– Пиши! Записывай всё, что я тебе рассказываю. – Большая пушистая лапа подхватила под ноги, подняла поближе к фонарю, и на страницы пролился мягкий медовый свет. Перо в руке на мгновенье замерло в ожидании строки, но тут же снова нерешительно опустилось.
– Я, конечно, напишу, но…
– Но?
– Мне не хочется, чтобы все это читали.
– Не жадничай, – где-то в глубинах бархатного голоса ощутимо перекатывалась усмешка. – Все и не будут. Только те, кому это нужно.
– Как же это? Откуда они узнают?
– Не переживай об этом. Видишь, те радужные разводы далеко внизу? Это законы, на которых держится мир. Закон Всемирного Тяготения и Закон Инерции, Закон Причины и Следствия и Закон Сохранения Энергии… Есть среди них и Закон Соответствия. Он и приведет к тебе тех, для кого я это рассказываю. Тех, кому будет понятно. И тех, кому будет вовремя.
– Но что, если кому-нибудь не понравится?
– Кому-нибудь обязательно не понравится. И это прекрасно. Значит, через раздражение, злость или зависть он поймет гораздо больше, чем через удовольствие. Кроме того, это чудесный способ для человека познакомиться с собой. Не лишай его этой возможности.
– Пожалуй… Но что, если… Если они догадаются, что это пишу не я?
– Это будет значить, что ты пишешь именно так, как нужно.
Перо засверкало в отблесках бело-жемчужного света и настойчиво потянуло руку.
– Ну как, теперь тебе спокойней?
– Да, теперь я понимаю… Так про что ты расскажешь мне сегодня? – Перо в ожидании замерло над чистой страницей.
В воздухе закружились запахи пионов и скошенной травы, а на страницу медленно опустилось облачко тополиного пуха.
– Сегодня я расскажу тебе про лето. Слушай внимательно, из этого может получиться целая книга…
Я с каждым тактом улыбаюсь смелей. Белый танец. Я нравлюсь тебе, соглашайся.
Это ничего, что не умеешь. Не бойся, никто когда-то не умел. Я научу.
Бери меня за руку, начинаем. Осторожно, медленней.
Теперь рассказывай. Рассказывай, пока играет вступление. Рассказывай всё, выворачивайся наизнанку, плачь и смейся, выблевывай на моё бальное платье, что там в тебе копилось. Я прекрасно умею слушать, как и не снилось тебе.
Теперь, когда ты пуст и звонок, а я уже не так нарядна, смотри в глаза. Смотри в глаза и держи меня за руки, а то упадешь. Музыка ускоряется, темп нарастает, размываются картинки. Даже если захочешь, не сможешь повернуться и что-либо разглядеть. Что там? Неважно. Там, кажется, осень и прошел дождь. Или прошел снег. Или прошел год. И другой, третий… Тебя больше не должно это интересовать. Смотри в глаза.
Щелк! – отлетел каблук. Это ничего. Сломался о кости. Мы давно танцуем на трупах. Скину туфли. И ты разувайся. Прочувствуй. Больше никого нет. Никого. Ничего. Только я. И так будет всегда.
Или нет.
Музыка замедляется и затихает. Пора останавливаться. Да, наши руки срослись в единое и отрывать придется с кровью. Так и нужно. Помнишь, когда я приглашала тебя, моё платье уже было красным. Я же говорила, что я тебя научу.
Какое-то время будет тошно и головокружительно. Но ты потерпи, отдохни, присядь. Пустой, изломанный, босой, больной – это ничего. Зато теперь ты умеешь танцевать.
А мне пора.
Кстати, обернись. Смотри, какая милая девочка в белом платье. Она ещё не умеет, научи её.
Работы под конец года накопилось столько, что Оля который день приходила домой поздно вечером, когда сын уже спал. Поцеловав его в макушку, она и сама без сил падала на кровать, каждый раз давая себе обещание, что завтра постарается вернуться пораньше. И вот сегодня, наконец, наступил долгожданный выходной, который она рассчитывала провести с ребенком.
– Ну что, Вань, чем сегодня займемся? – С улыбкой спросила она, накладывая сыну завтрак. Тот в ответ лишь молча пожал плечами, уставившись в тарелку.
– Может, по магазинам? Новый год скоро, ты уже придумал, что будешь Деду Морозу заказывать?
Иван продолжал хранить молчание, нехотя ковыряя вилкой яичницу. Оле стало не по себе. Что это случилось с ее ребенком, пока она пропадала на работе? Сердится на нее? Или просто не выспался? Ну ничего, сейчас поднимем ему настроение!
– Ладно, доедай и одевайся! Пойдем погуляем – смотри, какая погода хорошая!
Ваня послушно поднялся со стула, и ушел в свою комнату собираться, прихватив из вазочки горсть мелких печенюшек.
Однако, и на улице, и в парке сын оставался молчалив и сосредоточен. Оля начала всерьез волноваться. Предприняла несколько попыток выяснить, как дела в школе, но получила лишь односложные ответы вроде «хорошо» и «нормально».
По длинной улочке, устланной нападавшим за ночь скрипучим снегом, они дошли до торгового центра. Это был ольгин хитрый план, который она проворачивала уже который год подряд – пройтись с сыном по магазинам, внимательно глядя, при виде каких игрушек у него загорается взгляд, и тем значительно облегчить задачу Деду Морозу в лице себя самой. Но в этот раз план с треском провалился. Ваня равнодушно смотрел на самолеты, поезда, роботов и радиоуправляемые машины, думая о чем-то своем, чем никак не хотел делиться с Ольгой.
– Может, в кино? – Оля вытащила последний козырь из рукава. – Там мультик новый вышел. Вторая часть, ты хотел посмотреть, помнишь?
– Мам, а может, уже домой? – Ваня впервые за весь день поднял на нее глаза.
– Ну… Как скажешь…
Оля расстроилась. Она впервые не понимала, что творится с ее ребенком. Может, заболел? Дома она проверила у Вани температуру, но градусник показывал бодрое 36,6, совершенно не проясняя ситуацию. Сын же, убедившись, что больше от него ничего не требуют, скрылся в своей комнате и не показывался оттуда до самого вечера.
Ольга смотрела телевизор, рассеяно прихлебывая чай из большой кружки, когда Ваня наконец подошел к ней, явно решаясь что-то сказать. Она выключила звук и внимательно посмотрела на сына.
– Мам… А Дед Мороз – он ведь волшебник, так?
– Конечно.
– Это значит, у него можно попросить что угодно? Ну, не только что-то, что можно купить в магазине, а вот прям хоть что?
– Ну, я думаю, да, – Оля насторожилась, – а что ты хочешь попросить?
– Я хочу Ответственность! – решительно выдал Иван, а Ольга закашлялась, поперхнувшись чаем.
– Ответственность?! Вань, а нельзя ли поподробнее?
– Поподробнее – большую, – уточнил сын.
– Прояснилось, конечно. А зачем тебе Большая Ответственность?!
Ваня замялся. Очевидно, это был тот момент разговора, до которого он надеялся не дойти. Однако, после непродолжительной внутренней борьбы решился на признание.
– Ты говорила, чтобы завести домашнее животное, требуется Большая Ответственность. Ну и вот, она мне нужна. Срочно.
