Александр Формозов - Исследователи древностей Москвы и Подмосковья

Александр Александрович Формозов родился в 1928 г. в Москве. В 1951 г. окончил исторический факультет Московского университета. Более 50 лет проработал в Институте археологии Российской Академии наук. Опубликовал около 300 статей и 28 книг. Занимался первобытной археологией, первобытным искусством, историей науки. В данной книге автор рассказывает о людях, исследовавших археологические памятники Москвы и Подмосковья в XIX – первой половине XX вв. По сравнению с первым изданием 1988 г. в текст введено много не использованных ранее материалов.

В наши дни любой очерк истории Москвы или Подмосковья начинается с рассказа о древнейших обитателях этого края. Точно так же в Музее истории Москвы, в Областном краеведческом музее в городе Истре и во всех районных музеях области первые залы отведены для показа археологических находок.

Посетители, осматривающие эти экспонаты, и читатели, знакомящиеся с прошлым столицы по книгам, узнают, что центральные районы страны были освоены человеком еще в каменном веке. Особенно много здесь неолитических стоянок IV–III тысячелетий до нашей эры. Охотники и рыболовы, селившиеся в ту эпоху по берегам рек и озер, умели искусно обрабатывать кремень и кость и лепили от руки глиняные яйцевидные сосуды, украшая их стенки ямками и отпечатками покрытого зубчиками штампа.

Во II тысячелетии до нашей эры в Подмосковье появились первые скотоводы, пользовавшиеся наряду с камнем медью и бронзой. Об этих племенах мы знаем по раскопкам не стоянок, а могильников, называемых по месту первой находки фатьяновскими. В таких могильниках нередко встречаются тщательно отполированные и просверленные для крепления на рукояти каменные топоры, то простой клиновидной формы, то более сложных, даже вычурных очертаний – ладьевидные.

Начало железного века в Подмосковье – период с VII века до нашей эры по середину I тысячелетия нашей эры – характеризуется городищами «дьякова типа». Они названы так по Дьякову городищу у Коломенского – первому памятнику этого рода, изученному путем раскопок еще сто лет назад.

Городища представляют собой остатки укрепленных поселений. На них всегда можно различить следы оборонительных линий – валы и рвы. За земляным валом и стоявшим на нем деревянным тыном в минуту опасности люди прятались сами и укрывали от нападения иноплеменников главное свое богатство – скот. На дьяковских городищах каменные орудия попадаются сравнительно редко. Их заменили железные. Широко использовались и костяные изделия. Сосуды, по-прежнему лепные, покрыты отпечатками ткани. Находят тут и предметы из меди – в основном украшения, детали костюма и конской упряжи.

В науке нет единого мнения о том, на каких языках говорили люди, жившие на неолитических стоянках и дьяковских поселениях и похороненные на фатьяновских кладбищах. Зато совершенно бесспорно, что многочисленные курганы Подмосковья насыпаны над древнерусскими захоронениями XII–XIV веков. В это время на Руси уже распространилось христианство, но сохранялись старые языческие обряды. Над могилой сородича возводили земляной холм, а на тот свет покойника сопровождали сосуды с пищей, а порой и орудия труда. Женщин хоронили с украшениями – металлической гривной или бусами на шее, браслетами и перстнями на руках и своеобразными кольцами, вплетавшимися в волосы или закреплявшимися на ленте около висков. Глиняные горшки в курганах уже не лепные, а сделанные на гончарном круге мастерами-ремесленниками.

Установлено, что основная масса подмосковных курганов оставлена потомками упоминаемого в летописях древнерусского племени вятичей. Но в северной половине области находят вещи других типов, характерных для соседнего племени – летописных кривичей.

Наконец, археология может немало дать и для изучения самой древней Москвы, раскрывая слабо отраженные в письменных источниках особенности быта рядовых горожан. При всевозможных земляных работах в старых частях столицы и при специальных раскопках собраны богатые коллекции глиняных сосудов с черными, как бы прокопченными, а затем старательно пролощенными стенками, красивых печных изразцов с орнаментом и изображениями и другой средневековой утвари.[1]

Таким образом, благодаря археологии можно проследить и основные этапы в развитии культуры в Московском крае на протяжении, по меньшей мере, пяти тысячелетий, и прогресс древнего производства, и смену разных по происхождению племен и народов и т. д. Все это касается не только окрестностей столицы. На площади самого города, огромной по размеру (878,7 км^>2, 40 км с севера на юг, 30 – с запада на восток) и связанной с наиболее удобными для поселения местами, обнаружены и неолитические стоянки, и могильники фатьяновского типа, и дьяковские городища, и курганы вятичей, и, конечно, остатки средневековья.

Бегло намеченная здесь периодизация сложилась в науке к началу XX века. Если мы раскроем первый том «Истории города Москвы» И. Е. Забелина, изданный при жизни автора в 1902 и 1905 годах, то мы еще не найдем там сведений ни о стоянках каменного века, ни о фатьяновских могильниках, ни о дьяковских городищах. Впервые эти материалы были введены в общий обзор истории нашего города в 1909 году в очерке академика Д. Н. Анучина, написанном для многотомного издания «Москва в ее прошлом и настоящем».

Ранние этапы истории Подмосковья восстанавливались по крупицам в ходе исследований нескольких поколений замечательных русских ученых. Имена их знают далеко не все из сегодняшних москвичей. О поисках, достижениях, заблуждениях деятелей отечественной науки, занимавшихся древностями Москвы и Подмосковья, я и хочу рассказать в этой книжке.

С какого момента мы вправе начать? Находки разных старинных вещей, безусловно, не раз и не два делали в самые отдаленные времена при рытье землянок и рвов, погребов и котлованов для фундаментов каменных построек, но поняли, что диковинные предметы, попадающиеся в грунте, заслуживают внимания, не очень скоро.

Первая стоянка эпохи палеолита в Подмосковье была открыта только в 1980 году. Между тем можно не сомневаться, что на следы ее люди натолкнулись несколькими столетиями раньше. Дело в том, что стоянка расположена не в каком-то глухом месте, а на том самом мысу, где стоит Зарайский кремль. Те, кто в 1531 году подготовляли закладку стен на мысу, не могли не увидеть в земле громадные кости мамонта и острые кремневые осколки. Вполне вероятно, что кто-нибудь из строителей вытащил из глины удивительные по размерам кости, вспомнил, разглядывая их, о легендарных великанах – волотах, а другой поднял кремневый резец или скребок и приспособил его для кресала. Но никто не счел нужным сохранить кремни и кости, описать, хотя бы кратко, столь необычную находку.