«Меня зовут Светлана. Я содержанка. У кого-то это слово вызовет отвращение, кто-то заинтересуется, а кому-то все равно. Речь в моей исповеди будет не о моральных принципах. Каждый выбирает свой путь в жизни. Стоя у последней черты, он сам будет держать ответ перед Спасителем. Так получилось и у меня: я – у последней черты. Нет, я не жалею о прожитой жизни. Ничего не исправишь… Если бы была возможность вернуться назад, кое-какие моменты я все-таки переписала, но жизнь – это не рукопись, ее, увы, не переделаешь. Почему я решилась на этот шаг – создать свои дневники? Наверное, каждый человек, когда его дни сочтены, хочет оставить после себя нечто такое, чтобы о нем помнили. Я прожила бурную жизнь, но, честно признаюсь, пустую. Может, моя исповедь послужит хорошим уроком для тех людей, которые также прожигают свою жизнь.
Началась моя история до банальности просто. Я родилась в одной из республик бывшего СССР. Молодое поколение, как странно это уже звучит для меня, хотя мне еще 37 лет, не знает те времена, когда за колбасой необходимо было отстоять в длинной очереди, а чтобы купить сапоги иностранного производства, очередь за ними надо было занять еще с вечера и простоять целые сутки. И эти сапоги были вершиной счастья для молодой девушки.
А рядом кипела совсем иная жизнь. Люди в дорогих на то время автомобилях разъезжали по городу, мимолетом кидая взгляд на длинные «колбасные» очереди. Их спутницы, одетые в дорогие норковые шубы, о которых нам, обычным девушкам, приходилось только мечтать, с высокомерием выходили из этих дорогих автомобилей за покупкой очередных дорогих украшений. А где-то, всего в ста метрах, жили люди, которые ничем не отличались от этих, в дорогих авто. Может, только тем, что они просто люди, которым также хочется не стоять в очереди за сапогами, не проводить время за прилавками магазинов, думая, как и чем накормить свои семьи. Им хотелось просто жить.
Это было время, когда старое умирало, а новое все еще никак не могло прорасти. Тогда был популярен один бытовой девиз: «Будь, как все». Прекрасный, кстати, девиз и очень удобный для той элиты в дорогих авто. Всех в те времена стригли под одну гребенку. Одинаковая одежда (простые вещи, которые создавали серость людской массы), однотипная еда… За людей думали и решали все: как надо одеваться и что говорить.
Уже тогда, в подростковом возрасте, во мне зарождался внутренний бунт против такого уклада жизни. Мне было непонятно, почему мама, которая столько лет жизни отдала фабрике, не может себе позволить купить более дорогое и нарядное платье? Почему отец, передовик труда, который «живет» на заводе, постоянно чинит наш старенький автомобиль, чтобы вывезти нас в выходные дни на дачу, где мы должны много и усердно работать, выращивая овощи – единственное спасение, по словам мамы, голодной зимой? У меня в те годы было много вопросов без ответов.
Моя юность совпала с теми временами, когда определенная часть людей пыталась выйти из серой основной людской массы. Их было мало. Их называли кооператорами. Они работали по-другому, но главное – мыслили по-другому. Большинство людей не принимало их как полезную ячейку общества. И причиной тому была простая человеческая зависть. У них были машины дороже. Их жены не стояли в очереди в обычных магазинах и не думали, как накормить семью. У них были деньги, и поэтому проблемы простых обывателей им были неведомы.
Это после я узнала, что и у кооператоров жизнь была несладкая. За внешним благополучием скрывалось напряженная и полная опасностей жизнь. Но я, девочка-подросток, конечно же, всего этого не знала. Меня внутренне тянуло к какой-то той, неведомой для меня, жизни. Мне не хотелось быть, как все. Как все, окончить школу, желательно, с медалью. Как все, поступить в институт. Как все, найти мужа и ждать его с работы, готовя ему вкусные борщи. Для меня словосочетание «как все» стало сродни красной материи для быка. Уже с ранних лет я сделала свой выбор: как все, я не буду!
Любимым временем года для меня было лето. Я могла целыми днями не думать об уроках. Надо сказать, что учиться я не очень любила, хотя всегда у меня были хорошие оценки, и родители мною гордились. Школа мне помогла. Помогла в том, что я выработала в себе стойкость и упорство. А еще иммунитет. Иммунитет ко всему тому, что нам навязывала школа того времени. Нет, я не бунтовала на уроках и не выкрикивала лозунги. Я просто жила жизнью миллионов парней и девушек того времени: старалась не огорчать родителей, училась и еще раз училась. Внешне все было, как подобает советской ученице.
Внутренне во мне уже бурлила иная жизнь. Платья мы с подружками старались сделать покороче. Нам начали нравиться парни из старших классов. Первый раз я накрасила губы тайком от мамы… Ох, как мне потом за это влетело! Помаду мама берегла для особых случаев, а я эти случаи превратила в повседневные. Мне так хотелось выглядеть красиво перед тем парнем из старшего класса. Я специально задерживалась после уроков, чтобы только увидеть его. Он проходил мимо и иногда бросал взгляд в мою сторону. Я была на седьмом небе от счастья. Но это были только взгляды. Только потом, когда я стала немного взрослее, поняла, что была ему неинтересна.
Кем я была? Малолеткой, вместо груди – две маленькие горошины. В те годы я уже привлекала взгляды мужского пола, но все равно была еще несформировавшимся гадким утенком. Конечно же, позже я превратилась в прекрасного лебедя, и мужики могли многое отдать за мой взгляд в их сторону, но тогда это для меня было еще так далеко. В общем, как это часто бывает у молоденьких девушек-подростков, первая моя любовь так и закончилась, не начавшись. Нет, ни слез в подушку, ни душевных разговоров с подружками по этому поводу не было. Я просто пережила этот момент своей жизни, и все.
Вернемся к лету, точнее к одному из моментов одного лета. В то время я уже считала себя взрослой. В следующем году я оканчивала школу. Мои родители уже строили планы, как я поступлю в местный институт, как его окончу, ну, и так далее, короче, всю жизнь они мне уже расписали. Я не хотела их огорчать и перечить им.
Я действительно повзрослела. Вместо двух горошин мое тело украшала упругая грудь. Ноги были ровненькие и весьма аппетитно смотрелись на высоких каблуках. Я стала девушкой. Меня практически все устраивало в моей внешности. Вот только волосы… Я была брюнеткой. Со страниц модных журналов на меня смотрели белокурые красавицы, и я так хотела белый цвет волос. Позже, перекрасившись в блондинку, я стала эффектнее выглядеть, но в те годы для меня это было пределом мечтаний. На даче я отдыхала и предавалась мечтаниям о будущей жизни. Журналы пересматривала по много раз. Мне все нравилось в женщинах из глянца. Я тогда не понимала, почему моя мама так грустно однажды посмотрела на один журнал. Ответ ко мне пришел позже. Весь этот глянцевый мир был для нее очень далек и непостижим.
