете?! – кассирша начала возмущаться и кричать. – Это моё! Я сейчас вызову охрану!
Эмили сделала ещё одно усилие, пытаясь управлять собой, и тело наконец поддалось. Девочка открыла глаза и, выглянув из-за мамы, попыталась посмотреть на этого человека. Но мама тут же заслонила её спиной, и она не смогла сопротивляться, мельком успев увидеть лишь спину и капюшон незнакомца, одетого во всё чёрное.
Дальше события разворачивались очень быстро. Мама начала пятиться назад, потихоньку подталкивая дочку к выходу, покупатели впали в самую настоящую панику, принялись истерически кричать и звать на помощь, а кто-то побежал к выходу.
– Стоять! – прогрохотал чей-то властный голос, полный гнева, и бегущий человек тут же упал замертво.
Мама девочки крепко прижала её к себе руками. Крики постепенно утихали, и через несколько мгновений остался лишь один голос, молящий:
– Только не трогай дочь! Слышишь! ТОЛЬКО НЕ ЕЁ! – завопила женщина, и после этих слов её тело безжизненно обмякло, и она упала.
– Мама! – прокричала Эмили, по-прежнему сжимая в кулачке подол её плаща, и вдруг увидела, как за ней лежит её отец.
Теперь она вспомнила всё до мелочей, до мельчайших деталей и знала, что произойдёт вскоре. Девочка осталась единственная в живых. Единственная, кроме этого убийцы.
Эмили пыталась сквозь слёзы вглядеться, рассмотреть лицо человека, только что убившего её родителей, но этого никак не получалось сделать. Она вглядывалась в него со всей силой, но лицо расплывалось, двоилось, и девочка не могла чётко сфокусировать на нём взгляд. Вот убийца подошёл совсем близко, а у неё по-прежнему не получалось сконцентрировать внимание и рассмотреть его.
– За что… – так и не смогла договорить несчастная девочка: все вокруг закружилось, потемнело в глазах, и она падала, падала… пока тьма совсем не поглотила её.
– Нет! – выкрикнула Эмили, резко сев в лежаке своей палатки и пытаясь отдышаться. Постепенно она пришла в себя и тихо, с ноткой обреченности в голосе, проговорила: – Опять этот сон…
Это была та же самая альбиноска, только повзрослевшая ровно на десять лет. Теперь она стала настоящей юной девушкой: хрупкой и нежной, как бутон ещё не раскрывшейся белой розы, с почти светящимися в ночном мраке от природной белизны вьющимися волосами до плеч, и белоснежными бровями и ресницами, которые она старательно прятала под длинной чёлкой. Эмили обладала кожей благородного фарфорового оттенка и необычайно красивыми глазами, цвет которых менялся в зависимости от освещения: от полупрозрачно-серо-голубого до жутковато красноватого. Разумеется, такую красоту мог понять далеко не каждый.
