1. Пролог Татьяна
Небольшое помещение пафосного ресторана «Сфера» было залито светом благодаря полностью прозрачной конструкции, выполненной в виде купола. Казалось, что сидишь за столом на сочной лужайке, а тебя окружает дремучий сосновый бор с величественными хвойными породами.
Белоснежные скатерти на столах, классического дизайна фужеры из чистейшего хрусталя, молочного цвета тарелки с золотыми вензелями и пастельно-коричневого оттенка диванчики по периметру зала погружали в атмосферу тепла и уюта, а нежно-сиреневые крокусы в керамических кашпо на столах не только наполняли воздух нежным и тонким ароматом, но и поднимали настроение своим видом.
— Давайте поднимем бокалы за Антона и Татьяну! — громко и жизнерадостно вещала ведущая, невысокая коренастая женщина со звонким голосом и добродушным лицом. — За день рождения их семьи. Ровно двадцать лет назад они соединили свои судьбы и смогли пронести через годы любовь, уважение и верность. — Последние слова она выделила лирической интонацией и театральными паузами. — Горько! — провозгласила наша тамада в микрофон, стараясь перекричать оживившихся и подхвативших хором этот призыв гостей.
Приглашенных было немного, двенадцать человек, но шума они создавали прилично. Я невольно прослезилась, слушая столь банальную речь. И вроде фразы избитые, заезженные, как статусы в соцсетях, и вроде сегодня не такой уж волнующий день, но меня растрогали слова ведущей.
В душе закрутился какой-то невероятный смерч из воспоминаний. Наше знакомство с Тони, первое свидание, поцелуй, и столь неумелый, но от этого не менее чувственный и трепетный первый сексуальный опыт. Рождение нашей дочери… Что уж говорить, целая жизнь рядом с ним.
Мы настолько сроднились, притерлись за эти годы, что сложно было себя представить без него. В каждом моем зрелом воспоминании был он — мой любимый мужчина.
— Антош… — Я повернулась к супругу, привлекая его внимание и отвлекая от смартфона, который он весь вечер не выпускал из рук. — Гости просят, — коснувшись его локтя, проговорила с улыбкой.
— А?.. — нехотя оторвавшись от экрана, непонимающе переспросил муж, но, бросив торопливый взгляд на гостей и наконец сообразив, что от него хотели, добавил:
— Да, конечно.
Подобное пренебрежение ранило мои чувства. Отпраздновать круглую дату было нашим совместным решением. Мы долго искали подходящий банкетный зал, кропотливо выбирали ведущего и тщательно продумывали меню. А теперь из-за поведения Антона, я ощущала себя так, словно навязала ему это всё.
— Если не хочешь меня целовать, — с обидой произнесла я, не спеша следовать за ним и подниматься со своего места, — можешь и дальше залипать в своем мобильном.
— Тань, — недовольно вздохнул он, — мне тебя долго ждать?
Мне становилось неловко перед гостями, за столь долгое ожидание, и я решила поддаться моменту и встала, поддержав скандирующих гостей. Разгладив руками пайетки на юбке, повернулась к супругу, растягивая губы в счастливой улыбке.
Какой же он всё-таки у меня красивый!
Если бы Тони жил в Древнем Риме, то именно его бы взяли натурщиком для античных статуй. Высокого роста, широкоплечий, для меня он всегда был «каменной стеной», за которой можно было спрятаться не только в переносном смысле, но и в прямом. Длинное вытянутое лицо придавало ему какую-то строгость и серьезность, а вертикальные скулы и прямой нос только дополняли образ ответственного и порядочного человека, готового без колебаний взять на себя решение любых задач. Приплюсуем сюда прямые русые волосы и серые, цвета предгрозового неба, цвета... Сразу становится понятно, как легко я потеряла голову от этого мужчины.
Однако я дольше предвкушала наш поцелуй, чем он длился по времени. Ласково и практически невесомо коснувшись моих губ, Антон под недовольный гул гостей отстранился и сел на свое место. Я же так и замерла в совершенно глупом виде и с не менее глупым выражением лица.
— Антон у нас мужчина серьезный, да и дочь в зале, — спасала положение ведущая. — Так что сладкое оставил на десерт…
— Так дочери уже девятнадцать! — недовольно фыркнула Катя, внешне полная копия своего отца, привлекая к себе всеобщее внимание, — Её можно не стесняться.
Я же, воспользовавшись моментом, опустилась обратно на стул. Внутри закипало негодование и желание встряхнуть супруга. Мало того, что портит праздник, так еще и ведет себя максимально странно! Хмурый какой-то, задумчивый…
— Вот она-то сейчас и скажет тост в честь своих родителей, — подхватила ведущая, обходя стол и вручай дочери микрофон.
— Мамуль, — с радостью приняв его, заговорила Катя, — папуль. Я вас безумно люблю! — Голос ее задрожал, и моя милая девочка едва сдерживалась, чтобы не расплакаться. — Вы подарили мне жизнь и стали примером того, какой должна быть семья и какими должны быть отношения между мужчиной и женщиной. Спасибо вам! Желаю еще как минимум лет двадцать прожить в любви и согласии. Горько! — хитро добавила она, улыбаясь сквозь слезы.
Шел третий час банкета, и градус веселья повышался, оттого вновь все с готовностью подхватили призыв.
— Дурдом! — недовольно выдохнул Антон (кажется, он даже речь дочери особо не слушал). Уже не вставая, он просто наклонился ко мне и на секунду замер в нескольких сантиметрах от моего лица. Глаза его были так близко, а дыхание таким теплым, будто гладило мои уста, волнуя сердце. Взгляд задумчивый, но понять, о чем конкретно он думает в этот момент, было невозможно.
Вызываю ли я в нем те же чувства, что и двадцать лет назад? Пусть эмоции поутихли и в теле уже не блуждала буря из-за гормонов, но тепло должно было там нарастать, хотя бы от ностальгических воспоминаний о том времени.
Антон преодолел разделявшее нас расстояние и, осторожно прихватив мою верхнюю губу, поцеловал ее. Я не успела ничего почувствовать, а супруг уже отстранился и встал.
— Я выйду на улицу. — Прихватив со стола телефон, Антон удалился с нашего праздника.
Я наблюдала, как он кого-то набирает и, нарезая круги по газону, достаточно эмоционально разговаривает. Он, словно герой немого кино, жестикулировал, открывал рот, но понять или разобрать что-либо было невозможно. А гости тем временем пустились в пляс под старинный трек о яблоках на снегу.
Мы будто были под этим стеклянным куполом отдельно от него, не интересующей его частью, а напротив, докучающей и мешающей.
— Татьяна Владимировна? — вырвал меня из задумчивости голос администратора — молодого парня в белой рубашке с закатанными рукавами и строгих брюках.
— Да… — Я подалась к нему, сосредоточенно слушая и гадая, что могло пойти не так и требовало моего вмешательства.
— Там курьер вас спрашивает. Он с коробкой, она здесь много места займет. Может, вы выйдете к нему? — торопливо объяснил он извиняющимся тоном.
