Мальчик завороженно смотрел на руки своего отца, большие сильные руки с рыжеватыми волосами. Сейчас они были в крови, и казалось, что руки покрыты странными узорами. Еще казалось, что это вовсе не руки, а лапы зверя. Только вряд ли найдется зверь, способный орудовать ножом. А в кулаке отца был зажат нож.
– Убивать легко, – тихо сказал отец и улыбнулся, потом засмеялся, откинув назад голову, и повторил еще тише, почти шепотом: – Убивать легко. – И протянул мальчику нож.
Тот неуверенно взял его, отцовская рука легла сверху и стиснула его ладонь.
– Легко, – прошептал мальчик, но в его голосе слышалась неуверенность. Ему было всего семь лет, он любил своего папу и верил ему, но сейчас сомневался в его словах. Мальчик решил, что отец рассердится на него за это, но тот лишь улыбнулся, ослабил хватку и легонько подтолкнул сына вперед. И тот наконец увидел то, от чего все это время старательно отводил взгляд. Человеческое существо, лежавшее на столе, застеленном черной пленкой. Истерзанное до такой степени, что невозможно было определить: мужчина это или женщина. «Женщина, – догадался мальчик. – У мужчин не бывает таких длинных волос».
На мгновение он подумал о матери, и что-то похожее на тоску охватило его, он испуганно смотрел на отца, тот ободряюще улыбнулся, рука мальчика с зажатым в ней ножом вроде бы сама собой поднялась, а потом опустилась. Один раз, второй, третий. Жертва не издала ни звука, лишь однажды дернулась и затихла. Капля крови упала на безукоризненно белую рубашку мальчика, он поморщился брезгливо, отбросил нож и с какой-то обидой подумал: «Легко». Отец подмигнул ему и сказал:
– О рубашке не беспокойся. Мама ничего не узнает.
Корреспонденция не умещалась в почтовом ящике, газеты торчали из него во все стороны, стоило мне открыть дверцу, как они разлетелись по каменному полу питерской парадной. Я быстро собрала их и сунула в боковой карман чемодана, чтобы потом отправить это в мусорный ящик.
Подхватив чемодан, я поднялась на второй этаж, с трудом нащупала ключи в объемистой дамской сумке, отомкнула замок и вошла в просторный холл. Квартиру я делила с двумя студентками. У каждой из нас была своя комната, но большую часть времени мы проводили на кухне, которую торжественно именовали гостиной.
Кухня была довольно большой, и, помимо обшарпанного гарнитура, здесь умещались диван, кресло, круглый стол, который мы с Риткой обнаружили во дворе дома рядышком с контейнером для мусора и приволокли сюда, и четыре венских стула, подаренные нам соседями из квартиры напротив. Они только что сделали ремонт и старенькие стулья собирались выбросить за ненадобностью.
Была еще тумбочка и телевизор на ней, телевизор, кстати, новый, купленный в складчину на заработанные на недавних выборах деньги.
С квартирой мне повезло. Можно сказать, мне вообще везло все четыре года, что я жила в Питере. Первое и самое большое везение: я легко поступила в университет. Пока сдавала экзамены, успела подружиться с двумя девчонками, с которыми теперь делю эту квартиру. Двоюродная сестра одной из них пять лет назад вышла замуж за парня лет на десять ее старше, парень был со средствами. Он купил квартиру, бывшую коммуналку. Собирался заняться ремонтом, но, когда сподобился, семейная жизнь успела дать трещину, последовал развод и раздел имущества. Квартира стала собственностью Машки, однако ни одного дня она здесь не жила. Вскоре после развода выяснилось, что она беременна, и Машка уехала в Выборг к родителям. Сейчас ребенку уже три года, и Машка намеревается вернуться в Питер, но так как ее сборы длятся уже больше года, мы не очень-то рассчитываем увидеть ее в ближайшее время. Чтобы за квартирой кто-то присматривал, Машка поселила в ней свою двоюродную сестру, а две комнаты решила сдавать. Ритка предложила нам с Ольгой здесь поселиться, и мы с радостью согласились. Плата была по питерским меркам невелика, а жить втроем куда веселее.
Выглядела квартира, когда мы здесь поселились, довольно скверно: ободранные обои, битая плитка в туалете и вездесущие тараканы, но теперь жилище стало уютным, чем мы очень гордились. Плитку, правда, выкладывали знакомые ребята, зато белили потолки и оклеивали стены мы сами.
Сейчас двери всех трех комнат были распахнуты настежь, а я поспешила открыть окна: квартира успела так прогреться, что больше напоминала сауну. Девчонки уехали две недели назад: Ритка – в Выборг, Ольга – в Псков. Вернутся только к началу занятий.
Поставив на плиту чайник, я вкатила чемодан в свою комнату и начала распаковывать вещи. Целый месяц я провела в Испании у родственников, загорела, набралась впечатлений и даже едва не влюбилась... Жаль, нет девчонок, некому рассказать о своих приключениях. Я усмехнулась. Обычное дело, стоит только вспомнить испанскую родню. Когда я впервые к ним приехала, мне было шесть лет. Временами мне кажется, что с тех пор ничего не изменилось. Для них я по-прежнему девочка с косичками, за которой нужно постоянно приглядывать. Увидев меня на прошлой неделе рядом с молодым человеком, тетя схватилась за сердце, бормоча «ты с ума сошла», а дядя заявил, что о парнях мне думать рано. Слава богу, у парня хватило сообразительности больше не показываться возле нашего дома. Только я собралась влюбиться, решив, что это необычайно украсит мои каникулы, как ухажер позвонил и смущенно сказал, что уезжает к брату до конца лета. Если честно, не очень-то меня это удивило, с парнями мне всегда не везло. Знакомых пруд пруди, но до серьезных отношений дело не доходило, и виновата в этом я сама.
В Питере у меня тоже когда-то был молодой человек, и он так же внезапно исчез, вообще ничего не объяснив.
Прошло два года, а я при воспоминании о былом возлюбленном вновь ощутила печаль. Вот уж верно говорят: первая любовь долго не забывается. Или старая? Какая разница, если ее больше нет.
Не спеша я выпила чаю, прикидывая, что следует сделать. Билет у меня заказан, до отлета еще восемь часов. Успею заплатить за квартиру и пробежаться по магазинам. Я вернулась в холл и на всякий случай просмотрела корреспонденцию, не надеясь обнаружить что-то интересное. Между двух газет лежали квитанции за коммунальные услуги и телефон. Я отложила их в сторону, скомкала рекламные буклеты, тряхнула газетой. Из нее выпал розовый конверт с нарисованным в углу сердечком. Физиономия моя расплылась в улыбке. Так и есть. Приглашение от Вики.
Приглашение на свадьбу было стандартным: мое имя выделено красным шрифтом, указаны дата и время бракосочетания, а внизу приписка от руки: «Жду тебя с нетерпением».
– Скоро увидимся, – вслух сказала я и вздрогнула от неожиданности: зазвонил телефон. Он стоял в холле на тумбочке, где я разбирала корреспонденцию. Я поспешно сняла трубку и услышала Викин голос.
